Но оператор - тоже запись. Он тоже предложит оставить свои вопросы и пообещает связаться. Во благовремении.
В старинной Большой Советской Выездной Анкете был замечательный финальный пассаж: "Если у вас есть ответы на вопросы, которые здесь не заданы, напишите их на отдельном листе (листах) и вложите в данную Анкету".
Список вопросов - не заданных, но бьющих в точку! - тут же сам собою складывается в испуганной голове. И уже не до блинов.
Тезки давно не виделись
рассказ моего приятеля…
Он резал колбасу и говорил:
- А я тут с Ленкой повидался. Двадцать лет прошло, обалдеть можно. Помнишь Ленку?
- Редкое имя, - сказал я.
- Привет тебе! - сказал он. - Из третьего подъезда. А ты что, к ней не кадрился?
- Нет.
- А я подкадрился, - вздохнул он. - Классная была девочка. И сейчас ничего. Давно замужем, сын - студент… Я говорю: "Как сына-то звать?" Она говорит: "В честь отца". Я говорю: "Ну и как мужа твоего звать?" Она говорит: "Муж у меня Олег Андреевич, а сына я назвала Димой. В честь отца". И на меня смотрит, прямо в глаза.
- Ничего себе! - Я даже присвистнул.
- Вот то-то и оно, - сказал он.
- Хоть на парня поглядел? - сказал я.
- Нет. А зачем?
- Ну, просто, - сказал я. - Взрослый сын, обалдеть. И вообще родная кровь.
- Зачем зря расстраиваться? - сказал он, сгружая колбасу на тарелку и принимаясь за помидоры. - Зачем парня расстраивать? Вообще я не верю в голос крови.
- Правильно не веришь, - сказал я. - Врет она. Мне она то же самое говорила.
- Что? - спросил он.
- То, - сказал я. - Такими же словами. Сына в честь отца, Димой. И в глаза смотрит. Мы же тезки с тобой, ты что, забыл? Классная была девочка, верно. И сейчас тип-топ.
- Ты же сказал, - он развалил помидор надвое, - что к ней не кадрился…
- Я не кадрился, - сказал я. - А она подкадрилась. Ты чего надулся? Она всем врала, тебе и мне тоже.
Он двинулся на меня. Столик уронил, колбаса на пол. У него сносило крышу, прямо на глазах. Здоровый такой бык, накачанный. И нож в руках. Что я должен был делать? Что? Хорошо, там на полу гантели лежали. Едва извернулся, тюкнул и ушел.
Через годик не стерпел, позвонил Ленке. То да се, как муж, как сын, как вообще. И кстати, как наш общий друг Димочка, если, конечно, помнишь.
- Помню, - говорит.
- Давно, - говорю, - его не видел. Лет двадцать, наверное. Как мы со старого двора разъехались, не видел. Жив или как?
- Или как, - говорит. - К сожалению.
- Ничего себе! - Я даже присвистнул. - А такой вроде здоровяк был.
- Да при чем тут? Убили твоего тезку. Нашли на квартире. Криминальные разборки.
- А что, он бандитом стал? - говорю.
- Да нет. Это у ментов отмазка такая. Чтобы не искать.
- Понятно. Сыну рассказала? - ляпнул, сам не знаю зачем.
- Дурак ты. - Она засмеялась и трубку бросила.
Произвольный пистолет
маникюр и парфюмерия
- Я уже третий раз хочу спросить… - Она приблизила лицо и зашептала: - Почему у тебя духи такие тонкие-тонкие, почти что дамские? И ногти полированные. Только скажи правду, я тебя не разлюблю ни капельки. Ты случайно немножечко не голубой?
- Господи помилуй! - Он откинулся на подушку и засмеялся. - Нет, я не голубой. Могла, пардон, убедиться. Ногти я сам себе пилкой поправляю. Чего тут голубого? А духи… это духи моей жены. Мой одеколон кончился, я пшикнулся из ее флакона.
- Уже третий раз, между прочим.
- Ну и что?
- Ну и очень зря. Хотя запах отличный. Как называется?
- Понятия не имею, - сказал он. - Поздно уже, давай поспим немножко.
- А почему ты всегда уходил от меня в шесть вечера, - спросила она, - а сегодня пришел в десять и ночевать собрался?
- Тоже мне, всегда. Мы третий раз вместе. Мы две недели знакомы. Вот лет через пять или десять скажешь "всегда".
- Не обещай мне долгих сроков, - сказала она. - Жена в командировке?
- Угадала. Видишь, я все честно говорю.
- А кто она у тебя?
- Умная, добрая женщина.
- А кем работает?
- В аппарате правительства.
- Ух ты! Чиновная дама! - рассмеялась она.
- Доктор юридических наук, - суховато сказал он. - Профессор Академии управления. Автор книг и учебников. Мастер спорта по стрельбе.
- Из лука?
- Нет. Из произвольного пистолета. Смешное название, правда? - Он примирительно улыбнулся.
- Обхохочешься, - сказала она. - А вдруг она позвонит, а тебя дома нет? И застрелит тебя, когда вернется. Все правительство за нее заступится. Ее оправдают. И дадут повышение по службе, а к тебе на могилку никто не придет.
- Ты придешь, - сказал он и обнял ее.
- Какая мелодрама! - сказала она, вывертываясь. - Лучше б ты был голубой.
Две недели и три свидания, тот еще роман, а грудь болела, как будто всё оттуда выдрали, одни ребра остались. Он присел на скамейку. Сдохнуть от инфаркта на автобусной остановке. Или прийти домой и застрелиться из произвольного пистолета жены. Пистолет был в красивой стальной коробке с замочком. Можно расковырять ножом. Мелодрама.
- Мужчина, - сбоку раздался ломучий голос, - у вас такой обаятельный парфюм…
Он скосил глаза и увидел кудрявого мальчика с крашеными ногтями.
- Пошел ты! - Он тяжело встал и замахал рукой проезжавшей машине.
Доехал до дому. Выпил стакан минералки. Разделся. Принял душ.
Лег в постель и, к завтрашнему своему удивлению, спокойно заснул.
Про зависть
десятая заповедь
Странное дело, но я не завидовал ребятам, которые жили на верхних этажах нашего дома. Они жили в огромных квартирах с мраморными каминами и малиновыми коврами, на которых привольно располагалась игрушечная железная дорога. А я жил в подвальной коммуналке, но как-то не обращал внимания на это. Смешно сказать, один раз мне позавидовали. Папа купил машину, голубую "Волгу" самого первого выпуска, со звездой на радиаторе и оленем на капоте. Все маршальско-министерские внуки собрались и цокали языками: "Это ваша машина? Собственная? Здоровская какая!"
Их дедушек возили "Зисы" и "Зимы", огромные, сверкающие ясным никелем на глубоком черном лаке, - но, наверное, ребята с верхних этажей смутно чувствовали разницу между собственной машиной и казенной. Генетическая память о казенном доме? Кто его знает. В общем, я им никогда не завидовал, честное слово.
Завидовать я стал своим ровесникам из писательско-театрального круга. У них всегда были деньги! Они доставали кошельки, там торчали бежевые рубли, зеленые трешки и даже иногда синие пятерки. Они легко могли скидываться на выпивку. Могли взять такси. Пригласить девочку в кафе-мороженое или просто купить ей шоколадку или цветок. А у меня всегда было с собой копеек семьдесят в лучшем случае. Ну рубль с полтиной - это уж вообще.
Они были так красиво и ловко одеты! У них всегда были новенькие блестящие туфли (а у меня - со сбитыми носами), целые носки (а у меня всегда штопаные или зашитые), костюмы (а у меня всегда брюки и курточка).
Помню, однажды я пришел к другу на день рождения, а одна очень красивая девочка сказала своей подруге громким шепотом:
- Он в том же свитере, что в прошлый раз…
Мне стало просто ужасно.
Папа сказал однажды:
- Хорошо, что ты не девчонка! Девчонку пришлось бы красиво одевать. А что парню надо? Штаны из чертовой кожи, ковбойка, куртка, кеды, и вперед, на штурм вершин мироздания! - И засмеялся и погладил меня по голове.
Мне, однако, было обидно.
Хотя с родителями мне более чем повезло, конечно же.
Однако только в пятьдесят лет я научился ходить в магазин и выбирать себе хорошую одежку и обувку. А также смело садиться за стол в ресторане и говорить официанту: "Так-так-так… а принесите-ка нам для начала…"
Ищите женщину
короткий отпуск
Раз в год он помещал в солидной газете объявление:
"Требуется помощник руководителя инвестиц. компании. Жен., в/о, опыт не менее 5 лет, иностр. яз., комп., коммуникаб., миловид. Зарпл. + бонус. Соцпакет".
Потом придумывал хорошее название фирмы. Скромное, но внушительное. Заводил адрес электронной почты, куда слать резюме. Заказывал табличку. На неделю арендовал помещение в приличном офисном комплексе. Нанимал секретаря - тоже на неделю.
На это уходили почти все годовые сбережения.
С понедельника по пятницу - обычно весной это было, на границе марта и апреля, когда днем было совсем тепло, но к вечеру дул сырой ветер, - он принимал кандидаток.
Женщины особенно прекрасны в это время года. Их лица свежеют. Глаза светятся. Руки становятся сильными и гладкими. В любой фразе звучит вопрос.
Он любовался своими соискательницами.
О, какие разные они были! Речь не о внешности, не о цвете волос и прическе, не о фигуре и росте, не об одежде, и уж конечно, не о профессиональном опыте.
Им разного было надо. Одни простодушно устраивались на работу, выкладывали резюме и рекомендации.
Интересовались насчет отпуска и больничного. Другие просто искали, как рыба - где глубже. Пытались произвести впечатление. Посадкой, осанкой, взглядом из-под ресниц. Рукой, уверенно лежащей на столе. Третьи внимательно вглядывались в него - он, кстати, очень неплохо выглядел. И офис тоже выглядел на пять с плюсом.