Благодарю и благодарю за коротенькое поздравительное письмецо… Интересен способ чтения Ваших писем. Как драгоценность, с которой тяжело расстаться, я сначала взвешиваю его в руках, примеряя количество написанного, отсюда длительность прелести воспринимания его. Дальше читаю по нескольку раз одну и ту же фразу, силясь прочитать что-либо между строк. Стараюсь представить обстановку настроения во время Вашего процесса писанья.
Книгу читаю медленно. Совсем нет времени, читаю в кровати. Пока что поражаюсь правильности некоторых психологических суждений Аннет. До чего они местами совпадают с моими переживаниями, как например: "Она его ненавидела за то, что раньше любила". "Она всё принимает всерьёз и если отдаётся, то отдаётся до конца", и т. д.
Итак, Ваша срочная работа близится к концу. Вы устали, родная. Не берите спешных заданий, гонка нервирует и много энергии уходит на подавление волнений, связанных со страхом не закончить ко времени работу. Мы часто переоцениваем свои физические возможности, так же как иногда у некоторых людей наблюдается обратное. Первое - приятней для окружающих. Костик, мой московский знакомый, всегда носился и дрожал над своим здоровьем, а сам ведь крепкий, как дуб. Вся моя ирония, язвительность, отпускаемая по этому поводу в солидном количестве, вызывала только хныканье, что его не понимаю и не дорожу им. Приятный тип, что и говорить, "мужественного" мужчины!
Иду в школе отпустили на каникулы. Отметки отвратительные, только убогенькие "уды"! А ведь может, негодное существо, взять иные оценки! Стала невероятно плаксивой. Боюсь, что и на её воспитании самым негативным образом сказываются мои "рывки"…
2/I.
Опьянена фокстротом, танцевала в "кружке плясунов", куда иногда заглядываю. В каком бы отвратительном состоянии я ни пребывала, но звуки в соединении с ритмом тела - дают успокоение. Так понравилось, что и завтра постараюсь быть в этом милом, но легкомысленном, для моего возраста, кружке.
Ида сейчас над ухом поёт и до того детонирует, так комично неверно тянет мелодию, что я не могу удержаться от смеха…
3/I.
Как я вывожу из Ваших коротеньких писем, Вы меня прикрашиваете лучшими качествами, чем есть в наличии. Такое оформление меня иногда смущает, можете представить, как я приму Ваше "разочарование". Временами я грубое животное, характерным примером чего является моё отношение к заболевшей матери (не внешне, нет! что может быть ещё хуже). Она у меня вызывает сожаление, связанное с досадой. Пожалуй, с примесью брезгливости. Эту ночь она страдала припадком боли печени, и я, в силу обстоятельств, проявляла себя, стиснувши зубы, в роли сестры милосердия. Как могу я к больному человеку, да ещё к матери, испытывать такие чувства? Я знаю многих людей (моя мать, сестра, братья), у которых связь родства, крови имеет главенствующее значение - это меня всегда возмущало; я никогда не чувствовала такой силы, в чём есть известная свобода, широта выбора людей, но что для родных не так приятно…
4/I.
Моя дорогая, по-прежнему Вы прибегаете к помощи "люминала", вот я спрошу у своего врача, что это за лекарство, как будто бы очень сильное наркотическое средство?!
Вместе с Вашим письмом лежит письмо от Петра. Ну что мне делать с ним?.. Мне так хорошо, когда он ничем не даёт знать о себе, а конец письма: "до скорого свидания, моя любимая девочка!" - подводит меня вплотную к приближению его приезда. Как мне сказать ему, что он тягостен, не нужен? Лучше сообщить об этом в письме. Он сейчас после болезни - была болезнь сердца, чуть ли не с параличём ног. Бесчеловечно при таком состоянии наносить прямо предательский удар человеку. Но при чём тут я, что я могу с собой сделать, ведь не от меня зависит (чёрт бы его взял!) такое охлаждение; мне самой во многих отношениях было бы покойней, удобней в жизни иметь около себя мужа. Сверх моих сил не только быть близкой ему, но и видеть его и чувствовать его маленькие, незаметные для окружающих нежности. И всё-таки, всё-таки этот его приезд, ради жалости, человечности, быть может, я должна поспокойней перенести… А что будет, если ему удастся остаться в Киеве? Как тогда с квартирой, куда ему переселяться? Вот разыграются трагедии, скандалы, мольбы и слёзы, последнее меня всегда ужасает, я теряюсь от них.
Деточка, сегодня же днём, в моё отсутствие, неожиданно, совершенно неожиданно зашёл Проценко; об этом человеке я Вам говорила в Мисхоре, это моя прежняя пылкая любовь, от которой я с мучением отказалась ради подруги, так обманувшей меня позже (одна из многих серий жизненных опытов дружбы!). Через известный промежуток времени он мне также стал безразличен, К тому же он мне лгал (ах, как все они лживы!). И всё же его приход, маленькая остроумная записка (он умён) взволновали меня. Как я любила 3 года назад этого человека!.. Его приход заставил меня бегло просмотреть все, на сегодня, тени некогда милых сердцу людей, и так грустно от своего неуменья удержать подольше людей около себя… Вам не скучно, детонька, читать всё это? Ваше обращение "доченька" вызвало у меня улыбку нежности, я и сама очень часто хочу Вам сказать то же.
Ида всё тянется вверх, но дурнеет, к большому (очень большому) огорчению, волосы совсем темнеют, а я так люблю людей "светлой масти". Вот как Вы, моя рыжая!.. Да, ещё чтоб не забыть, исполните мою прихоть - купите одеколон "Цветы мои" - их трудно достать, но в большом универмаге на Театральной они всегда были. Запах этот особенно мил и всегда он со мной, правда, смешанный с запахом табака.
5/I,11 час. утра. - Не могу удержаться, чтобы не закончить Вам письма, причём испытываю неприятное чувство, словно обкрадываю своё учреждение. Да оно, по сути, так и есть. В рабочие часы, пользуясь отсутствием контроля, я отдаюсь постороннему, для дела, занятию.
Мороз сегодня лютейший - 22°. Как-то сегодня добежит Ида ко мне. Валенки её отданы сапожнику, и она только в ботинках. Хорошо если бабушка удержит её дома!
Родненький мой, Новый год я нигде не встречала, подошло такое скверное настроение, вызванное неприятностями по работе, что я, поссорившись со своими знакомыми (получила, и поделом, эпитеты "сумасбродки", "сумасшедшей"), провела этот вечер за письмом к Вам, моя ненаглядная и рыжая кошечка. Кроме того, незадолго перед этим днём я порядочно выпивала и решила, что потратить ночь снова на вино, танцы и поцелуи - не стоит, ведь нового я ничего не найду, а работать 1-го не смогу.
Меня что-то беспокоит в моей работе, может быть, сознание, что работа мне теперь, когда я одна должна содержать свою семью, необходимей прежняго. От Петра за всё это время денег не получаю, приходят посылки, которые, правда, немного облегчают жизнь. О деньгах я ему не пишу, - во-первых, знаю, что моё пребывание и у него, и на курорте заставило его влезть в долг, а во-вторых, решила быть самостоятельной. Вот если б я могла написать предложенную книгу, то это был бы блестящий выход из положения. Но увы, часа через 2 по этому поводу выдержу хорошую головомойку (вызывают снова), но ничего изменить не могу. Всё же зарабатываю я не так мало. Без вычетов получаю, будучи на полном пансионе (Ида также) - 367 р., бывают подработки статьями, но за этот период я ещё ничего, кроме рецензий, не писала… Что берёт у меня много денег и что уж создало солидную (для меня) сумму долга (500 р. - с тенденцией увеличиваться!) - это наши костюмы! Я ненавижу плохие вещи, но это не значит, что я имею иные! Всё своё детство я ходила в дерьме, и сейчас, когда вся наша страна переходит "на качество", я тоже не желаю быть одетой в материал "скверного качества". К сожалению, нелегко даётся такая перестройка…
Мама ещё болеет, и сейчас мне её от души жаль. Она изменилась, её красивые даже на старости (она красива, и никто из детей не взял её правильных черт) линии лица заострились. Она всё говорит о смерти, страстно желая жить, боясь смерти, а что у нея есть в жизни? Какие надежды могут ещё зажигать её? У меня сжимается сердце от её разговоров, такая безысходная тоска в них. Бедная страдалица, всю жизнь в суровых лишениях, и к старости нет избавленья от них! Она, конечно, не голодает, но работает.
Пришла Ида, бедняжка, в слезах - замёрзли ноги. За ней явилось 12 человек экскурсантов, разместила их по группам и снова за письмо, продолжаю… - Характерец у мамы, правда, отменный, без конца ворчит, повелевает, временами заставляет меня убегать из дому…
Мои письма к Вам я бы просила уничтожить, они в своём объёме, количеством, разрастаются в целые тома. Но всё-таки мне очень и очень неприятно сознание, что кто-то ещё может их прочитать. Ваши письма я храню в ящике стола, ключ всегда со мной, свою дурную манеру растасовывать их по книгам я оставила. Мама почти неграмотна, но вот вторжение Петра в мою жизнь могло бы внести опустошение и в эту область. Бог мой, что мне ещё предстоит пережить с ним, сколько унижений, стыда…
Только что принесли снимки. Отправляю их вместе с письмом. Лица на снимках неудачные, особенно досадно, что у Идочки искривлён глаз, а у меня лицо раздуто. Но ничего - в этих снимках много жизни! Хороша зимняя природа. В снимке во весь рост - я отставила "ножку", словно сломанное в коленном изгибе копытце!..
5/I.