– Мне ли объяснять вам, что очевидные недостатки мужчины, порой, притягивают к нему женщину более, чем если бы он был наделен самыми блестящими достоинствами. Впрочем, я усматриваю в ваших расспросах нечто иное, вы пытаетесь что-то выторговать?
Всё так же мягко и спокойно переспросил кардинал.
– Что вы, монсеньор, разве я посмела бы? Вам ведь не хуже меня известно, что я пускаюсь в чрезвычайно опасное предприятие.
– Опасность, как и благодать – посланы нам Богом.
Вымолвил министр, прищурив глаза.
– Постойте, вы сказали, что деньги не интересуют вас? Тогда что же?
– Вы правы, монсеньор, людей, которые способны предложить мне немалые деньги, за различные услуги, более чем достаточно. Вам же, человеку наделенному огромной властью, предлагаю любезность за любезность, своеобразный размен.
Она замолчала. Жемчужины, одна за другой, проходили меж пальцами кардинала, заставляя подрагивать серебряный крестик, висевший на тех же четках, волновавший котенка, сидевшего у ног Его Преосвященства. Полосатый зверек, пытался поймать распятие, что вызвало улыбку умиления на лице министра. Не глядя на Миледи, он произнес:
– Продолжайте.
– Я готова обменять смерть вашего врага, на смерть своего.
Вновь повисла пауза.
– О ком идет речь?
Наконец послышался хриплый голос министра.
– О моем бывшем муже, которого уже давно заждались в преисподней. О графе де Ля Фер, который ныне именуется Атосом и состоит на службе в роте королевских мушкетеров.
– О-о, это храбрец, я знаю его как благородного достойного и весьма неглупого человека.
– Да, бесчестный человек, монсеньор, бесчестный.
Кардинал перевел, чуть прищуренные в улыбке глаза на собеседницу.
– Я полагаю, что в делах необходим порядок. Давайте сначала покончим с моим, после чего, вернемся к вашему.
– Нужно ли мне напоминать, что нас связывают решения, которые мы приняли совместно?
Смерив взглядов, в котором появилась угроза, с нарочитым металлом, Ришелье произнес:
– А вы играете по крупному, сударыня.
– Меня обязывают обстоятельства, ведь и партия чрезвычайно важна.
Глядя в глаза, друг другу, с особой выдержкой, словно две хищные рептилии, "красный герцог", не отрывая взора, зазвонил в маленький колокольчик, лежавший на столике. Вошел Рашфор, что не помешало расположившимся в кабинете собеседникам, сверлить взглядами один другого.
– Граф, пусть приготовят экипаж для Миледи, и пригласите всех, кого я велел собрать.
В комнату, придерживая шпаги, вошли два молодых дворянина, они, поклонившись даме, обратили взоры на министра.
– Насколько мне известно, с графом де Вардом, вы более чем знакомы…
На щеках офицера зардел легкий румяней, обличавший некую неловкость лейтенанта, и лишь глаза прекрасной англичанки оставались бесстрастны.
– …что собственно и явилось причиной выбора его персоны, для вашего сопровождения в порт Кале. А вот другого кавалера, я желал бы вам представить -шевалье де База, бесстрашный анжуец, которому выпала честь охранять вас, как по пути в Лондон, так и во время пребывания на туманном Альбионе. Полагаю, что в обществе столь блестательных кавалеров, вы не испытаете скуки в дороге.
После того как все удалились, и секретная часть вечера была исчерпана, в дом первого министра, на Пале Рояль, в связи с задержкой кардинала в бывшей резиденции, прибыли повара и лакеи, приготовившие трапезу и накрывшие стол в гостиной, соседней комнате. Ришелье уже собрался отправиться, отужинать, как в кабинет вошел Отец Жозеф в сопровождении Рошфора.
– Что-то случилось?
– Депеша от верного человека при штабе Менсфельда.
Все трое подошли к огромному столу, который поверх плотной бордовой скатерти, покрывала подробная карта военных действий Тридцатилетней войны, бушевавшей на просторах Старого Света.
– Планы, принятые командующими войсками, как протестантов, так и католиков, очевидно, не имеют возможности быть осуществленными, из-за свирепствующей повсеместно болезни Святого Рока. Армии лиги, вынуждены остановиться: Тили с восемнадцатью тысячами, из которых треть поражены чумой, разместились в епископстве Хильдесхайм, Валленштайн квартируется в Магдебурге и Хальберштате.
Капуцин указал пальцем на перечисленные пункты.
– Его Величество, король Дании, Христиан, разместил свою армию в Нижней Саксонии, и начал набор рекрутов, как вы, монсеньор, и изволили советовать сему почтенному монарху, в последнем послании, отправленном в датский лагерь. В низовьях Эльбы, появился граф фон Мансфельд, с двенадцатью тысячами солдат, набранных в Англии…
В момент кода рука падре кружила над просторами Старого Света, нанесенными на карте, из широкого рукава рясы священника, выпал небольшой серенький конверт. Вся троица, располагавшаяся у стола, прекратив обсуждения, устремила взгляды на письмо. Отец Жозеф, почувствовав необходимость безотлагательных разъяснений, взяв в руки послание, промолвил:
– Ваше Преосвященство, есть ещё одно, весьма важное обстоятельство, отложенное мною напоследок, несомненно, способное в немалой степени заинтересовать вас.
Настороженный взгляд кардинала, стал своеобразным одобрением, для капуцина, в тот же миг пустившегося в объяснения.
– Верные нам люди, в Лангедоке, на одной из дорог, что ведет к Пиренеям, но не к испанской границе, а скорее к побережью, в Руссильон, перехватили некоего баска, за которым вели слежку с самого Парижа. К великому сожалению взять живым гонца не удалось. Так же тщетными оказались всяческие попытки установить персону, написавшую и передавшую сие послание, по всей видимости, отправленное в Мадрид. Кому адресовано послание так же не известно. Таким образом, вынужден донести до вашего сведения, что в результате наших усилий, нам достался лишь клочок бумаги, коротенькая записка, имеющая вполне любопытное содержание.
Заложив руки за спину, Ришелье бесшумной походкой – движением, непременно, свидетельствовавшем о глубоком раздумье министра – приблизился к окну, незряче глядя в сгустившуюся мглу.
– Потрудитесь прочесть, любезный падре.
Развернув письмо, капуцин поднес его ближе к свече.
– "Имею честь донести, до вашего высочайшего сведения, что "кабанчик", уже добрался до Парижа, и "Красному герцогу", наверняка, известно об этом. Полагаю, что охота на "кабанчика" становится небезопасным предприятием для меня, чтобы ненароком, самому не угодить в сети, расставленные кардиналом. К тому же, учитывая сказанное выше, сие предприятие теряет смысл, так как трудно представить, что, кто бы то ни было, лучше людей "Красного герцога" может справиться с этим делом – совершить облаву, на матерого зверя.
Лугару"
Дочитав письмо, отец Жозеф, как и Рошфор, устремили вопрошающие взгляды на кардинала.
– Ваши соображения.
Не отрываясь от окна, задал вопрос министр.
– Несомненно – "кабанчик", это Бекингем, и испанцы, так же как и мы, охотятся за ним.
– Да, с той существенной разницей, что мы хотим сохранить герцогу жизнь, лишь засадив его в Бастилию, надеясь выторговать этим определенные преимущества в переговорах с британцами. А испанцы, если опередят нас, не побрезгуют расправиться с ним, что сорвет наши переговоры с Англией.
Обернувшись, Ришелье, будто пропустив, мимо ушей, высказанные мнения, как капуцина, так и графа, протяжно произнес.
– Лугару, Лугару… странное имя, не правда ли?
Он вернулся к столу, где была разложена карта, жестом пригласив капуцина присоединиться к нему.
– Я полагаю, что к месье Лугару мы ещё вернемся. Вам же, Рошфор, следует, как можно быстрее, найти Бекингема. Отправляйтесь немедленно.
1 (фр.) loup-garou – оборотень
ГЛАВА 34 (93) "Племянник папаши Блошара"
ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.
С тех пор, как секретное послание, таинственного британского вельможи, в котором кардинал распознал графа Холланда, попало в руки Первого министра, а в Гавре провалилась засада, уготованная британскому вельможе, усилия всех шпионов Ришелье были направлены исключительно на поимку герцога Бекингема на территории французского королевства, от побережья провинций омываемых Английским каналом, до самого Парижа. Сторонники кардинала, все кого удалось, не без труда, собрать, без устали рыскали по дорогам, ведущим в столицу с севера. Привратникам и стражникам Парижа, было велено проявлять должную бдительность и досматривать все без исключения экипажи, намеревающиеся проехать в Город Лилий. Столичным ищейкам, отдали приказание выявлять места проживания иностранцев, любого сословия, прибывших в Париж в ближайшие дни. Другими словами все те, кем располагал кардинал, были подняты на ноги, и брошены на поимку опасного преступника и врага французской короны.
Но расчетливому Монтегю удалось перехитрить всех, вследствие чего герцог без помех ступил на нормандский берег, а городская стража, как вы помните, беспрепятственно пропустила британцев в королевскую столицу. И если Рошфор, не ведавший о планах и перемещениях лорда-адмирала, какое-то время ещё питал надежды поймать герцога в расставленные им ловушки на пути в столицу, то по истечении определенного времени он усвоил тщетность сего предприятия, осознав – Бекингем в Париже. Сие обстоятельство не привело в смятение графа, напротив, призвало к действию, склонив безотлогательно и мастерски, как он умел, приняться плести паутину, в которую по его расчетам, непременно, должен был угодить британский Премьер министр, оказавшийся в каменном мешке, под названием Париж. К тому же Рошфор руководствовался свидетельствами метра Буаробера, который якобы, лично, видел английского вельможу, на улицах королевской столицы.