- А мне понятно, - сказал Лычагин. - Нет, стало быть, у них резервов.
- Тогда чего же лежим?
- Помолчи. Кажись, кто-то бежит.
На дороге, со стороны порта, показались немцы. Их было не меньше взвода. Они шли торопливо, пригнувшись. Задние на какой-то миг поворачивались и стреляли из автоматов короткими очередями.
- Эти наши, - сказал Лычагин и нажал спусковой крючок.
Не ожидавшие нападения с тыла, гитлеровцы заметались. Шесть матросских автоматов уложили их всех на дороге.
- Так-то вот, браток, - заметил Лычагин, повернувшись к Кайде. - А ты говорил, чего лежим.
- Драпают, выходит, - сказал Кайда.
- Выходит, что так.
Какую-то минуту спустя, делая перебежки, показалась еще одна группа. Кайда уже хотел нажать спусковой крючок, как Лычагин крикнул:
- Это свои. Не стрелять.
Поднявшись из-за укрытия, он радостно закричал:
- Эй, братки! Смелее продвигайтесь!
- А ты кто такой? - раздался настороженный голос.
- Мы куниковцы. Третьи сутки тут.
- Выходите, посмотрим.
Матросы поднялись и вышли на дорогу. Им навстречу шагнули двое - офицер и солдат.
- Вы стреляли? - спросил офицер.
- Мы, - ответил Лычагин, кивнув в сторону убитых гитлеровцев. - Наша работа.
- Молодцы! Вы здорово помогли нам. Спасибо. - Офицер крепко пожал ему руку.
Тут подошли остальные солдаты. Они жали руки матросам, обнимали.
Офицер спросил Лычагина:
- Как тут обстановочка?
Лычагин показал рукой вдоль дороги.
- Метров двести можно продвинуться, как говорится, без греха. А дальше не знаю. - И спросил в свою очередь: - А как обстановка вообще? Мы тут ничего не знаем.
Офицер ответил, В эту ночь в помощь стрелковому полку подполковника Каданчика высажен еще один полк. Причалы опять отбиты у немцев. Полк занял электростанцию, цементный завод. Сопротивление немцев ослабевает.
Несмотря на темноту, Кайда разглядел, сколько звездочек на погонах офицера. Спросил:
- Товарищ капитан, а как наш батальон?
- Точно не скажу. Но мне известно, что штаб батальона до сих пор в окружении в клубе портовиков. Рота автоматчиков капитан-лейтенанта Райкунова заняла железнодорожный вокзал и водрузила на нем знамя. Но потом гитлеровцы нажали на роту, и она засела в башнях элеватора. Не повезло и двести пятьдесят пятой бригаде, которая высадилась левее вашего отряда. Гитлеровцы разгромили ее. Как видите, обстановка еще сложная.
Матросы переглянулись.
- Выходит, что еще завтра придется несладко, - вздохнул Кайда. - Ну, что ж, еще подтянем пояса.
- Да вы, ребята, голодные, видать, - спохватился капитан и повернулся к солдатам: - А ну-ка, товарищи, поделитесь с матросами кто чем может.
- Нам бы патронов, - сказал Лычагин. - Братки, каждый по десятку патронов. Не обеднеете. Видите, наши отечественные автоматы висят на наших шеях, а в руках немецкие. Трофейные патроны тоже на исходе.
- Поможем, - раздались голоса.
Вскоре в матросских карманах были сухари и патроны.
Капитан скомандовал продвигаться вперед. Матросы пошли с пехотинцами. Действительно, метров двести прошли спокойно. Но дальше напоролись на плотный огонь противника. По дороге и вокруг нее начали рваться мины и снаряды. Пришлось залечь.
Матросы лежали за каменным забором и грызли сухари.
- Жить можно, - приговаривал Лысов, заканчивая третий сухарь. - Еще бы водицы попить, тогда полное удовлетворение матросских потребностей. Я, конечно, имею в виду минимальные потребности. Чтобы Малютку накормить, надо сотню сухарей.
- Что верно то верно, - поддержал его Копотилов. - И как ты, Малютка, терпишь?
- Толя правильно заметил, - отшутился Кайда. - Мой желудок побольше вашего. Вот я и попросил перед десантом у кока две чумичку борща и булку хлеба. Съел и до сих пор перевариваю.
- Ты подумай, - изумился Лысов. - Оказывается, у тебя коровий желудок.
- Бычий.
- Десантникам такой желудок не мешало бы иметь, - со вздохом проговорил Максимов. - Пить страшно хочется. Говорят, у верблюда в желудке есть запасной мешок для воды, поэтому он может неделю без водопоя. Верно ли?
- Кто знает, - отозвался обычно молчаливый Соболев. - Фергана ответил бы. Он в тех краях жил, где водятся верблюды.
- Нет нашего Ферганы, - огорченно покачал головой Лычагин. - Сколько жить буду, а не забуду его. Если бы не он, кто знает, как повернулось бы дело. Вроде бы не очень приметный, а пошел на такое. Не каждый сможет…
- На том месте после войны надо памятник Ивану поставить, - сказал Лысов.
- Верно, Толя, - горячо заявил Кайда. - Ивану надо посмертно присвоить звание Героя.
- А вот освободим Новороссийск, я доложу начальству, - заверил Лычагин.
Прошло больше часу. Огонь со стороны противника не утихал. Пехотинцы затеяли с ним перестрелку. Матросы не стреляли. Они знали цену каждого патрона. Как еще повернется дело утром. Может, немцы перейдут в контратаку, захотят опять завладеть причалами. Вот тогда можно и пострелять по видимым целям.
Еще день, ночь и утро
Лычагин подполз к капитану и сказал:
- Братва решила идти на выручку Ботылеву. Ставим вас в известность.
- Да как вы пойдете? - удивился капитан. - Видите, какой плотный огонь. А у клуба еще больше немцев.
- Риск - благородное дело.
- Это верно, - согласился капитан. - Покажите направление, куда двинетесь. Мы отвлечем противника.
- За это спасибо.
- Лихие вы парни, - не скрывая восхищения, сказал капитан и обнял Лычагина за плечи. - Как это по-морскому говорится - семь футов под килем и попутного ветра.
Вернувшись к матросам, Лычагин распорядился:
- Зарядить все рожки. Свой автомат держать на шее, трофейный в руках. Переобуться.
Через несколько минут матросы двинулись в путь. Они взяли правее дороги. Шли с интервалом друг от друга шагов на двадцать. Впереди командир отделения сержант Лычагин, позади его заместитель старший матрос Кайда.
От камня до камня, от воронки к воронке, по водосточной канаве, где ползком, где перебежками продвигались они вперед. Им удалось незамеченными добраться до здания костела. Зашли в него. Оно оказалось пустым.
Решили немного передохнуть. До клуба портовиков оставалось метров семьсот. Там шел бой - строчили автоматы, рвались гранаты, мины.
- Густо обложили, - сделал заключение Кайда, прислушиваясь.
- Поспешим, - заторопил Лычагин.
К клубу они подошли на рассвете. Притаившись в одном разрушенном здании, стали наблюдать. Три танка стреляли по окнам клуба. Позади танков, за стенами домов скопились немецкие автоматчики, выжидая момент для штурма.
- Сейчас нам в клуб не проскочить, - сказал Кайда. - Ударим с тыла по автоматчикам.
- Предложение дельное, - поддержал Лычагин. - Подбираемся ближе и рассредоточиваемся. Первым открываю огонь я. Стрелять длинными очередями.
Подобрались почти вплотную. Стрельбу открыли из немецких автоматов. Гитлеровцы не сразу сообразили, что стреляют по ним с тыла. А когда сообразили, то на камнях мостовой уже лежало до сотни их трупов. Уцелевшие гитлеровцы стали убегать за дома.
"Здорово это получается у нас, - подумал Кайда, продолжая стрелять по убегающим немцам. - Вот что значит неожиданность. Лишь бы танки не развернулись и не дали по нам. Тогда скучно придется".
Немецкие танкисты, видимо, были удивлены исчезновением автоматчиков. Прекратив стрелять, они развернулись и повели свои танки в сторону вокзала.
Кайда облегченно вздохнул. Не ожидал он, что победа окажется такой сравнительно легкой. Одно из двух - либо дух гитлеровских солдат сломлен, либо они подумали, что с тыла на них наступает большой отряд десантников. Но как бы то ни было, а от клуба они откатились.
Теперь надо самим прорваться в клуб. Нацепив на автомат бескозырку, Кайда вышел из укрытия, крикнул:
- Братва, не стреляйте! Свои!
Призывно махнув рукой товарищам, он бросился к дверям клуба.
Кайду в батальоне знали все. Как же не знать правофлангового, который носит самые большие ботинки, самого большого роста гимнастерки, съедает по две порции. Когда он влетел в двери клуба, раздались удивленные возгласы:
- Глянь, Малютка объявился!
- Откуда ты взялся, Володя?
- Не иначе из пекла! Гляньте, какой вид!
Командир батальона капитан-лейтенант Ботылев, увидев шестерых матросов, появившихся неизвестно откуда, обрадованно и удивленно спросил:
- Так это вы дали жару фашистам? Откуда вы появились? А вид-то у вас…
И он сочувственно покачал головой.
Бравого вида у ребят, прямо скажем, не было. Изнеможденные, с ввалившимися глазами, с осмоленными чубами, обгоревшими бровями и ресницами, в грязи и копоти от порохового дыма, ободранные.
Выслушав Лычагина, командир батальона распорядился:
- Идите в подвал, отдохните несколько часов. День большой, и немцы предпримут еще не одну атаку. Как понадобитесь, поднимем.
Но только они спустились вниз, как опять кругом загрохотало, заухало.
- Какой тут, к черту, отдых! - вскричал Кайда, бросаясь наверх.
Он залег у окна. У всех окон и пробоин лежали матросы. Многие с перевязанными руками и головами. Ботылев, пригнувшись и сжимая в руках пистолет, быстро шагал по залу и приговаривал:
- Без паники, братва, без нервных выходок. Бить точно в цель, беречь патроны. Не последний раз лезут фашисты.
Вторая атака гитлеровцев была быстро отбита. Почему-то они на этот раз предпринимали ее без танков, а только при поддержке артиллерии.