- Ты все не знаешь, ты все не знаешь! Ты не знала и тогда, когда отказывала Джузеппе Каттини! Ты не знала, что можно подготовить матери спокойную старость, что можно нашу нищету заменить богатством! Ты ничего не знаешь, ничего, кроме глупых дум о глазах этого проклятого белобрысого еретика.
- Матушка!
- Чего, доченька? - ядовито спросила Марго, - неправду я говорю, а? Неправду? И люди, должно быть, тоже лгут? Да мне теперь соседок моих стыдно: всякая взглянет да подумает: "Вот мать той, которая за еретиком безбожным бегает!"
Бригитта только слегка махнула рукой. Выражение глубокой тоски легло на ее лицо.
- Маши, маши на мать! Домахаешься! Ничего. Бог заплатит… Кого бог несет? - добавила она, слыша скрип двери. - А, это ты, Джузеппе! А мы про тебя только что говорили. Входи! Что же ты стал на пороге?
- Боюсь, не рассержу ли я своим приходом твою дочь. Вон она как смотрит на меня, будто съесть хочет, - хрипловатым голосом проговорил Джузеппе Каттини, входя в комнату и снимая шляпу.
Это был очень полный сильно лысый человек средних лет, с красным лоснящимся лицом, украшенным грушевидной формы носом; маленькие темные глаза его бегали, как мыши; он был гладко выбрит, и толстая нижняя отвислая губа не закрывала гнилых черных корней, заменявших зубы.
- Как здорова, Марго? Слава Богу? Очень рад! Ну, а ты, красавица? Хорошеешь с каждым днем! Что, еще не положила свой гнев на милость? А? Хе-хе! - и толстяк жирной, украшенной перстнями, рукой попытался ущипнуть Бригитту за подбородок.
Она сердито отстранилась.
- Ну-ну, не буду, не буду, если не нравится! А многим бы понравилось, если б Джузеппе Каттини так взял, да! - говорил Джузеппе, снова приближаясь к красавице.
Речь его была слишком оживленной, от него пахло вином: белки глаз были красны.
"Он пьян", - подумала Бригитта, и этот богатый толстяк, такой обрюзглый, жирный, уродливый, стал ей еще противнее, чем всегда.
- А я тебе подарочек принес. На, получи, хоть и не стоила бы ты этого за свою грубость. А! Какова вещица! Взгляни, Марго! - Каттини держал в приподнятой руке и слегка покачивал золотые серьги. Мелкие алмазы сияли всеми цветами радуги; крупный жемчуг казался молочным.
- Какая прелесть! - воскликнула Марго.
Бригитта отошла, едва взглянув.
- На же, бери! - крикнул ей толстяк.
- Мне не надо. Вон, матери нравится - отдай ей, - сказала девушка и слегка усмехнулась.
- Не издевайся! - закричал Джузеппе, побагровев.
- Как ты смеешь! - воскликнула Марго.
Бригитта ничего не отвечала, она поспешно подошла к двери и, выйдя из комнаты, остановилась у порога. Прямо перед нею тянулась, уходя вдаль, лагуна, сжатая с боков громадами домов. Заходящее солнце кидало багряный налет на верх зданий, розоватый отблеск ложился на лагуну. Отрезок неба, видневшийся в пространстве между домами, казался пылающим, и "Мост Вздохов", выделяясь на багровом фоне, словно висел в воздухе.
Картина была величественная, но чем-то грозно-зловещим веяло от нее. Она не могла подействовать успокоительно на взволнованную душу Бригитты. Тоска сжимала ее сердце. Ей хотелось плакать - более того, рыдать. Вдруг она вздрогнула и, вся вытянувшись, уставилась глазами на поверхность лагуны. Там плыла гондола, и в ней сидел Марк вместе с братом Бригитты, Джованни, и Беппо. Он работал веслом. Девушка жадно следила, как мирно покачивалось его мощное туловище, Радость, жгучая радость наполнила ее сердце: он едет сюда, едет к ней. А гондола все ближе. Вон, уже Беппо заметил ее и, улыбаясь, кивает головой.
Бригитта торопливо вернулась в комнату
- Сюда едут, - с видимым волнением сказала она, - сюда едут Джованни, Беппо и… и Марко.
И девушка отвернулась, чтобы скрыть яркую краску, выступившую на ее лице.
- Несет черт! - пробурчал Каттини.
- И не говори! Повадился этот еретик, свел дружбу с Джованни, - недовольно проворчала Марго, однако приготовилась встретить гостей: пододвинула к столу скамьи, поставила на него несколько кубков и вино.
V. Ссора
Когда Беппо и Марко вместе с братом Бригитты, Джованни, вошли, то первое, что им попалось на глаза, была фигура тучного кабатчика, сидевшего на скамье против входа и разговаривавшего с Марго. При виде его явное неудовольствие выразилось на лице Джованни, Беппо покосился на Джузеппе и плюнул, сделав гримасу. Он даже не кивнул головой Каггини и прямо направился к старухе Марго. Джованни холодно поздоровался с отвергнутым женихом своей сестры, один Марко приветливо кивнул ему головой и спросил:
- Как поживаешь, Джузеппе?
Тот свирепо посмотрел на него.
- Живу хорошо, с помощью Божьей. Да отчего Богу и отказать мне в помощи? Ведь я - не еретик какой-нибудь, а правоверный католик, - ответил он.
Марко улыбнулся такому ответу и пожал плечами.
- Садитесь-ка, приятели, да отведаем винца, - сказал Джованни. - Матушка, что ж ты не приглашаешь гостей выпить по кружке?
- Пейте, пейте! Вино хорошее. Дорого оно теперь, ох, как дорого! Приходится так, что разве только в праздник хлебнешь глоток. Ну, да уж что толковать, пейте! - проговорила хозяйка.
Беппо и Марко переглянулись между собой. Джованни вспыхнул.
- Для моих добрых приятелей можно поставить вина, хоть бы оно было вдвое дороже, - воскликнул он. - Потчуешь же ты всякую дрянь!..
- То есть, это кого же? Меня что ли? - заносчиво спросил Каттини.
- Я не сказал, что тебя, а, впрочем, понимай, как хочешь.
- Та-ак! - протянул кабатчик и закусил губу.
- Так выпьем, - промолвил Джованни, наполняя кружки приятелей.
- А мою? - сказал Джузеппе.
- Ах, да! Я и забыл! Вот, пей!
- За что же мы выпьем? - спросил Беппо.
- За любовь! - напыщенно проговорил Каттини, поднимая кружку. - За это не откажется хлебнуть глоточек и Бригитта, я полагаю. А? Кто любит, тот выпьет, а ты - о! От меня ничто не укроется! - ты любишь кое-кого!
- Может быть, и любит, да не тебя, - вполголоса пробормотал Беппо.
Кабатчик метнул на него злой взгляд и осушил кружку. Выпили и остальные. Каттини быстро налил себе вторую и опять осушил ее одним духом.
- Это не в счет! - промолвил он, отирая пальцами губы.
Благодаря присутствию Джузеппе беседа не вязалась.
Все чувствовали себя неловко, и включая самого Каттини. Он наливал и опоражнивал кружку за кружкой и говорил без умолку о своих делах, о своем богатстве, о своих знакомствах, о своей наружности, о своем характере, одним словом, предмет, на котором сосредоточивалась вся его речь, был сам он и только он. Марго с недовольным лицом сидела поодаль от стола и изредка поддакивала Джузеппе или восклицала: "О! А! Неужели!" Бригитта сидела рядом с матерью и как будто была занята работой, но на самом деле не спускала глаз с Марка. Он чувствовал на себе ее горячий взгляд, и мысль, что он любим этой красивой девушкой, приятно щекотала его мужское самолюбие, но, с другой стороны, что-то вроде угрызений совести поднималось в его душе и вызывало краску на лицо.
Вино было старое, крепкое, и Джузеппе заметно пьянел. Лицо его все более багровело, речи становились менее связными. Но он все продолжал пить; казалось, он намеренно старался привести себя в пьяное состояние. В его маленьких воспаленных глазах все чаще и чаще стали посверкивать злобные огоньки, и все чаще и чаще стал он угрюмо посматривать то на Бригитту, то на Марка. Вдруг он громко расхохотался, перегнувшись назад туловищем. Джованни и его приятели с удивлением посмотрели на хохотавшего.
- У меня руки чешутся дать хорошего тумака этой пьяной скотине, - проворчал сквозь зубы Беппо.
- Марго! - вскричал Джузеппе, продолжая смеяться и указывая пальцем на Бригитту. - Ну, разве не смешно смотреть, как твоя девчонка пялит глаза на красивого еретика!
Марго взвизгнула и напустилась на дочь.
- Бесстыдница! Развратница! Люди замечают. Хоть бы при матери сдержалась.
Девушка готова была расплакаться. Беппо сидел, сжав кулаки, глубокая морщина прорезалась над переносьем у Марка. Джовании вспылил.
- Ты много на себя берешь, господин кабатчик! - закричал он. - Какое тебе дело до моей сестры? Пока ты не появлялся в нашем доме, мы жили мирно, а теперь ссоры каждый день. Ты, как злой дух, внес раздор к нам. Провалился бы ты лучше в свой кабак, в ад или в другое подходящее для тебя место.
- Ты на меня не кричи, мальчишка, щенок! - яростно завопил Каттини. - Ты - не хозяин тут, й я не твой гость, а твоей матери, ты еще и не родился, когда я с ней был знаком. А что я сказал про девчонку, так это - сущая правда: вся Венеция знает, что она бегает за еретиком. И раздор внес не я, а он - принимайте больше еретиков-безбожников, так и не то еще будет. Я, слава Богу, верю в римского отца и во все, чему учит католическая церковь, за то Бог и взыскал меня своими милостями: я вас всех, сколько тут есть, могу купить и продать.
- Только чистой совести не купишь, - вставил замечание Беппо.
- Ишь, все на меня! Понятно, от чего вы злитесь: я - богач, а вы - голыши, зависть берет! Но хоть бы вас напало на меня и втрое больше, все же я скажу, что девчонку развратил безбожный еретик, и девичья честь ее, должно быть…
Не успел он еще договорить последнее слово, как кубарем скатился со скамьи от полновесной пощечины Марка. Каттини, не помня себя от ярости, быстро поднялся с пола и кинулся на оскорбителя. Но Марк не дал ему возможности нанести даже одного удара; он схватил кабатчика за плечи и тряс в воздухе, потом отшвырнул его к дверям.