- Вставай! - Юван помог ей укрепить лыжи и сунул узел с едой. - Прости, Саннэ, виновен перед тобой. Это я распалил его нечаянно… я рассказал о тебе Леське.
Обернулась Саннэ и крикнула:
- Юван, я задавила Волка. Помоги! - и быстро побежала по свежей утренней пороше.
Испугался страшно работник, прислонился к стене юрты.
- О, Великое Небо! Задавила?! Что делать? Куда задевать Волка на вековечные времена?
Быстро скользнул Юван в юрту, приблизился к Леське и вгляделся в лицо. Оно расплылось в страшном зверином обличии.
- Щох! Щох! - прошептал Юван, взвалил Леську на спину и быстро побежал к проруби.
Потом он деревянной лопатой разгребал снег, очищая тропинку к проруби, засыпая свои следы…
Сестра Леськи проснулась, в избе - тишина.
- О, Светлый день! - умиротворенно пробормотала она. - Радостное утро, пресветлый день! Поладили молодожены… Спят сладостным сном. Да будь ты проклят, Леська, такую девку испортил.
Встала сестра, позевала, почесалась, неторопливо пошла к Лыкерье, что должна приготовить утреннюю пищу. Поднялась к Лыкерье, потянулась с зевотой.
- Ты, Лыкерья, рано пищу не готовь. Не готовь, отдохни сама. Не буди молодых - пущай они подольше поспят.
- Аль помирились? - ахнула Лыкерья. - Помирились?! - Не поверила работница, и страшно, обидно ей стало, что сломалась гордая женщина. Значит, не гордость в ней была, а так, одно показное притворство. - Неужто все женщины таковы?
- Да! - отрезала сестра. - Как ни поверни - все мы таковы, Лыкерья. Вот продай меня - и я рада тому буду. Не знаю я мужского мира. Силу знаю… но ведь кроме силы что-то есть в них.
- Неужто все женщины таковы? - убивается Лыкерья. - Да где сила твоя, Белый Светлый День?! Почему вы молчите, земные и небесные боги?!
- Ты не готовь пищу, - приказала сестра. - Пока сам не позовет. Сбегаю на радостях к родственнице… Не буди их, Лыкерья! - и убежала.
- Иди ко мне, Юван! - затуманилась Лыкерья. Юван вошел в юрту, где готовилась пища хозяину, а в уголке кормили работников. - Иди ко мне, Юван! Нет у тебя огненной воды?
- Зачем тебе, баба?
- Так Саннэ ведь помирилась с Волком, - запричитала Лыкерья. - Да как так устроена наша собачья жизнь?..
А Юван потер глаза рукавом, будто в глаз что-то попало.
- Собака он, бешеный волк! - решила Лыкерья. - Дай огненной воды! Позови работников, Леська спит!
Юван вышел, принес из амбара туесок, привел работников.
- Наливай, - приказала Лыкерья. - Сегодня самый темный день в моей жизни. И будь она проклята!
2
Сандро бежал на лыжах, солнце било ему в глаза, и не увидел он сперва девушку, ползущую в порванной шубе по глубокому снегу. Чуть опережая сына, распарывая мертвую снежную залежь, с обугленным лицом шел Тимофей Картин.
- Тетюм! Отец мой! - закричал Сандро. - Смотри! Что это?
- Астюх! Холодный пот прошиб меня! - удивился Тимофей и приостановился.
Собаки, рыча, рванулись к женщине, та медленно, словно отдирая лицо от жесткого наста, приподняла голову.
- Са-а-нн-д… Са-а-а-н… - и был то не вскрик, а хрипящее, полузадушенное рыдание.
- То-рум вайлын!!! Ты видишь, Боже Небесный?! - ахнул Сандро, поднимая Саннэ. - Что это, Белый Светлый День? За что?
Она не узнавала Сандро, глаза распахнуты и неподвижны, как омуты. И Тимофей к ней осторожно прикоснулся - не узнала Тимофея. Сандро рванул на девушке шубенку, и Саннэ лишь откинула голову. Жесткий наст-чарым ободрал гладкий лоб, и скулы, бровь рассечена, кровь струйкой застыла на щеке.
Тимофей приложил ухо к груди Саннэ - глубоко-глубоко ударяло сердце, как одинокий крик кукушки.
- Еще не ушла из нее жизнь, - сказал Тимофей. - Но много ли осталось…
Он выдернул из-за пояса топор, развалил сухостоину, развел костер.
Сандро опустил Саннэ на брошенную отцом шабурину. Растерянный, горячий, махал он топором, опрокидывая в снег легкие пихты и мохнатые сосенки, и, раскидывая, стелил их под кедром и ставил торчком, в наклон, как ставят чум. Подбежал к Саннэ, перенес ее на мягкую пихтовую постель и тут же почуял, как рука девушки невесомо прикоснулась к его плечу.
- Саннэ! - закричал он в ее лицо. - Саннэ! Гляди, это я, Сандро… Ты жива…
- Я… с тобой… - тихим дыханием шепчет Саннэ. - Ты муж мой! Больно… больно мне. - Глаза ее распахнуты и вновь неподвижны.
- Где… где больно? Здесь? - ощупывает девушку Сандро.
- Все больно… Там - кровь…
- Не бери, - резко повелел отец, подбрасывая в костер. - Отнесем ее в Сам-Павыл. Отдадим отцу. И конец!
- Тетюм, ты смотри! - ужаснулся Сандро, распахнув ветхие наряды. - Смотри!
Тонкие плечи Саннэ изрезаны веревкой, словно тупым ножом. Все тело ее изорвано, в синяках, рубцах и царапинах. И как тавро - отметины Леськиного зуба. Леська впивался пастью в круглые девичьи груди и ниже пупка - и метил, метил женщину волчьим зубом.
- Не трогай меня! - слабо простонала Саннэ. Ее трясло, корчило от страха, унижения и холода. А Сандро крепче прижимал ее к себе, согревая изодранное Леськой тело.
- Оставь ее! - приказал Тимофей, поправляя шалаш. - Ты не знаешь всего, что случилось. Не знаешь, к тебе ли она бежала…
- Ко мне! Ко мне она бежала, - вскинулся Сандро. - Неужели ты боишься Леську?
- Боюсь? - удивился Тимофей. - Нет! Но она женщина чужого мужчины. Она продана отцом. За нее отдан калым. Леська тронул ее, видишь, как он ее тронул, это его женщина.
- Я не была с ним, - прошептала Саннэ. - Я не впустила его в себя… - Ее затрясло. - Пьяный… Вонючий, как росомаха… Бил меня, бил чем попало, как собаку…
- У-у-у… ы-ы Ёлноёр! - задрожал от ярости Сандро. - Щох! Щох! Я убью его!
- Куда же ты побежала женщина? - не повышая голоса, выспрашивал Тимофей, поглядывая на сына, пусть тот уяснит, что Саннэ потеряна. - Куда? К кому?
- Я бежала к Сандро…
- Ты думала, он возьмет тебя? Почему ты так думала?
- Я должен выкупить ее, - вскочил Сандро и всадил топор в сухару.
- Что сейчас делает Леська? - продолжал выспрашивать Тимофей. - Почему не было погони? Что с Леськой? Он пьян?
- Не знаю, - едва слышно прошептала Саннэ. - Ничего не знаю! Он колотил меня… Упал пьяный прямо на меня… я косой петлю затянула.
- Косой - петлю? - поразился Сандро.
- Убить хотела…
- Убить? - засмеялись мужчины. - Косой? Девичьей косой убить Волка? Ха-хау-ха! Да его, Леську, лапой лесного мужика нужно драть, а ты косой…
- Он вывернул меня наизнанку… Изодрал тело, распотрошил душу…
- Ты задушила его? - в упор спросил Тимофей.
- Не знаю… ничего не знаю, сим ком! Дернул Леська ногами… захрипел. Я испугалась и убежала…
- Тогда почему нет погони? - встревожился Тимофей и вслушался в глубокую тишину солнечного полдня. Не тот человек Леська, чтобы разбрасываться своим добром. Людей бил-калечил, когда вытряхивал долги. А здесь такой калым отвалил - и отпустил? Нет, что-то не вяжется. Наверное, кинулся на конях в Евру по накатанной дороге и сидит-насторожился в засаде, как паук в своей сети-паутине. И если он и Сандро приведут в Евру сбежавшую от мужа женщину, там их встретит Леська и всенародно объявит, что это Картины нарушили закон, что это они увели у него жену. А если приведут Саннэ к ее отцу - будет то же самое…
- Видно, нужно идти! - решил Тимофей. - Ты, Сандро, с собаками охраняй Саннэ, жарче пали костер… Я иду в Тур-Павыл. Узнаю все, что задумал Леська. Жди меня!