- К чему же у тебя обнаруживается призвание?
- Хочу строить корабли. Об этом мечтал с детства, к этому готовился, этому учился, - сказал взводный Говоров. - Что мне теперь делать: подавать заявление о службе в Красной Армии или просьбу о демобилизации?
- Красная Армия - это служба добровольная, - сказал председатель солдатского Совета. - Если у тебя другое призвание, подавай на демобилизацию. Строй для народа корабли, ибо корабли нужны пролетарской революции не меньше, чем пушки.
Бывшему подпоручику Леониду Александровичу Говорову выписали документ о демобилизации, и он поехал на запад.
5. ВСТРЕЧА НА ОСТАНОВКЕ
Леонид добрался до Елабуги, и первое чувство, которое испытал, увидев родной город, было изумление. Ничего не изменилось. Так же, как и прежде, катились по наезженному грязному снегу извозчичьи санки, а на перекрёстках улиц разносчики продавали тёплые калачи и мочёные яблоки. Не встретив ни одной демонстрации, ни одного флага, ни единого даже лозунга, дошёл до родного жилья.
Маленький домик. Перекосившиеся ступени крыльца. Стал на первую ступеньку, и она дрогнула, заскрипела, будто жалуясь, что не под силу ей теперь тяжесть большого мужчины. Больно сжалось сердце, когда понял, что навсегда вырос из этого домика, из своего юношества, из Елабуги.
Взбежал по лесенке и вошёл в дом. Обнял мать и не выдержал, заплакал.
- Офицер, а слёзы льёшь, - заметил папаша. - Неприлично.
Александр Григорьевич болел грудью, кашлял. Дрожали пальцы. Писать он не мог. Надорванный в молодости бурлацким трудом организм стремительно обветшал за полтора года неустройств. Но отец семьи бодрился, не считал себя стариком, следил за порядком.
- Сын он мне, а не офицер, - всхлипнула Мария Ивановна.
Леонид задумался.
С дальнейшим путешествием в Петроград придётся повременить. Он обязан поддержать родителей. Они пожертвовали для него многим. Настал его черёд потрудиться для них. Проще всего поехать туда, куда хочется ехать, делать то, что хочется делать. Но человечество - это большое содружество людей. Когда ты нуждаешься в помощи, тебе непременно кто-то помогает. Увидев нуждающегося в твоей помощи, ты тоже обязан помочь, отложив свои, может быть, и важные дела. Понятие о человеческом содружестве ты получаешь в родной семье, помогая близким, и потом, если ты настоящий человек, проносишь это понятие через всю свою жизнь, помогая посторонним людям. В тебе крепнет понятие о долге, и ты исполняешь свой долг, делая в жизни прежде всего то, чего от тебя просят и ждут люди, а потом уже то, что тебе хочется. И надо знать, что там, где совпадают долг человека и его желание, на перекрёстке путей свободы и необходимости, человек совершает великие дела.
Леонид стал искать работу в Елабуге, чтобы кормить родителей и младших братьев.
Встретившись с Лазаревым, рассказал ему о Петрограде и Томске.
- Равнодушие елабужского обывателя к переменам в России изумляет, - сказал он. - В Питере все бунтовали, даже гимназисты и реалисты. Выходили на улицу с красными флагами.
- А что делали власти? - спросил Лазарев.
- Власти совершенно растерялись. А как бурлит всё в Томске! Даже в вагоне поезда люди живут переменами. Происходящее у всех в мыслях, на языках. А здесь? Какая сонная муха перекусала обывателей?!
- Не узнаю Леонида Говорова, - спокойно сказал Александр Иванович. - Кипятится, извергает триста слов в минуту… Эх, чего ты хочешь от нашего согражданина? Здесь живёт мещанство, мелкое чиновничество. Тебе вот, грамотному человеку, трудно найти себе занятие, некуда пойти работать. Впрочем, сходи-ка, Говоров, на Пречистенскую улицу, в кооператив. Там, слышал я, бухгалтер требуется.
Леонид воспользовался советом учителя и получил в кооперативе должность бухгалтера, то есть возможность кормить семью. Днём он работал, а по вечерам читал книги и занимался науками. Больные родители и младшие братья, у которых он был единственным кормильцем, вынуждали его отложить исполнение больших решений, остановиться на пути, забыть на время лозунг "Ни дня без победы!"
А тут к Елабуге приблизилась белая армия.
В Томске контрреволюционеры провозгласили своё правительство. Бывший царский адмирал Колчак назвался верховным правителем России. С целью разгромить большевиков он двинул свою армию в сторону Москвы.
Сегодня нам удивительно, как могли простые крестьяне идти в белую армию, воевать против Советской власти. Тогда их обманывали люди, хорошо умевшие обманывать простой народ. Во-первых, назвали контрреволюционную армию "народной" и внушили крестьянам, что зовут их воевать за землю и свободу, против диктатуры безбожных большевиков, грабителей и цареубийц. Во-вторых, колчаковцы насильно мобилизовали тех, кто отказывался идти добровольно.
В сентябре 1918 года белые захватили Елабугу.
Захватчикам в первую очередь требуются деньги и пополнение войска. Колчаковцы очистили Елабужский банк и объявили "всеобщую мобилизацию". Говоров, взятый на учёт, как подпоручик старой армии, был схвачен и мобилизован в белое воинство. Снова ему дали погоны подпоручика и назначили командиром батареи 8-й дивизии второго уфимского корпуса.
- За что идёшь воевать? - спросил Лазарев.
- Разберусь на месте, - ответил Леонид уклончиво. - Не волнуйтесь, учитель. Мои пушки будут стрелять по врагам.
- А на той ли ты стороне? - молвил Лазарев.
Леонид улыбнулся и обнял учителя на прощанье.
На пристани, в ресторане, в ожидании запоздавшего парохода, он встретился с теми, кого меньше всего хотел видеть.
- Господин подпоручик, прошу подойти!
Леонид давно отвык от того, что он "господин" и "подпоручик". Не сразу повернул голову туда, откуда раздался возглас. Увидел за столиком в углу Аркадия Леденцова и Павла Стахеева. Павел одет в клетчатый штатский пиджак, а на Леденцове китель с погонами капитана. Следовательно, Леденцов имеет право подозвать его к себе, как младшего по чину. Можно и не пойти, не станет же капитан поднимать скандал в ресторане по такому мелкому поводу. Но, приглядевшись, Говоров увидел под столом костыли. Аркадий ранен…
Леонид отправился к ним, холодно поздоровался.
- Здравствуй, Говоров, - подал руку Аркадий. - Выходит, наш?
- Я бы голову отдал, что ты в большевистской шайке, за Совдепию воюешь! - подал голос Стахеев.
- Чего ему большевики? - усмехнулся Аркадий. - Они все институты и академии позакрывали. Впрочем, господин верховный тоже не торопится их открывать… Шучу, Говоров. Победим взбесившихся пролетариев, наладим государственную машину и откроем для тебя институт. Мы воюем серьёзно. Видишь? - Он тронул костыль. - Своя российская пуля. Может, тем самым солдатом пущенная, с которым в окопах под Ригой у одного камелька портянки сушили. Странная наша Русь… Как заглянешь в невесёлую российскую историю - который раз брат на брата секиру поднимает. От киевских ещё князей традиция. Объясни, почему?.. Жаль, что не можешь. Алгебру ты хорошо объяснял. Только всё начисто вылетело из головы… Как в артиллерию попал?
- Окончил курсы при Константиновском училище.
- Аристократ! А мы юнкера казанские…
- Что толку-то? - вмешался Стахеев. - Пошёл бы вместе с Аркашей в пехотное, тоже был бы сейчас капитаном. А то подпоручик, мельчайший чин, меньше его и нету! Завидуй приятелю.
- Чинам завидуют дураки! - оборвал купчишку Аркадий. - Ты вообще никогда чинов не получишь, а Говоров, если захочет, генералом станет. У него под фуражкой голова!
- Надо же кому-то и купеческой обязанностью заниматься, не всем же воевать… - оправдался Пашка.
- Вот именно: кому-то… Как полагаешь, - спросил он Говорова, - скоро большевиков победим?
- Чтобы победить, надо знать, за что воюешь, - уклонился Леонид от прямого ответа.
- Мы за Россию воюем! - почти выкрикнул Аркадий.
- Какую? В которой что ни век, то брат на брата секиру поднимает, как ты выразился? Такой России народ больше не хочет.
- Ну, это понятно, - потише заговорил Аркадий. - Будет Россия другая, помытая. Конституция. Ещё что-нибудь эдакое…
- Убивать сограждан за "что-нибудь эдакое", не видя ясности и святой цели, - это крайне подлое занятие, - твёрдо сказал Леонид.
- Большевистские речи! - округлил глаза Пашка Стахеев. - Нет, Говоров, не бывать тебе генералом… А ты не шпион?
- Заткнись, орясина! - гаркнул на него Аркадий. - Вот ему-то и надо быть генералом. А не всяким болванам из Николашкиной свиты…
Подошёл, наконец, пароход, и Говоров уехал, зная, что покидает Елабугу навсегда.
6. ПРИГЛАШЕНИЕ НА УЖИН
Батарейный повар Македон Иваныч, которого солдаты за пристрастие к непонятным для русского желудка кулинарным опытам называли Закидон Иваныч, на этот раз готовил кулеш, простое блюдо из пшённой крупы с мясом. Не обошлось, правда, без небольшого закидона: мясо в котёл было положено конское, от подобранной на поле боя убитой лошади.
- Эй, Закидон Иваныч! - закричал батарейный фельдфебель Полохайло, узнав про конину. - Мы тебе татаре, что ли?!
- Говядины не подвезли, господин фельдфебель! - доложил повар.
- Так в деревне стоим! Пошёл бы, реквизировал полкоровы в пользу защитников православной веры!
Македон Иваныч ответил, утерев усы после пробы конинного бульона:
- Реквизировать у населения его благородие настрого запретил.
- Грех ему в пузо! - ругнулся фельдфебель Полохайло. - Все реквизируют, а мы голодуй тут по его милости. Однако у нас в запасе на худой конец американские консервы имеются из говядины. Их бы положил!