"Господин мой, Шерира отличный, храбрый командир. И все же… Он остается, я остаюсь. Дай мне печатку, талисман твой. Так будет лучше."
Алрой побледнел.
"Ты кольнул меня в сердце. Кольцо утрачено навсегда. Я говорил тебе об этом прежде. Бедная совесть моя! Но ведь ты знаешь, Хонайн, я не виноват!"
"Хоть и утрачен талисман, ручаюсь, мой халиф, худого не случится. Коль у тебя достало милосердия пощадить такого, как Шерира, ты непременно удостоишься милосердия Всевышнего, который пощадит твои завоевания."
"Благодарю, Хонайн. Прошу, ступай к принцессе, поделись с ней новостями."
Халиф вернулся к Шерире.
"Заставил тебя ждать, мой храбрый Шерира. В такие минуты настоящие друзья прощают неучтивость."
"Ты столь щепетилен, господин!"
"Видишь, мой храбрец, какие ветры дуют! Нас ждет тяжкий солдатский труд. Мне, как воздух, нужен верный друг. Чтоб плечо подставил, чтоб было на чьей груди поплакать, покаяться, поклясться. Друг - величайшее из благ земных, а мы по неразумию благом этим порой пренебрегаем. Хотел послать тебя воевать с Арсланом, но решил, что сам пойду, дабы не думали, что уклоняюсь. Кто знает, куда ведут событья? Опора наша шатка, глядишь, лукавый мусульманин восстанет на иудея. Мы должны быть вместе, с тревогой в сердце отдаляюсь от тебя. Весьма возможно, прибегну к твоей помощи, будь готов, Шерира. Уверен, мудрой признательностью мое расположение оценишь."
"О, господин! Помыслы мои о благоденствии твоем. Я не какой-нибудь сладкоречивый юнец, которого губят бессмысленные дела и словеса. Верь, я жизни не пощажу, я тебе предан и тебя не предам!"
"Знаю, Шерира, знаю. Что ты скажешь о грядущей кампании?"
"Они задумали недурно. Тем громче прогремит триумф твой."
"Солдаты настроены по-боевому?"
"Скажу о своих. Это люди простые, даже грубые. Под стать командиру. Но мы не пажи и не почетный караул. Мы помним долг и грязной работы не бежим."
"Хорошо. Это хотел услышать. Я сделаю смотр войскам пред выступлением. Будь добр, позаботься о подарках для солдат. Кстати, я думаю, твою армию следует назвать "Сирийский легион". Оружием твоих бойцов завоевана наша лучшая провинция."
"Я передам воинам твои слова. Это добавит рвения."
"Поужинай со мной, Шерира. Мы старые друзья. Помнишь разрушенный город в пустыне?"
10.4
Алрой вошел в апартаменты Ширин. "Душа моя, ты все знаешь?"
Она бросилась ему навстречу, обняла горячо.
"Моей принцессе ничего не грозит. Игра будет легкой и быстрой. Две трети безумцев уже отведали вкус наших клинков, а свежая кровь новичков оросит корни лавровых деревьев, ветви которых нам не наскучили."
"Молю, любимый, не иди на войну! Разве Азриэль не принесет победу?"
"Мы вместе принесем ее. Расстаемся с тобою ненадолго, Ширин. В первый и, надеюсь, в последний раз."
"О, нет, нет! Не говори о расставании!"
"Армия готова выступить. Завтра с рассветом услышишь трубы."
"Не оставлю тебя одного! Что будет делать Ширин без Алроя? Ты сам говорил, я - твое вдохновение. Кто ободрит тебя в трудный час? Нет, ни за что не оставлю тебя!"
"Ты пребываешь в сердце моем. Для тебя одной победу добуду в бою!"
"Я еду с тобой! Не помешаю. Ни слуг, ни девушек не возьму. Как солдатская жена тягот не замечу. Буду сон твой сторожить. Сиделкой стану, если, храни Бог, ранят тебя. А в бой пойдешь - пояс тебе повяжу, меч на нем укреплю, меж поцелуев победу нашепчу."
"Ах, Ширин, в глазах твоих победа светится! Мы побьем их!"
"Абидан! Дважды изменник. Повесить его! Жаль, что нельзя это сделать дважды! Пророчица перед смертью предрекла вторую измену."
"Не думай о них, Ширин."
"А хорезмский царь силен?"
"Достаточно силен, чтобы гордиться, взявши верх над ним. Уверен, Авнер оставит славы и на нашу долю."
"Мне безразлично, чей меч, твой или Авнера, дело решит. Значит, ты выступаешь утром?"
"С рассветом. Молю, Ширин, останься!"
"Я с тобой! Я почти собралась, паланкин готов. Альп Арслан самолично пойдет в бой?"
"Наверняка."
"Гнев Небес обрушится на голову его! Азриэль выступает с нами?"
"Конечно."
"Успею час-другой поспать."
"Хорошо, моя голубка. Я пройду к себе. С рассветом разбужу тебя поцелуем."
10.5
Халиф вошел в совещательный зал. Призвал писцов и Фареза, продиктовал распоряжения.
"Кто сегодня начальник охраны?" - спросил.
"Беная." - ответил Фарез.
"Помню его. Он спас мне жизнь в бою у Тигра. Принцесса едет с нами. Заботу о ней поручаю Бенае. К рассвету солдаты должны быть готовы отправиться в поход. Прошу передать Азриэлю порядок дня. Эту депешу немедленно отправить в Хамадан. Направлен ли татарин к Медаду? Хорошо. Всех благодарю, можно отдыхать. Останься, Фарез."
"Да, мой господин."
"Я не намерен спать этой ночью. Подай мое питье. Благодарю. Больше ничего. Спокойной ночи."
"Спокойной ночи, мой господин."
"Я наедине с самим собой. Нет лучше повода быть честным до конца. Всего за сутки так много изменилось вне и внутри меня! Воображал, что восседаю на вершине мира и неуязвим. Но нет, вновь надо драться за жизнь и за империю. Трубы опять зовут на поле брани. Я не тот, что прежде. Стал маловером. Мне одиноко. Минули дни, когда пред боем и в бою я окружен был вдохновенными соратниками, жаждущими славы, крови и моего величия. Кажется, они переменились, как и я. Абидан, мой найденыш и выкормыш, войну мне объявил! Горошина смеется над стручком. Пророчица пламенною речью зажигала сердца и в бой вела. Где она, жертва правосудия царского? Где мой учитель просветленный? Друг, наставник, ментор, советчик многоценный. Отрочества поводырь и юности назидатель справедливый. Он был учен, учился и меня учил. Он жил ради величия моего. И что же я? Ренегат отчаявшийся, сбившийся с пути. Всего-то мне осталось - былых триумфов память!"
"Тень поднялась из-под земли. Человека образ? Маска? Присмотрюсь получше. Призрак. Слишком знакомые черты. Холод в сердце. Джабастера подобие. Смотрит исподлобья, сверлит мрачным взглядом. Прочь, прочь, наваждение! Я не убивал тебя! Это сон. Нет, явь! Я вижу тебя. Я ничего не боюсь. Я Алрой!"
"Говори, дух! Призрак, говори! Заклинаю тебя! Дай вновь услышать смолкший голос, песнь юности моей!"
"Алрой, Алрой, Алрой!"
"Я внемлю! Жду, как в праздник труб ждут шофара последний звук, несущий весть добрую!"
"Свидимся на равнине Неговенда."
"Растворился в воздухе. Вымолвил полслова и исчез. Могу поклясться, это был Джабастер! Жизнь ослепляет тьмой неведомого. Слабеет дух. Я точно слышал: "Свидимся на равнине Неговенда." Я побеждал там. Что в словах его? Предсказание триумфа иль угроза? Пусть я сошел с ума. Пусть западня ждет, иль уготован смертный приговор - я подчинюсь Джабастеру! Блажен не расстающийся с видением. Чу! Что там?"
Страшной силы грохот потряс дворец халифа. Закачались стены.
"Землетрясение!" - вскричал Алрой, - "Да поглотит земля сей мир и с ним меня! Какие времена пришли! Фарез, скорей сюда!"
"Я здесь уже. Ты страшно бледен, мой халиф!" - крикнул Фарез, примчавшись.
"Мы оба в страхе и бледны. Нет причины для румяного веселья! О, вновь гром сжимает сердце! Я многое вынес, но это мне не по силам!"
"Шум доносится из арсенала, мой господин."
"Лети, взгляни, что там! Нет, стой! Пошли Бенаю. Не оставляй меня!"
Фарез уложил Алроя на кушетку. Тот бледен, дрожит, как в лихорадке. Спросил, где Беная.
"Вот он идет."
"Беная, что происходит?"
"Халиф! - воскликнул Беная, - Страшная вещь случилась! Как только гром потряс дворец, священный постамент обрушился и разбился на тысячу кусков. И скипетр царя Соломона исчез, и невозможно сыскать его!"
"Беная и Фарез! Об этом - никому ни слова! И пусть никто не входит в арсенал! А сейчас оставьте меня."
Беная и Фарез ушли. Невыразимая мука в глазах Алроя. Он упал ничком на кушетку. Слезы отчаяния. "Мой Бог, я покинул Тебя. Теперь Ты меня покидаешь!"
10.6
Алрой намеревался бодрствовать этой ночью. Случившееся потрясло его, незаметно сознание покинуло изнуренный дух, он заснул и час целый проспал. Пробудился, встал, изумился ослепительному свету в парадном зале. Вошел туда, не удерживаемый страхом и гонимый любопытством. Жуткие чудовища цепью расположились вдоль стен. У каждого из них факел. Чудища напомнили Алрою уродливых Афритов пещеры Джентезма. В конце зала высился роскошный трон, у подножия которого замерли священники и придворные. На троне гордо восседал монарх, облик его знаком Алрою: в усыпальнице царей Израильских Предводитель изгнания взял скипетр из рук великого Соломона.
Пораженный, Алрой созерцал странное собрание чудовищ и призраков, а те не замечали присутствия существа из земного мира. Ни жеста, ни звука - безмолвные недвижимые образы.
Вдруг в зал ворвались иные создания. Пажи и юные красавицы кружились в обольстительном танце. Строй вооруженных воинов чеканил шаг. Почтенные седобородые старцы шли важно и неторопливо. Пестрое шествие замыкали музыканты. Они рьяно дули в трубы, били в барабаны, щипали струны. И вот диво: ни единого звука не слыхать, и властвует тишина.
Немая процессия трижды обошла вокруг зала. Затем все подступили к трону, глубоко поклонились царю, а потом встали впереди Афритов.