"Пустые страхи? Спроси Азриэля, послушай Итамара. В священные свои свитки убийцы вписывают имя жертвы. Для них погибель Алроя только средство, смерть Ширин - вот цель! Я подурнела. Страх и горе красы не прибавляют. Куда как хуже могло быть. Меня готовились замучить, обезглавить, четвертовать, рачленить на части. Кровопийца и людоед Джабастер плотью моей хотел насытить мстительность свою. О, как он ненавидит меня! Меня, халифа дочь, диким варварским созданием считал!"
"Ах, Ширин, ранимая душа! Ты вовсе не дикарка! То ложь, надменностью рожденная. Разве у дикарки мысли высоки и чувства тонки? Однако, сказав "Джабастер", омрачила дух мой. Бог милостивый! Отчего не скрылся Первосвященник? Абидан, головорез, фанатик и невежда - спасся, а мой учитель, великий светлый ум, у меня в плену. Мне горько и…"
"Стой, погоди, Алрой! Да разве я намеревалась рану бередить? Сказав, что не ты, а я Джабастеру помеха, думала облегчить груз души. Однако, если человек сей не искореним из сердца твоего и им владеет прочно, то твоя рабыня отступает в тень. Я смиренно уйду и умру счастливая, ибо жизнь моя будет принесена в жертву процветанию возлюбленного!"
"Какая мука слышать это! Чего ты хочешь, Ширин?"
"Благоденствия и счастья твоего, не более."
"Есть у меня и то и другое, если есть ты!"
"Прекрасно. Обо мне не тужи, я песчинка на царственной тропе."
"Для меня - ты весь мир!"
"Пусть покой вернется к тебе, мой ненаглядный. Я огорчена, хотела утешить, не уязвить. Все хорошо. Джабастер жив. Глядишь, и удлинит перечень великих дел. Чего же еще?"
"Он жив и у меня в плену. Он ждет суда, и суд свершится."
"Да, да."
"Простишь его?"
"Мой господин поступит по усмотрению своему."
"Нет, Ширин, хочу услышать твое слово, ты добрей меня. Каков твой приговор?"
"Смерть!"
"О, Бог мой!"
"Ах, Алрой! Помнишь ли дней былых очарованье? Алчешь ли будущих радостей волшебство? Несовместна Джабастера жизнь со счастьем Ширин и Алроя. Он нас в свой сумрачный мир уведет. Или убьет."
"Изгони его и изгонишь память о нем!"
"С мятежником сосуществовать? Это выбор царя?"
"Поверь, Ширин, нет у меня любви к нему, хотя должна быть, но далеко не все известно тебе!"
"Мне известно довольно, Алрой. А чего не знаю, до того умом дошла. Воображение - недреманное око души. Женское сердце начеку и не проспит смертельного врага. Больше, чем ты думаешь, он принес нам зла. Не убив, ограбил. Отнял надежду. Много ли прошу, Алрой? Голову мятежника - и только! Протяни мне руку, милый. Дай печатку сердоликовую. О, сопротивляется, словно к пальцу приросла! Ты говорил мне, поцелуй имеет дар пленять. Так получи! Правда, сладко? А вот еще, еще! Гляди-ка, поддалось кольцо! Печатка у меня. Прощай, мой сокол ясный. Скоро я вернусь в гнездо, и наши воркование и щебет вновь будут слышны!"
9.9
"Кольцо у Ширин! То Джабастера талисман, то жизнь его. Кольцо печатное не только чудеса творит. Джабастер мне на сбережение его доверил. Покуда у меня оно - учитель в безопасности, утрачу - и смерть над ним нависнет. Я проговорился ей? Она замыслила дурное? Она ушла? Она шутит! Эй, Фарез!"
"Я здесь, мой господин."
"Проходила ли принцесса?"
"Да, мой господин."
"В слезах?"
"Скорее в радости."
"Фарез, зови Хонайна! Хонайн, Хонайн! Сердце мое разбито. Нет, она шутит. Вот и Хонайн. Прости мой бред, Хонайн. Скорее, мчись в арсенал!"
"Зачем, мой господин?"
"Зачем, зачем! Там твой брат, твой великий брат… Принцесса украла мою печатку. Нет, не украла, я сам ей дал. Мчись, иначе погиб Джабастер! Фарез, дай скорее руку, силы покидают меня…"
9.10
"Халифу сегодня нездоровится."
"Говорят, утром он лишился чувств."
"В бане."
"Не в бане, а во дворце. Когда услыхал о смерти Джабастера."
"Как он умер?"
"Наложил на себя руки. Не вынес бесчестья. Покончил с жизнью и делами."
"Велик был. Смерть вождя - что затмение солнца."
"Нет ему ровни и не скоро будет. Принцесса добилась помилования и помчалась к нему в арсенал сообщить весть, но опоздала."
"Странные времена. Джабастер умер."
"Тревожные времена."
"Кто станет Первосвященником?"
"Боюсь, вакансия останется свободной."
"Сегодня ты ужинаешь с Итамаром?"
"Да."
"Я тоже. Пойдем вместе. Принцесса добилась помилования. Как странно все."
"Да, туманно. Говорят, Абидан сбежал?"
"Я тоже слышал. Встретим ли на ужине Медада?"
"Возможно."
Глава 10
Крах и смерть Алроя
10.1
"Она не взошла! Бледный лик ее не осветил темные небеса. Звезды печальны и не блестят без лучезарной царицы своей. Она не взошла!"
Это - дозорные. Санедрин отряжает их, дабы вдобавок к расчетам мудрецов указали час, когда луна обновится и начнет лунный месяц. Издревле повелось у евреев отмечать особой молитвой и праздновать новомесячье, и от этого дня отсчитывать сроки праздников и постов, что на сей месяц приходятся. Потому-то так важна миссия посланцев Санедрина. Они взбираются на горы поближе к обители ночного светила. Завидят новую луну, присягнут в этом, и загорится сигнальный огонь, и важная весть мигом облетит весь еврейский мир.
"Мы стражи луны, мы вестники света!"
"Она не взошла! Взойдет, и бледный лик ее призовет на молитву. Братство наше замерло в безмолвном ожидании благородных лучей. Она не взошла!"
"Мы стражи луны, мы вестники света!"
"Она восходит, она восходит! Бледный лик поплыл по небосводу. Возгорятся костры, известят народ. Она восходит, она восходит!"
"Мы стражи луны, мы вестники новомесячья!"
И зажглись сигнальные огни на вершинах гор, и разбежались костры по миру от Кавказа до Ливана, сказать евреем, что месяц начался.
10.2
"Господин! Татарин-гонец прибыл из Хамадана и желает видеть тебя и только тебя. Я сказал, что халифу не досуг, хотел переправить гонца к Хонайну, но отговорки не помогли. Я думаю, госпожа Мирьям…"
"Из Хамадана? Зови его, Фарез."
Вошел татарин.
"Надеюсь услышать хорошие новости, почтенный!"
"Увы. Я от Авнера. С известием халифу."
"Я халиф. Что передал наместник?"
"Господин, в час, что возгорелся сигнальный огонь, и на Кавказе открылось празднество нового месяца, Альп Арслан, Хорезма грозный монарх, вошел в твои владения, и армия его наводняет Персию."
"И что Авнер?"
"Он выступает на поле брани и просит о помощи."
"Он получит ее. Воистину, большая новость. Когда ты покинул Хамадан?"
"Трое суток в пути."
"Ты исполнил свой долг. Фарез, позаботься о гонце и пригласи Хонайна."
"Альп Арслан. Знаменитый воевода. Наш сигнальный огонь был сигналом ему! Время выбрано неспроста, обдуманно. Не нравится мне это."
"Господин, другой татарин-гонец прибыл с границы. Он хочет видеть халифа. Полагаю, он с той же новостью и…"
"Возможно. Проводи его ко мне, Фарез."
Вошел татарин.
"От кого? Какие вести?"
"От Мозула. Губернатор велел сообщить тебе, халиф, что лишь взвилось пламя сигнального огня, и евреи заступили на молитву, известный мятежник Абидан поднял знамя Иудеи и объявил тебе войну."
"Какими силами он станет воевать?"
"Гарнизон в его распоряжении."
"Там гнездо его адептов. Они способны причинить немало беспокойств. Фарез, ты пригласил Хонайна?"
"Да, господин."
"Дай приют гонцу. И еще. Не позволяй никому с ним говорить. Ты понимаешь, Фарез?"
"Вполне, мой господин."
"Абидан воскрес. На сей раз не сбежит. Мне нужен Шерира. Кто это там? Еще новости?"
Вошел третий татарин.
"Не знаю, как тебе это понравится, господин. Гонец прибыл с сирийской границы."
"В воздухе пахнет грозой. Говори, что у тебя."
"Боюсь огорчить тебя, халиф!"
"Выкладывай!"
"Я от Медада."
"Хорошо. Он поднял восстание? Примеры заразительны."
"О, нет! Медад верен своему халифу и грудью стоит за него. Но то горе, что враг чересчур силен. Медад отправил меня сообщить тебе, что лишь только евреи в Ливане стали праздновать новомесячье, как султан Рума и с ним арабский халиф развернули знамена Пророка и великим войском двинулись на Багдад."
"Все ясно: это заговор. Хонайн, собери визирей на совет. Против меня восстал весь мир - не хочет мира. Будем воевать. Для заговорщиков фанфары редко звучат. Меня не застать врасплох!"
10.3
"Друзья!" - обратился Алрой к своим визирям-воеводам, - "Мы должны атаковать противников поодиночке. Нельзя позволить им соединить силы. Не сомневаюсь, мы разобьем их. Я защищаю Персию. Итамар встанет меж султаном и Абиданом. Медад поможет Итамару. Шерира обороняет столицу. Хонайн - временный правитель. Прощайте, друзья. Я выступаю ранним утром. Мужайтесь, бравые солдаты. Могучим кедрам буря не страшна."
Совет закончился.
"Мой дорогой Шерира", - сказал халиф, - "будь добр, задержись, поговорим наедине", - продолжил Алрой, затем обратился к главному визирю, сопровождая его, - "Хонайн, что ты думаешь обо всем этом?"
"Готовясь к худшему, надеюсь на лучшее."
"Мудро, как всегда. Только бы Авнер удержал Хорезм под своим контролем! Я хочу поговорить с Шерирой по душам. Я не уверен в нем."
"Есть основания. Он был замешан. Если в повозке нет оси - ехать нельзя. Поэтому отвергаем того, кому не доверяем. Однако, недоверие оправдывает будущий обман."
"Да, я сомневаюсь в нем. Боюсь, покинет Багдад, и его вновь сыщет и околдует старый дружок. Пусть лучше стережет столицу."