- Ну, ты объясни мне, пожалуйста, почему они против молодежи? Что мы, теленка у них съедим? - горячится Ваня Скоринко.
- Тут, знаешь, большим, чем теленок, пахнет, - смеется Вася. - В вашей мастерской собрание молодежи в том месяце было? Было. И в других тоже. Молодежь прав для себя требует. Она требует, чтобы ей прибавку давали, как взрослым, и чтобы ей рабочий день сократили. Большая часть заводских ребят за наши большевистские лозунги стоит. Что же ты хочешь, чтобы меньшевики и эсеры помогали молодежи проводить большевистскую линию? Этого от них не дождешься.
- Ну, мы на "Рено" всё равно пошли. Потолковали с ребятами в мастерских, они говорят: идите. Я Сашке мандат подписал, что он представитель от путиловской молодежи, а он мне.
- А что же там все-таки было, на "Рено"?
- Собрались в столовой. Название у нее шикарное - Зимний сад, но, между прочим, ничего особенного, даже довольно темно. Народу было тоже не очень густо, зато из разных районов - кто из-за Невской, кто с Петроградской стороны, кто с Васина острова. Больше всего выборгских пришло.
Постепенно для Васи проясняется картина этого собрания. У выборжцев возникла хорошая мысль - пусть молодежь выйдет на первомайскую демонстрацию самостоятельными колоннами, пусть она идет со своими собственными знаменами впереди района. Это будет первая свободная маевка в России, и заводская молодежь открыто, так, чтобы все слышали, скажет о своих требованиях и стремлениях. Выборгские большевики поддержали ребят, посоветовали вести агитацию по всему городу. Надо объединять молодежь. Вот для этого и устроили собрание в столовой завода "Русский Рено".
- Толковые ребята были? - интересуется Вася.
- Разные. В общем-то свойский народ, - говорит Скоринко, - хотя в голове не у всех ясно. Сам понимаешь, ученики, совсем еще зеленые ребята - лет по пятнадцать-семнадцать. Я одного там приметил сразу, как мы пришли. Бегает, суетится, кричит не разобрать что. "Ну, - говорю Сашке, - не иначе анархист. Или психический или анархист". Верно, сказал я так, Саша?
- Сказал, правда. Только давай Васе по порядку о собрании расскажем.
- Сейчас по порядку. Но учтите, про того парня я точно определил. Анархистом и оказался.
- Что же там решили?
- Ты меня послушай, - вмешивается Саша Зиновьев. Он медленно листает черную книжечку. - Во-первых, о молодежных колоннах. Чтобы они шли Первого мая впереди каждого района…
- А с какими лозунгами, говорили?
- Из-за лозунгов больше всего и шума было, - снова оттесняя Зиновьева, говорит Скоринко. - Бурмистров, анархист, с "Нового Лесснера", предлагал такой лозунг: "Трепещите, тираны, молодежь на страже!"
- Да, это на них похоже, - замечает Вася. - Грозно и неопределенно. А еще?
- Еще эсеры надрывались. У них лозунг: "Молодежь, в борьбе обретешь ты право свое". Но сколько ни кричали, а в конце концов ребята признали то, что предлагали большевики. Главное - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", а потом: "Да здравствует шестичасовой рабочий день!" Это для учеников, конечно, шестичасовой, для тех, кому лет мало.
- А кто от большевиков выступал?
- Большевики и взрослые были. Во-первых, Чугурин. Он нас, молодежь, от имени Выборгского районного Совета приветствовал, и еще Крупская. На учительницу похожа.
- Крупская, Надежда? - переспрашивает Вася. - Да ведь это жена Ленина, Владимира Ильича. Что она говорила, запомнили?
Вася знает Ивана Чугурина. Тот появился в Питере в шестнадцатом году, поступил жестянщиком на завод "Промет". От Путиловского до "Промета" далеко, через весь город надо ехать - на Выборгскую сторону. Но и путиловским большевикам имя Чугурина стало вскоре известно. Особенно хорошо его узнали после февральских дней. Член Петроградского комитета партии и Выборгского райкома Чугурин вел большую работу в Совете. А 3 апреля, в тот незабываемый вечер, когда питерские рабочие встречали Владимира Ильича Ленина, Вася видел Ивана Дмитриевича Чугурина на Финляндском вокзале. Это Чугурин, взволнованный и торжественный, подошел тогда к Ленину.
"Владимир Ильич, - сказал он, - я товарищ Петр. Мне поручено в ознаменование вашего возвращения на родину вручить вам партийный билет. Большевики-выборжцы считают вас членом своей организации".
Чугурин вручил Ленину партийный билет № 600 большевистской организации Выборгского района.
Они были уже знакомы с Лениным, и Владимир Ильич узнал его:
"Благодарю вас, товарищ Петр. Мы с вами встречались в Лонжюмо".
Ленин обнял Чугурина и крепко расцеловал.
Потом Васе рассказывали, что Чугурин, хоть и не стар, давно участвует в революционном движении, член партии с 1902 года. Он - друг Якова Михайловича Свердлова, вместе работали в Нижнем, вместе сидели в тюрьмах, вместе были в Нарымской ссылке. Чугурин помогал Свердлову организовать побег.
Рассказывали, что в тюрьмах Чугурин прошел основательный курс политических наук. А настоящей академией была для него партийная школа во французской деревне Лонжюмо. Там он познакомился с Владимиром Ильичем Лениным и Надеждой Константиновной Крупской. Каждое утро в крестьянском сарае собирались слушатели школы. Владимир Ильич прочитал им десятки лекций по политической экономии, по теории и практике социализма, но аграрному вопросу. Ленин был с ними на занятиях и в часы, когда они отдыхали…
Если партия послала на собрание заводских мальчиков таких своих работников, как Крупская и Чугурин, очевидно, она придает ему большое значение.
- О чем же говорила Крупская? - переспрашивает Вася товарищей.
Ее выступление они запомнили хорошо.
- Первым делом передала привет заводской молодежи от партии большевиков, - сообщает Скоринко. - Потом говорила, что молодежь обязательно должна объединиться в свой союз. Рассказала про социалистические союзы молодежи в европейских странах. Я еще вспомнил наш кружок, как он в деревне Волынкиной собирался. Ты нам тоже тогда про эти союзы говорил. Сказала она и про социалистический интернационал молодежи.
- С Крупской на собрание еще иностранный товарищ приехал, из союза молодежи, датского, что ли, - вставляет Саша Зиновьев, листая свою записную книжку. - Этот товарищ объяснял, как они у себя в Дании работают, а Крупская переводила, что он по-своему говорил. Их так и засыпали вопросами. Целый час на них отвечали, а то и больше. У иностранного товарища, видать было, даже воротничок мокрый стал.
- Какого вы еще студента вспоминали? - спрашивает Вася. - Что там был за студент?
- Шевцов по фамилии, - отвечает Зиновьев.
- Ох и говорун! - вмешивается Скоринко. - Такие речи закатывал, просто держись. Вообще выступлений было много.
- Вы-то выступали? - опрашивает Вася.
- Я выступил. Как услыхали, что от путиловцев, так аплодировать стали. Я даже не знал, куда деваться. Здорово хорошо приняли в общем.
Скоринко пожимает плечами немного растерянно и смущенно:
- Вот только что я говорил, убей - не повторю сейчас. Может, ты, Сашка, записал?
- Ну, тебя я не записывал. По-моему, правильно говорил - что путиловская революционная молодежь уже объединяется, что мы давно хотели создать свой союз молодежи и теперь будем в первых рядах. Ну еще, что требуем права выбрать своего представителя в исполком районного Совета - от молодых рабочих. А подробнее ты сам должен помнить.
- Как выдуло из головы… Все-таки мне еще никогда на таких собраниях говорить не приходилось.
- Ничего, - улыбается Вася. - Выступать теперь часто придется. Это же замечательно, что молодежь везде стремится к объединению.
Ребята рассказывали довольно сбивчиво, но Вася понял - собрание было очень важным. Поводом для его созыва послужило предложение мальчиков завода "Русский Рено" организовать на демонстрации 1 Мая отдельные колонны молодежи. Большевики поддержали эту идею. Организация молодежных колонн, конечно, поможет сплочению заводских ребят, станет важным шагом к созданию союзов молодежи.
- Надо действовать, - говорит Вася. - Первое, что нам нужно, - это собрать молодых рабочих по заводам и в районе, начинать запись в союз.
Вася вдруг вскочил с места:
- А времени-то, братцы, совсем мало. До Первого мая - пять дней. Да и не пять, четыре только, сегодняшний уже прошел… Посоветуемся с товарищами в райкоме партии, и завтра за дело.
Утром Скоринко и Зиновьев снова пробовали завести разговор в цеховом комитете башенной мастерской. Им надо освободиться на несколько дней для общественной работы. Но разговор опять ни к чему не привел.
- Вот еще деятели нашлись, - пожал плечами председатель цехкома. - Какие это вы отдельные юношеские организации придумали? Баловство, и ничего больше.
Расстроенный Скоринко передал этот разговор Васе.
- Ничего, - ответил тот. - Мы своего добьемся. А что говорит ваш председатель - это ерунда. Меньшевистская ерунда!
Через день на заводском дворе появилось объявление. Оно извещало, что после работы в проходной конторе будет общее собрание рабочей молодежи. Возле объявления всё время стояли группы людей - и мальчиков и взрослых. Обсуждали, зачем собрание, надо ли молодежи объединяться. Впрочем, сомневающихся в этом было немного. Молодежь говорила о предстоящем объединении с восторгом.
И на собрание народ валил валом. Пришло тысячи три юношей, да еще, чего Вася и его друзья не ждали, примерно столько же взрослых.