В 1913 году царская Россия празднует трехсотлетие дома Романовых. Власти шумно готовятся к юбилею - устраивают пышные торжества, попы служат молебны, чеканятся медали, печатаются пудовые книги, прославляющие "помазанника божьего" и весь его род. Как же не посвятить лекцию в вечерней школе царскому роду? Ее одобрит самый строгий инспектор. Но лектор говорит о том, чем памятна России царская фамилия, о крови, которая лилась рекой все триста лет, о гнилости и бессилии царизма, так ясно проявившихся в русско-японской войне. Пускай он не всё называет своими именами, не все выводы делает до конца. Сознательные рабочие - Вася Алексеев и его друзья - потом объяснят товарищам то, что недосказал лектор.
На перемене ребята толпятся в коридоре. Вася собирает компанию пойти в воскресенье в Мариинский театр.
- Шаляпин поет! Вы понимаете, "Борис Годунов" с Шаляпиным, это же чудо!
- Как же, - недоверчиво замечает кто-то, - а билеты где? В партер не достать, а нам на галерку. Люди ночами в очереди стоят.
- Достанем, - уверяет Вася, - Евгения Ефимовна говорила. Правда ведь, товарищ Флёккель?
Евгения Ефимовна Флёккель идет по коридору мимо ребят - немолодая женщина со спокойным, уверенным лицом.
- Постараемся достать, Вася, - говорит она, - мне обещали студенты. Вы проведите заранее запись.
- Ну, раз Евгения Ефимовна сказала…
- Записывай меня!
- И меня тоже!
Желающих оказывается много. Вася обещает хороший спектакль, а Флёккель билеты, чего же надо еще?
К заведующей школой они относятся дружески и с доверием. Эта женщина пришла из далекой им среды. Ее муж - крупный инженер, ее родня и знакомые - по преимуществу люди либерального толка, но она искренне предана школе и привязана к своим ученикам.
- Только не подводите школу, - говорит она большевикам, которые ведут тут - она это хорошо понимает - нелегальную работу.
И сама она может постоять за школу. Тому много примеров. В учебном округе вечерние классы на Ушаковской, конечно, на самом плохом счету. Инспектора, наблюдающие за ними, - это, в сущности, полицейские в учительских мундирах. Они ищут только зацепки, чтобы прикрыть школу. Приезжают они часто и без предупреждения, хотят застать врасплох. Против этого, понятно, принимаются меры. Сторожиха тетя Катя, завидев в окошко инспектора или околоточного, не сразу откроет дверь, а будет длинно и бестолково спрашивать у входа: кто такой, откуда, зачем?
- Да я из учебного, округа, не узнаешь меня, что ли?
- Верно, верно, господин хороший, вы уж простите глупую старуху, видеть худо стала. А вы все-таки кто будете?
- Да что тебе, сто раз объяснять? Веди меня к заведующей.
- Уж и не знаю, тут ли она, ваше благородие…
Пока продолжается препирательство у входа, вся школа оповещена, и уроки входят в строгое русло учебной программы. Может быть, в классах есть посторонние люди, пришедшие вовсе не на занятия, а чтобы встретиться с товарищами, обсудить какие-то дела, но они сидят за партами, их снабдили ученическими билетами. Так просто их не обнаружить.
У инспектора острый нюх, он чует "недозволенное" издалека. Неосторожный вопрос, заданный учеником на уроке, крамольное обращение "товарищ" - уже повод, чтобы возбудить вопрос о закрытии школы.
Тогда Евгения Ефимовна пускает в ход свои связи, едет в округ, к высокопоставленным особам и всеми способами отстаивает школу.
Полиция часто устраивает облавы на Ушаковской, рассчитывая накрыть подпольщиков и напугать, оттолкнуть других учеников. В такие вечера уроки, конечно, не идут. Городовые роются в партах, ворошат тетради и книги, заставляют выворачивать карманы, долго допрашивают тех, кто показался им подозрительным, и уводят в участок. После этого часть учеников действительно бросает школу, - не все тут революционеры, - но вместо них приходят другие, и школа опять переполнена.
Вася, который с Евгенией Ефимовной в дружбе, спорит с ней на политические темы, советуется, что посмотреть в театре, что прочитать из новой литературы, многое знает о борьбе, идущей вокруг школы. Он рассказывает ребятам, как однажды полицейский пристав задумал установить внутреннее наблюдение за школой и что из этого вышло.
- Вы знаете Любимова? Подслеповат, зато старательный служака. Но в тот раз он перестарался…
Пристава Любимова Васины товарищи хорошо знают, у всех есть причины не любить его, и слушают о его неудаче с удовольствием.
- Школа эта Любимову давно уже как бельмо. Вот он и решил поставить тут городового. Потом думает, мало одного городового, поставлю для верности трех. Один дурак, может, прозевает крамолу, а трех дураков и умные не обойдут. Беда только, что полицейский пост в школе не положен. Ну, Любимов, он хитрец. Вызвал трех городовых, что помоложе и поусерднее. "Я, - говорит, - ваше старание вижу, потому возлагаю на вас тонкое дело. Пойдете учиться в вечернюю школу. Конечно, форму вам снимать придется, так я вам штатские костюмы пожалую за казенный счет. Наука, спору нет, горький корень, да ягодки ее бывают сладкие. Прибавочку вам положим за учение да главное за то, чтобы в школе всё примечали. А что грамоте вам учиться надо будет - не тужите. И в грамоте может быть прок. Вы царю верные слуги, это я ценю, да очень уж буковки худо выводите, донесения ваши читать - только глаза портить. Я от этого, может, и слепнуть стал. Писать малость подучитесь, тогда и продвинуть по службе вас будет легче. Если, конечно, сумеете мне всё, что в этой школе делается, на ладошке подать".
Ну, не очень обрадовались, понятно, городовые, да прибавочка манит. Согласились. Одного только не учел Любимов - трудно городовому спрятаться от нашего брата и в штатском костюме. Одному трудно, а троим и вовсе невозможно. Кого-то из трех заподозрили в классе. Сомневаться ребята стали, - очень похож новый ученик на фараона. Потом и на других обратили внимание. Да ведь тоже городовые! Тут уж сомнений не осталось. На перемене чуть не все ученики прибежали к Евгении Ефимовне: такое, мол, дело, переодетые полицейские среди нас, будем расправляться с ними. Евгения Ефимовна выслушала всё и говорит: "Только не поднимайте шума. Мы их тихонечко отвадим. В классе ведите себя осторожнее, а на лекции их не пустим. Они же в младшем классе, и на лекции им ходить не полагается".
После позвала она учителя из той группы, поговорила с ним один на один. И вот началось. Как урок, так фараонов к доске. Задачки им задают самые трудные, не по их головам, и диктовки, письменные упражнения тоже. Стоит городовой у доски, а пот с него прямо на пол капает. Отпустит его учитель еле живого, и другого фараона к доске. Каждый урок стал им хуже, чем наряд вне очереди. Потерпели они, потерпели и бросили школу. Как уж там оправдывались перед приставом, я не знаю, но больше их на уроках не видели. Убоялись бездны премудрости.
Настойчивый звонок прерывает разговор.
- На занятия, товарищи, перемена окончилась. Будет лекция по естествознанию.
- Какая тема?
- Жизнь насекомых.
- Это что же, про тараканов и блох? Так мы с ними и без лекций знакомы, - говорит кто-то.
- А может, узнаем, как от них избавиться, - возражают ему, - ведь не мы насекомых разводим, они там, где теснота и нищета.
Но разговор на лекции идет не о паразитах. Лектор говорит о муравьях и пчелах. Как будто бы довольно академическая тема.
- Муравьи относятся к отряду перепончатокрылых… Брюшко у них соединяется с грудью при помощи тонкого стебелька, на ногах имеется по одному вертлугу…
И всё же не так это далеко и от того, что занимает умы собравшихся. Есть, оказывается, и среди муравьев паразиты. Они живут за счет себе подобных.
- Возьмем, например, муравьев из вида "амазонок". Сами они совершенно не работают, зато у них много "солдат", вооруженных острыми колючими челюстями. Солдаты нападают на гнезда других муравьев, разоряют их и перетаскивают к себе личинки, а когда из личинок выводятся муравьи, заставляют их работать - строить, добывать пищу…
- Настоящие империалисты, рабовладельцы, - говорит Вася, - тут можно провести интересную параллель с эксплуататорским строем у людей. Правда ведь, товарищ лектор?
- Вы взрослые люди и вольны делать свои выводы…
- А вывод, пожалуй, такой, что у людей есть огромное преимущество перед муравьями. Люди свергнут своих "амазонок". Как рабочие пчелы разделываются с трутнями? Выгоняют их на холод, чтобы они замерзли? Вот так примерно надо сделать и нам со своими трутнями. Это будет настоящий вывод.