ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Четвертый час к Коржаеву не пускали никого - он сидел, запершись, в дальней комнате штаба с Громовым и каким-то высоким рябым парнем. В штабе разговари вали вполголоса, поглядывая на дверь. Вышли они оттуда лишь к вечеру, и то вдвоем - Коржаев и незнакомый штабникам гость. Громов задержался в комнате. Иван Тарасович по привычке пробежал своим колючим цепким взглядом по лицам штабных - пробежал, как бритвой провел. Многие побаивались его взгляда. И только когда вышел на крыльцо, вздохнули.
Надвигалась гроза. Из-за березовой рощи выползала Черная вислобрюхая туча. Почти касаясь рослых берез, она грузно наступала на село. Недавно еще бегавшие по двору куры мгновенно куда-то попрятались. Коржаев покосился на тучу:
- Побьет хлеба градом. А скоро уж косить. - Потом повернулся к стоявшему рядом рябому парню, спросил - Как у вас нынче хлеба в Вылковой?
- Хлеба хорошие. Убирать только некому будет.
- Да-а, - протянул Иван Тарасович. - Убирать, пожалуй, некому будет.
Сегодня неожиданно Коржаев узнал, что партизанское движение уже сейчас, на его первом этапе, приняло гораздо больший размах, чем об этом было ему известно. Как рассказал посланец из Вылково Александр Неборак, уже много месяцев назад член Каменского совдепа Кузьма Линник, бежавший из городской тюрьмы, организовал в своем селе партизанский отряд. Еще весной он разогнал местную волостную управу, повесил старшину. А в Петров день его отряд сделал налет на Тюменцево - соседнее волостное село. Но с тех пор вот уже второй месяц отряд бездействует. Неборак рассказал, что в ближайших селах и деревнях они уже побывали, земскую управу и милицию поразогнали - а больше и делать вроде нечего. Правительственные войска э Вылково и Тюменцево не заходят, и отряд от безделья разбрелся по домам. Сам Кузьма Линник, как недавний военный, понимает, что бездействие разлагает отряд, но предпринять ничего не может. Второй месяц он ищет связи с каким-нибудь партизанским отрядом - посылал людей к Мамонтову, пытался разыскать бродячий отряд из баевских крестьян, которым, по слухам, предводительствовал какой-то Коляда. Но все попытки оказались бесполезными, связи, ни с кем он так и не установил. Потом Линник прослышал, что в Корнилово появился отряд его друга Игната Громова, вот и послал к нему Неборака.
На крыльцо вышел Громов. Посмотрел на бегущие тучи, вздохнул глубоко.
Коржаев положил руку на плечо рослому Небораку.
- Передай Кузьме, что мы на него надеемся. Скажи, пусть удержит людей. Сейчас Данилов расширяет зону восстания - недавно отправился на правый берег. И там, где он проходит, возникает масса мелких стихийных отрядиков. Некоторые из них толком не знают, что им делать. Поэтому необходимо как можно быстрее объединить всю эту мелкоту под единое командование. Ваш отряд, как наиболее боеспособный, должен стать основной силой в Тюменцевской, Вылковской и других ближних волостях. Так и передай Кузьме.
Коржаев и Громов проводили Неборака до подводы, на которой тот приехал, еще раз пожали ему руку. И когда он уехал, направились к воротам. Около часового, охранявшего штаб, Громов остановился.
- Из Мосихи еще не вернулись?
- Не видел.
- Как только вернутся - сразу же их ко мне.
- Ладно.
Громов посмотрел на партизана, хотел, видимо, что-то сказать, но раздумал и вышел из ограды вслед за Коржаевым.
Несколько минут шли молча. Потом Коржаев, как бы продолжая разговор, спросил:
- Обратил внимание?
- М-да… - кивнул Громов задумчиво.
- А это не мелочь. Сегодня партизан ответил командиру "ладно", завтра пошлет к черту.
- Я понимаю, Иван. Но ведь столько дел, до всего еще руки не доходят.
- И все-таки дисциплина - самое главное, самая первостепенная задача.
- Согласен.
2
Вечером нарочный привез из Камня газету "Алтайский вестник". На первой полосе жирным шрифтом приказ:
"В разных частях Барнаульского и Каменского уездов появились организованные агитаторами шайки, состоящие из подонков населения. Они насильно мобилизуют крестьян, убивают должностных лиц, священников и всех, кто по своему культурному уровню выделяется из темной крестьянской массы, грабят волостные и сельские управы, кооперативы и зажиточных крестьян, разрушают телеграфную связь и прервали железнодорожное сообщение с Семипалатинском.
Уже были столкновения шаек с высланными мною отрядами, и в этих столкновениях погибли десятки крестьян, одураченных агитаторами.
В город Барнаул и его уезд направлены для быстрой ликвидации мятежа крупные силы, в том числе отряд атамана Анненкова.
Приглашаю крестьян, примкнувших к шайкам, покинуть их и вернуться к мирному труду, если им дорога их жизнь и имущество.
В целях быстрой ликвидации мятежа и для обеспечения военным начальникам возможностей применять все вызываемые обстановкой меры, объявляю Барнаульский и Каменский уезды на военном положении и предписываю действующим в этих уездах военным начальникам уничтожать без суда всех принимающих прямое или косвенное участие в мятеже, Конфискуя и уничтожая их имущество.
Должностным лицам принять меры к самому широкому распространению настоящего приказа среди населения.
Уполкомвойск по Барнаульскому военному району генерал-майор Биснек.
Комендант Барнаульского военного района капитан Могильников".
- Заметались, как крысы в горящем амбаре! - процедил Коржаев и отбросил газету. Он прошелся по комнате стремительно, твердым шагом. - Медлить нельзя, Игнат, - обратился он к Громову, - надо немедленно наступать…
Чуть позже вернулись из Усть-Мосихи посыльные.
Несколько дней назад Каменский подпольный центр решил объединенными силами партизанских отрядов Громова и Данилова сделать налет на Камень. Договориться с Даниловым об этом и были посланы порученцы Коржаева.
Коржаев, Громов и начальник штаба Булыгин снова засели.
- Рассказывайте. Что так долго?
Один из партизан, большеухий и губастый, то и дело поводя плечами, будто ему за шиворот насыпали мякины, начал:
- Данилов раненый.
- Ранен?! - спросил Громов и, поняв несуразность вопроса, добавил - Сильно?
- Без сознания привезли из Сузуна. Ногу ему перебило и плечо, много крови потерял. Слабый сейчас лежит. Ждали, пока мало-мальски оклемается.
- Ну что Данилов говорит о нашем предложении? - спросил Коржаев.
- Он не возражает. Уже отдал распоряжение формировать специальный отряд. Говорит, человек полсотни дадим, больше не можем - оружия нет. Но отряд будет боевой. Командиром назначают Милославского. Говорят, лихой товарищ и в военном деле разбирается.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
После похода на правобережье Филька тесно сошелся с Милославским. Сблизил их бой с польским десантом в большом Сузуне. Если бы не Милославский, сдрейфил бы Филька. И сейчас Филька, гордясь тем, что Милославский взял его в свой отряд, сформированный из самых боевых партизан, гарцевал на шустром вороном жеребчике. Этого жеребчика он забрал в Макарово у Комаревцева. Они специально с Васькой Егоровым ездили туда за конями. Ездили, правда, тайком - не дай Бог Данилов узнает! - но когда перед уходом на Камень выстроили отряд, Иван Тищенко, проходя перед строем, ласково похлопал Филькиного жеребчика. Значит, понравился…
Ехали не торопясь: "Все равно к вечеру поспеем на ярковскую дорогу". Рядом с Филькой покачивался в седле Василий Егоров. Под ним был рослый рыжий мерин. Давно он полюбился Василию, еще когда Егоров в работниках был у Комаревцева, спокойный и выносливый конь.
Нещадно палило солнце.
- Васьк, - сказал Филька, - как только ворвемся в Камень, давай прямо поскачем к тюрьме… к той, лаптевской. Может, наши ребята все еще сидят. Мы их и выпустим, а?
- Ладно, давай…
Милославский ехал впереди отряда. Чтобы не казаться столь маленьким, он специально выбрал себе высокого, поджарого коня. Милославский молчал почти всю дорогу, о чем-то думал.
Едва начало смеркаться, выехали на тракт между Ярками и Камнем. Здесь уже ждали мосихинцев. Неподалеку, на пригорке, окруженный конниками, стоял Громов. Милославский подскакал к нему, осадил коня, приподнялся на стременах.
- Отряд устьмосихинских партизан в количестве пятидесяти шести человек прибыл в ваше распоряжение, - четко, по-военному отрапортовал он, приложив руку к фуражке. - Командир отряда Милославский.
Громов даже залюбовался таким рапортом и влитым в седло командиром.
- Здравствуйте, товарищ Милославский. - Громов тронул своего коня, подъехал вплотную, подал руку. - Сейчас получите белые повязки, раздайте каждому бойцу, пусть повяжут на левую руку. Это опознавательный знак, чтобы ночью не пострелять своих. Пароль на сегодня в городе… в гарнизоне - "Приклад", отзыв - "Цевье"…
Когда ласковая августовская ночь опустилась на город и стали гаснуть огни в окнах домов, в кривые улочки каменских окраин начали втягиваться цепочки вооруженных конников.
У каждого на левом рукаве белая холщовая повязка. Из-за домов выходили люди с такими же повязками и шли вместе с конниками к центру города. Встречавшиеся редкие патрули скучающе, для проформы спрашивали пароль и, сторонясь, пропускали кавалеристов.
Наиболее разговорчивые ради любопытства спрашивали:
- Откуда, служивые?
- Из Барнаула, - отвечали.
- Подкрепление?
- Подкрепление.
- Для поддержки штанов, - хохотали в рядах. И, посмеиваясь, вполголоса добавляли - Сейчас мы вам поможем на тот свет отправиться…
Едва въехали в улицу, Милославский бросил Полушину: "Я к Громову" - и ускакал.