Один из великокняжеских челядинцев, статный парень из боярских детей, смело подошёл к двери. Он был бледен, но, по-видимому, менее других поддавался страху.
- Кто тут говорит, что государь и великий князь к себе жалует? - твёрдо и громко переспросил он. - Государь и великий князь московский, Василий Васильевич, на отъезде ноне… Что вы за люди такие? - закончил он сурово. - Уходите, пока целы!.. Вернётся государь - не пожалует вас за такие шутки…
- Отворяй, Захар, не ломайся! - прикрикнул снаружи на боярского сына Волк. - Не пужай больно, не малые ребята мы, чай, - насмешливо прибавил он, - да и врёшь ты всё: государь и великий князь московский, Дмитрий Юрьевич, здесь стоит и гневается… Будет ужо всем вам!..
- Братцы, да это Волк ведь старковский?! - произнёс поражённый Захар, обращаясь к остальным челядинцам. Волка знал весь великокняжеский двор; да и он знал всех в лицо и по именам.
Старый дворецкий, сразу понявший из последних слов Волка, в чём дело, бессильно опустился на скамью…
Перед его глазами в одно мгновение промелькнули все ужасы кровавого раздора между братьями…
Поняла всё и челядь…
- Боярин, как бы не прогневить государя и великого князя Дмитрия Юрьевича! - умышленно громко, чтобы слышно было на крыльце, произнёс один из жильцов. - Своя-то рубашка ближе к телу! - вполголоса добавил он в сторону товарищей.
Трусость и измена уже заползли в их сердца, и они только не решались ещё громко высказать своё решение.
Лука Петрович сидел на лавке и, казалось, не слыхал обращённых к нему слов.
Жилец поднял ключи, обронённые дворецким, и решительно шагнул к двери.
Но он не успел вложить ключ в замочную скважину. Боярский сын, разговаривавший с Волком, ловким движением вырвал у него связку ключей и, оттолкнув растерявшегося жильца, заслонил собою дверь…
- Изменники, предатели! - дрожащим от гнева голосом воскликнул он. - Как Иуда хотите продать своего царя?! Кому вы крест целовали?… Нет у вас другого государя и великого князя, кроме Василия Васильевича!
Пламенные, дышавшие негодованием слова Захара на минуту смутили челядь.
- Ишь ты, какой верный выискался! - злобно засмеялся жилец, собиравшийся отпереть дверь. - Братцы, шерсть-то ведь с нас полетит!.. Что его, дурака, слушать!..Скрутим ему руки, а государь Дмитрий Юрьевич услуги нашей не забудет!..
Эти слова решили всё дело.
- И то, братцы, что на него, безмозглого, смотреть! - раздались голоса. - Встретим по-хорошему государя, нам же лучше будет!..
Вся челядь толпой двинулась к дверям.
Дворецкий Лука порывался было что-то сказать, но махнул рукой и остался на своём месте… По щекам старика покатились крупные слёзы…
Челядь окружила Захара и попробовала уговорить его. Но боярский сын выхватил из-за сапога широкий нож и размахом руки заставил попятиться назад холопов.
- Зарежу! Подходи, предатели! - весь бледный, с горящими от гнева глазами, прикрикнул Захар. - Ужо вернётся госу…
Парень не успел договорить. Тяжёлая, дубовая табуретка, ловко пущенная жильцом-предателем, острым углом попала в висок Захару.
Боярский сын замертво повалился на пол…
Пока всё это происходило в сенях, стук снаружи совершенно прекратился. Князь Дмитрий услыхал сквозь оконце речи челяди и велел повременить выламывать дверь…
Холопы с униженными поклонами встретили Шемяку. Но Дмитрий, даже не кивнув никому головой, быстро пошёл внутрь хором по знакомым ему переходам…
Отпирая дверь, холопы оттащили бездыханного Захара в сторону. Парень лежал у стены, широко раскинув руки. Алая кровь из разбитого виска тонкой струйкой стекала на пол…
Волк, проходя мимо Захара, со зверской усмешкой ударил острым носком сапога прямо в лицо верного слугу Василия…
- Пёс ты, Волк, право слово, пёс! - укоризненно произнёс старик стремянный, шедший сзади.
Волк злобно захохотал…
Когда посланный дворецким слуга прибежал на половину великих княгинь, там царила полнейшая тишина. Обе княгини давно уже спали. Спали и дети великого князя. Слуга торопливо разбудил одну из постельных боярынь.
- Буди, матушка, обеих княгинь скорее! - заговорил челядинец, когда боярыня наконец очнулась от крепкого сна. - Беда стряслась: лихие люди на государев двор на пали!..
Боярыня дико вскрикнула и, как была, неодетая, бросилась в опочивальню княгини Марьи…
Через несколько минут по всей женской половине заметались испуганные женщины. Не зная ещё, что случилось, они уже голосили и причитали на весь дом. Княгиня Марья, схватив на руки обоих маленьких детей, с воплями ужаса бросалась то к одной, то к другой своей боярыне…
Старуха Софья, одна в этой суматохе сохранившая хладнокровие, успела кое-как одеться и войти в опочивальню невестки.
- Матушка, - вскрикнула княгиня Марья, бросаясь к старухе, - напали злодеи на государев двор! Пожгут и порежут нас всех! Он, ой, Васенька, князь ты мой, на кого ты нас покинул!..
И княгиня заголосила ещё пуще.
- Где Василий-то? - отрывисто спросила Софья о жильце, присланном дворецким.
- У дверей он, княгиня-матушка! - указала ей одна из плачущих боярынь.
Софья вышла в тёмный коридор.
- Что такое стряслось, Василий?… - спросила она жильца.
- И сами не знаем, княгиня-государыня! - ответил жилец. - Что ни на есть силы стучат в Красное крыльцо… Кому ж, окромя лихих людей, на такое решиться?…
Дело было необычное - стучать, да ещё среди ночи, в хоромы великого князя!
Значит, беда действительно стряслась.
Старуха Софья быстро всё сообразила и стала немедля распоряжаться.
Она прикрикнула на растерявшихся боярынь, велела им одеться самим и одеть великую княгиню с детьми. Сама же поспешно отворила одну из укладок в своей опочивальне и вынула несколько изукрашенных ларцов. С ними в руках она снова вышла в коридор.
- Бери-ка, Василий, снеси скорее в тайник да приходи назад скорей… великую княгиню с детьми поведёшь!..
Жилец взял ларцы и скрылся в одном из переходов.
Старуха Софья между тем оделась окончательно сама и успела закутать невестку и внучат.
Через несколько минут вернулся Василий. В руках у него был слюдяной фонарь.
- Веди скорее! - встретила его Софья.
Плачущая княгиня Марья, мамка с детьми, боярыни и девушки, предводительствуемые жильцом, голося и причитая, стали спускаться по потайной лестнице в подклеть. Фонарь Василия сильно светил в темноте, и мрак ещё более усиливал испуг и отчаяние женщин…
Княгиня Софья молча шла сзади всех.
В подклети, заставленной сундуками и укладками, было холодно и сыро. Один из сундуков, казавшийся на вид чрезвычайно тяжёлым, был сдвинут в сторону, и на его месте зияла открытая подполица. Здесь был тайник.
Василий с фонарём подошёл к подполице и осветил первые ступени лестницы, уходившей, казалось, в тёмную бездну…
- Там уж ждут с фонарями холопы, княгиня-матушка! - проговорил он, помогая жене великого князя спускаться в тайник.
Когда все женщины скрылись из глаз, Василий захлопнул подполицу и без труда поставил на прежнее место сундук. Сундук на самом деле был пустой, да и сам по себе весил многолегче других…
Василий направился на половину великого князя.
Но он не успел пройти и двух горниц, как послышались тяжёлые шаги и громкий говор.
"Они… ворюги лихие!" - мелькнуло в голове жильца, и он, бросив фонарь, опрометью кинулся назад к потайной лестнице. Спустившись вниз в подклеть, Василий на ощупь добрался до знакомого сундука, поспешно сдвинул его с места и поднял затвор. Сойдя на несколько ступеней, жилец потянул верёвку и захлопнул за собой подполицу…
В тайнике царил непроницаемый мрак.
Ощупывая руками и ногами ступени, Василий осторожно спустился на дно. Отсюда по направлению к берегу Москвы-реки шёл длинный, узкий коридор. Кирпичные стенки и пол коридора были мокры от сырости…
Василий перекрестился и, держась руками за противоположные стенки, пошёл по тайнику.
Когда Шемяка и Можайский с толпой слуг вошли на женскую половину дворца, там было всё с виду тихо и спокойно. В передней горнице даже теплились лампады перед образами.
Волк, шедший впереди всех, первым вошёл и в опочивальню молодой княгини. Он сразу заметил следы недавнего переполоха. Некоторые скрыни были оставлены открытыми, на лавках и сундуках брошено в беспорядке разное платье-Волк оглядел сразу всё это своим острым взглядом и насмешливо свистнул.
- Улетели птички, государь великий! - тихо проговорил боярский сын, обращаясь к Шемяке, который в эту минуту вошёл в горницу.
Князь Дмитрий досадливо повёл плечами, и на его лбу показалась гневная складка.
- Далеко им не уйти… разыскать надо! - отрывисто проговорил он.
Князь Иван покачал головой, и на его лице выразилось неудовольствие.
- Оставь их, брат… какая тебе в них корысть? Пущай идут себе с Богом! - попробовал он заступиться за обеих княгинь.
- Зла им делать не буду - крест целовал, а найти надо… придержать, пока всё кончится! - упрямо возразил Дмитрий. - И куда им уйти! В тайник разве?…
Можайский, не возражая больше, вздохнул и сел на ближнюю лавку, покрытую узорным ковром.
Рябой и высокий холоп - тот самый, который пустил скамейкой в голову верному Захару, - при последних словах князя Дмитрия выступил из толпы слуг.
- Государь великий! - проговорил холоп, кланяясь земно. - Прикажи, пожалуй, обыщем тайник? Бегал я в подклеть: видать, что туда ушли…