Публий кивнул Корнелию, и тот, вытащив из жесткого кожаного футляра, несколько листов папируса, развернул их перед сидящими мужчинами.
Сдержанная улыбка озарило лицо Бен-Цура. Он не видел подобных чертежей с того самого времени, когда они с Эльазаром, молодым рекрутом из Иудеи, будущим отцом Эльки, строили гончарные печи в крепости далёкого Дура-Европоса.
Приняв эту улыбку, как снисходительную критику его чертежей, Публий подтянулся, встал и вновь сухо спросил:
– Командующий отвергает моё предложение?
– Напротив, – спокойно, не гася улыбки, ответил Бен-Цур, – твои чертежи не просто точны, они предельно детализированы. Жаль, что у меня не было подобных чертежей, когда мы строили с отцом мастера Эльазара керамические печи в крепости…
– Дура-Европоса? – перехватил разговор Публий
– Да, – кивнул Бен-Цур.
Вошла Шифра. Она успела переодеться. Голубая туника, была подвязана узким поясом. Такого же цвета широкая лента прижимала поседевшие, но все еще густые, заплетенные в косу, волосы.
Бен-Цур смотрел на неё и чувствовал, как его сердце захлестывает волна горячей любви к этой женщине.
"Нет, её красота, не померкла, – с радостью думал он, – она лишь притаилась в лабиринте нелегко прожитых лет".
Рядом с ней стояла Бат-Шева. Элька не поверил своим глазам. В светлой хламиде, подтянутая широким поясом, она казалась стройной и совсем молодой. Большие серые глаза излучали загадочное сияние. Её трудно было узнать.
Не только Элька не мог оторвать от неё удивленного взгляда. С непонятным интересом смотрел на неё и римский офицер c новенькими знаками отличия по имени Корнелий.
– Квадратные печи, изображенные на аксонометрии, – продолжал, меж тем, Публий, – весьма эффективны. Это, по сути дела, четыре печи в одной.
– Счетверённая печь, – подтвердил Бен-Цур. – Подобные печи я видел в Афинском квартале керамистов.
– Именно, – подтвердил архитектор. – Каждый из четырех углов представляет собой самостоятельную печь, с отверстием для загрузки сырца и выемки обожженных изделий. При этом сохраняется единая вытяжная труба, – и Публий провел мизинцем по чертежу, указывая на дымоходные каналы, сходящиеся у нижнего основания трубы.
– Однако, – продолжал он, – как я успел заметить еще до совета землемера, участок земли мастера Эльазара позволяет соорудить максимум один подобный агрегат. – Немного подумав, Публий добавил:
– Нам же понадобится, не менее четырех или шести. Он окинул взглядом дом Эльки и прилегающие к нему горные выступы.
Наконец с искренним сожалением закончил:
– Видимо, придется от услуг мастера Эльазара отказаться.
Корнелий, не проронивший до этого ни единого слова, неожиданно привстал, отодвинул в сторону расшитую пурпуром подушку, и, глядя на Публия, сдержанно произнес:
– Если легат позволит, вспомогательная центурия, находящаяся в моем распоряжении, сможет разровнять прилегающие выступы скал и в кратчайший срок создать нужную нам площадку для нескольких счетверенных печей!
Присутствовавшая при этом разговоре Шифра заметила, беглый взгляд Корнелия, брошенный в сторону Бат-Шевы. Та смущенно отвернулась.
– Возможно, ты прав, Корнелий, – не поворачиваясь в его сторону, ответил Публий, – но ты не учитываешь, что кроме площадки для строительства печей придется прокладывать десятки стадиев дорог в тяжелых горных условиях, а это потребует много времени, которого у нас нет.
Корнелий, не находя нужного ответа, растерянно замолк.
В эту минуту Элька неожиданно произнес.
– Квадратные печи работают по следующему принципу: загрузка сухого сырца, обжиг, гашение огня, остывание обожженного кирпича, выемка готовых изделий, не так ли?
– Именно так, – подтвердил Публий.
– Затем цикл повторяется, – спешил Элька, опасаясь, что его прервут, – при этом, не имеет значения, загружаем ли мы все четыре печи одновременно, или по очереди. Процесс обжига остается цикличным, то есть прерывистым . Я не ошибаюсь, уважаемый архитектор?
– В принципе нет, – заинтересованно посмотрел на него Публий.
– Конечно, для увеличения производства кирпича необходима оптимальная загрузка каждой из печей и хорошее топливо, – поддержал Эльку Бен-Цур.
– Да, – согласился Элька, – это условие обязательное, – и, явно волнуясь, добавил: – Но можно сделать весь процесс не цикличным, а непрерывным и только в одной печи?
Публий снисходительно улыбнулся,
– Если бы я ничего не знал о твоих достижениях, прославленный мастер Эльазар бен Эльазар, то решил бы, что разговариваю с остроумным сочинителем или… с неразумным мальчишкой.
Теперь и Бен-Цур посмотрел на Эльку с удивлением. И только Шифра и Бат-Шева понимающе переглянулись…
Работая вместе с Элькой в его гончарной мастерской, они не раз слышали о его желании перестроить обжиговую печь.
Они видели, как в свободные минуты, когда они отдыхали, Элька что-то чертил на табличках; сминал, отбрасывал и вновь водил острием палочки по сырой поверхности глиняных плиток.
Шифра вспомнила, как однажды, когда Элька особенно увлеченно излагал свои планы перестройки печей, Бат-Шева рассказала, что в то время, когда еще был жив её муж, они решили построить ограду вокруг дома.
Однако муж заболел, силы быстро покидали его, с грустью вспоминала она, вскоре он уже не мог поднять даже средней величины камень. Мелкие же камни, сложенные вместе, тут же рассыпались.
– Кроме этого, – продолжала Бат-Шева, – мелких камней нужно было во много раз больше, чем больших. И тогда мы решили построить ограду из хвороста и обмазать её со всех сторон толстым слоем глины.
– Получилась хорошая ограда, – грустно закончила она. И Шифра вдруг увидела, что Элька не только прислушивается к тому, что говорит Бат-Шева, но и смотрит на неё, так как будто она знает какие-то особые секреты, очень важные для него, Эльки, и о которых никто, кроме него, не догадывается.
Ей столько же лет, сколько Эльке, прикинула Шифра. И испугалась неожиданной догадке.
" Этого не может и не должно быть! Нельзя даже думать об этом!" – решительно приказала себе Шифра. Но видя, что Элька, слушая Бат-Шеву, продолжает что-то свое чертить на табличках, успокоилась.
"Тоже нашлась тайная сваха! – поругала себя Шифра, – Элька, наверное, ни о чем подобном и не думает!"
Однако, однажды возникшая мысль уже не оставляла её.
А почему бы Эльке не полюбить эту необычной привлекательности женщину?
Сердце Шифры подсказывало ей, что Бат-Шева уже не одинока, что она любит и даже счастлива.
"Возможно, её избранник именно Элька? Он, конечно, не красавец, – старалась быть объективной Шифра, – и ростом ничуть не выше Бат-Шевы, зато очень сильный и обладает доброй душой, как и его покойный отец Эльазар, чье имя Эста дала своему первенцу… Что за глупые мысли?! " – оборвала она себя.
И вновь вспомнила рассказ Бат-Шевы, как та с покойным мужем строила вокруг их дома ограду. И как потом, когда толстый слой глины, покрывавший хворост, подсох, случился пожар.
Бат-Шева уже не помнила причину пожара, но увлеченно рассказывала, как необычно горел хворост внутри глиняного короба.
Шифру тогда удивило, как подробно Элька расспрашивал Бат-Шеву о горении этого самого хвороста внутри короба.
Шифра видела, что Бат-Шева польщена вниманием Эльки, и старается рассказать даже такие пустяковые детали, как очередность горения хвороста внутри глиняного покрытия.
– Огонь вспыхнул не сразу по всей ограде, – рассказывала Бат-Шева, – он шел по кольцу . Вначале загорелось у входа во двор, куда я выбросила пепел из домашнего очага, думая, что в нем нет даже искорки. Затем огонь двигался по всему кругу ограды, как по пещере. Когда же весь хворост сгорел, глина, покрывавшая хворост, превратилась в камень.
– Интересно было смотреть, – улыбаясь, вспоминала Бат-Шева, – как из короба ограды, в местах, где торчали толстые палки, вырывались столбы пламени и дыма.
Внимательно слушая Бат-Шеву, Элька все время лихорадочно чертил на своих табличках. Пристально наблюдавшая за ними Шифра, видела, что между Элькой и Бат-Шевой существует какая-то особая связь. Именно эта связь не понравилась Шифре – слишком много внимания он уделял этой, можно сказать, случайной женщине! – Решила она с ревностью матери.
И тут же увидела, что не ошиблась. Элька придвинулся к Бат-Шеве совсем близко, плечом к плечу и начал излагать свой замысел, водя острой палочкой по глиняным табличкам.
Шифра почти физически ощущала, что им приятно сидеть друг возле друга, что они радуются неожиданной близости. Её и саму охватило непонятное волнение.
– А знаешь… – и Элька чуть приподнялся, – гончарную печь можно построить в виде кольца, как забор вокруг твоего, Бат-Шева, дома. И Шифра заметила, что плечо Эльки еще теснее прижалось к плечу Бат-Шевы.
– В этой печи, – продолжал Элька, – огонь не надо будет гасить, он все время будет двигаться по кругу, обжигая все новые и новые кирпичи, плитки, гидрии. Остывшие же изделия, можно будет отправлять на стройку.
Элька так увлекся изложением ей и Бат-Шеве своих замыслов, что они готовы были тотчас же после этого разговора разрушить старую трубообразную гончарную печь и построить новую кольцевую .
Однако Элька их остановил:
– Всё это не так просто. Старая печь, все же кормит нас, а для строительства новой печи нужны немалые деньги. Но все свободные деньги Шифра истратила на закупку товаров, которые Ицгар и Нимрод повезли в далекую Вавилонию. И вот уже четыре рождения луны он них нет никаких вестей…