- У меня - важное письмо лорда Литтона, - поднял руку Крэнбрук. Плотный, розовощекий, неукоснительно сочетавший не очень напряженный труд с интенсивным отдыхом, он казался олицетворением здоровья, являя полную противоположность своему шефу.
- Слушаем вас, Гатторн.
- Послание пространное. Не стоит занимать ваше внимание, оглашая его целиком. Но здесь есть крайне интересные мысли и предложения, требующие размышлений и отклика.
Крэнбрук слегка откашлялся и, отставив документ далеко от глаз, начал читать: "Я убежден, что политика создания в Афганистане сильного и независимого государства, над которым мы не можем осуществлять никакого контроля, ошибочна. Если вследствие войны или смерти нынешнего эмира, которая, конечно, явится сигналом для раздоров между соперничающими претендентами на престол, мы получим возможность (а ей несложно возникнуть в любую минуту) разделить или сломать Кабульскую державу, я искренне надеюсь, что мы не упустим такой случай. Полагаю, что это также мнение лорда Солсбери…"
Все присутствующие посмотрели на министра иностранных дел. Тот кивнул, как бы подтверждая сказанное.
- И что же предлагает вице-король? - произнес премьер.
- Он выдвигает довольно четкую программу: "В интересах Индии наиболее разумным явилось бы создание западноафганского ханства, включающего Мерв, Меймене, Балх, Кандагар и Герат, под властью какого-нибудь избранного нами правителя, который зависел бы от нашей поддержки. При наличии образованного таким путем западноафганского ханства и небольшой британской базы подле границы в Куррамской долине судьбы самого Кабула были бы для нас вопросом, не имеющим значения".
Воцарилась тишина. Члены кабинета обдумывали услышанное.
- А при чем тут Мерв? - первым подал голос лорд Мэннерс. По своей "почтмейстерской" должности он был обязан особенно хорошо знать географию. - Как я себе представляю, Мерв никогда не имел ничего общего с Афганистаном.
- Ну, это детали, - отмахнулся статс-секретарь по делам Индии.
- Да, частности, - неожиданным для своей внушительной внешности высоким голосом поддержал его Солсбери. - Хуже другое: у нас нет серьезного основания для активных действий.
- И войны нет, и кабульский правитель, кажется, не собирается на тот свет, - усмехнулся Сэндон.
- Появление под нашим контролем и в таком составе ханства - как его там называет барон Литтон - западноафганского? - превратило бы Кабул в жалкий, никому не нужный островок… Я думаю, господа, одобрим предложения вице-короля. К их реализации следует быть готовыми в любую минуту. А такую минуту, - Биконсфилд повернулся к Крэнбруку, - надо всемерно приближать. Это и следует сообщить в Симлу. Пока же займемся нашим бюджетом…
По душноватому залу (премьер-министр смертельно боялся сквозняков, и все окна были тщательно закрыты) пронеслось едва заметное дуновение ветерка: бесшумно отворилась дверь и вошел слуга.
- Срочная депеша, милорд!
Биконсфилд раскрыл телеграмму. На его лице появилось выражение радостного изумления.
- Ну, господа, - обратился глава правительства к министрам, - если бы я изобразил нечто подобное в одном из своих романов, вы вправе были бы счесть меня фантазером… Потрясающее стечение обстоятельств!
Он взволнованно продолжал:
- Наш энергичный вице-король легок на помине. В его депеше - любопытнейшая весть: в Кабул прибыли русские офицеры с вооруженным эскортом! Вот вам и повод для вмешательства в афганские дела.
- Но ведь афганский правитель пока еще независим и может принимать кого ему заблагорассудится, - вставил Норскот.
- Ну, это как сказать, - пробасил Крэнбрук. - Он сидит слишком близко от нашей Индии!
Биконсфилд остановил назревавшую дискуссию.
- Лорд Литтон говорит о трех вариантах нашей возможной реакции: во-первых, рассматривать отмеченный факт с имперских позиций и отсюда, из Лондона, обсуждать проблему с Петербургом; во-вторых, подойти к ней как к вопросу, имеющему прямое отношение к Индии, и потребовать от Кабула приема аналогичной британской миссии; в-третьих, ничего не предпринимать.
Члены кабинета согласились с мнением Солсбери: отложить окончательное решение до тех пор, пока не удастся четко выяснить, что происходит в столице Шер Али-хана.
3 августа они снова собрались на Даунинг-стрит. На этот раз вскоре после полудня. Все имели полусонный вид, но чувствовали себя победителями: накануне, только к двум часам ночи, крупной победой правительства, получившего большинство в 143 голоса при обсуждении чреватого последствиями запроса либеральной оппозиции, завершилось заседание палаты общин. Биконсфилд заявил, что кабинет может быть доволен работой, проделанной во время дебатов.
- Займемся, однако, тревожными афганскими проблемами, - сказал он и вопросительно обернулся к статс-секретарю по делам Индии.
Виконт Крэнбрук зачитал длинную депешу лорда Литтона. Вице-король подтверждал известие о русской миссии в Кабуле и запрашивал инструкции.
- Если мы не предпримем быстрых и энергичных действий, трудно будет предвидеть последствия, какие вызовет по всей Индии сообщение о появлении в соседней стране наших соперников, - резюмировал виконт. И после краткой паузы добавил:
- К тому же история нам не простит, если мы не воспользуемся ниспосланными провидением обстоятельствами, чтобы избавиться от Шер Али-хана. Или, по крайней мере, не наденем на него достаточно надежную смирительную рубашку…
- Значит, надо сделать что-то особенное! - воскликнул герцог Ричмонд. - Что же мы предпримем?
Все улыбнулись: герцог неизменно стремился продемонстрировать свою энергию и активность, но за всю бытность членом правительства ни разу не внес какого-либо существенного предложения.
Такие предложения - особенно в связи с международными проблемами - обычно исходили от маркиза Солсбери. Теперь же их следовало ожидать с тем большей вероятностью, что Солсбери, предшественник Крэнбрука на посту вершителя индийских дел, был в них достаточно компетентен. И действительно, у него был уже готов план действий.
- Надо поручить барону Литтону категорически потребовать от эмира незамедлительного принятия нашего посольства, - начал маркиз. - И любой ценой добиться его допуска в Кабул. Не исключено, что кратчайший путь через Хайберский проход окажется опасным из-за враждебности к нам местных племен. Трудности несколько уменьшатся, если направить британских представителей через Кандагар. Есть сведения, хотя и не очень надежные, что его жители расположены более дружелюбно к соседям-англичанам в Индии.
Слова Солсбери не вызвали возражений.
- Итак, решено! Отправляем к эмиру авторитетную миссию, - подвел итоги обсуждения премьер-министр. - И следует позаботиться, чтобы ее эскорт соответствовал величию и мощи империи.
* * *
Между тем Каваньяри не тратил времени даром. Не было буквально ни одной военной экспедиции против пограничных афганских племен, в которой он бы не принял самого активного участия: во второй половине 1877 года - "экспедиция Джоваки", в феврале 1878 года - "экспедиция Сапири", в марте - "экспедиция Шакат" и сразу же за ней - поход против племени утманхель. И так далее.
Однако непосредственно в боевых операциях комиссар участвовал редко. Он терпеливо и настойчиво отыскивал нужных ему людей, уединялся с ними в укромных местах и что-то долго и настойчиво втолковывал им. Удалось ему наладить связи и с некоторыми излишне корыстолюбивыми вождями, старшинами, маликами.
Правда, в одном месте, и, к сожалению, едва ли не в самом важном, его ждала неудача. Комендант форта Али-Масджид капитан, или по-афгански кефтан, Файз Мухаммад категорически отверг все попытки к сближению. А ведь Али-Масджид - ключевая позиция на нелегком пути из Пешавара в Кабул. Но британский комиссар надеялся, что ему удастся переубедить упрямца.
В те редкие часы и дни, когда Каваньяри находился в своей пешаварской резиденции, его посещали какие-то таинственные личности. Они приезжали и уезжали под покровом ночной темноты, на хороших конях, задерживаясь лишь для очень краткой беседы и увозя холщовые мешочки, небольшие, но весьма увесистые. Обычно после таких посещений комиссар засиживался допоздна у себя в кабинете. Вскоре на стол вице-короля, находившегося в Калькутте или Симле, ложилось донесение, под которым стояла подпись "Клин".
"Клин" сообщал сведения, доставленные его агентами из Кабула и других городов Афганистана, рассказывал о предпринимаемых им поисках людей, на которых можно будет опереться, когда настанет час решительных действий против несговорчивого Шер Али. Речь шла о подкупе вождей племен и глав родов и разжигании вражды между ними, о натравливании важных сановников на правителя и возбуждении у них жажды власти, о тайной борьбе против Афганского государства, упоминая о котором английские политики не обходились без слов "так называемое"…
Однако иногда Каваньяри охватывало чувство, будто делается что-то не то и что-то не так. Это вовсе не были угрызения совести. О нет! Он лишь выполнял свой долг. И выполнял, видимо, неплохо, ибо сменил капитанские знаки различия на майорские, а его парадный мундир уже украшал орден "Индийская звезда" командорской степени.