Ни в ресторане, ни в обоих кафе мы Игоря Андропова с компанией не обнаружили. Однако скоро Гарик Сапунов встретил Сашу Коренева. Поэт в изрядном подпитии одиноко сидел в большом холле первого этажа в удобном мягком кресле у окна и, похоже, пребывал в философской меланхолии. Это был худой, подвижный человек лет шестидесяти с нервным интеллигентным лицом, которому стрелки седых усов придавали некую таинственность. Мне говорила Вика, что он фронтовик, и свои первые стихи написал в окопах теперь такой далекой войны. Это для моего поколения далекая история. А они, участники тех боев, походов, и сейчас живут там. Похоже, это главная их жизнь. Навсегда… Я это особенно почувствовал, попав года два назад в Минск, на какую-то литературную декаду, где провел несколько дней и ночей с белорусскими писателями.
- А, это вы,- без всякого удивления сказал Александр Кириллович Коренев,- Опоздали.
- В каком смысле опоздали? - спросила Вика.
- Вся компания Игорька Андропова, бросив стол, поднялась по боевой тревоге и рванула…
- Что за тревога? - четко, профессионально поставил вопрос Николай Кайков.
- Бросили стол, вопли-сопли… С Антониной, официанткой, правда, рассчитались. И все - на меня. Пришлось допивать. Хорошо, отловил тут двух молодых стихоплетов. Помогли,- Александр Коренев обвел нас внимательным насмешливым взглядом и продолжал уже совершенно трезво: - А вы ничего не знаете? - Возникла пауза. Мы ждали,- Конец света. Тут кутеж, дым коромыслом… Да и в прочих подобных заведениях. Пир во время чумы…
- Да в чем дело, наконец? - нетерпеливо перебила Вика,- Саша!
- Дело в следующем… Вот мы тут прожигаем жизнь… Впрочем, такую жизнь и надо прожигать.- Поэта явно тянуло на философию.
- Ну! Ну! - Гарик Сапунов еле сдерживал себя.
- Не нукай, не запрягал. "Ну…" Словом, дамы и господа, со вчерашнего дня в Москве идет грандиозная операция под названием "Каскад". Осуществляют ее совместно силы милиции и КГБ. Но, как сказал примчавшийся в поту к нашему застолью один деятель, по наводкам кагебешников. Метут теневиков самого высокого пошиба. Наносится сокрушительный удар по теневой экономике нашей замечательной столицы.
- А при чем тут Игорь Андропов? - спросил литсотрудник "Вечерней Москвы" Николай Кайков.
- Он ни при чем.- Опять последовала пауза.- Гарик, дай закурить.- Поэту Кореневу доставляла удовольствие игра на наших нервах. Задымив сигаретой, он продолжал: - С нами тут сидел один не то генерал, не то полковник. В штатском. Вот потный гонец и принес ему весть: замели его друга-приятеля, цеховика. Как я понял, миллионами парень ворочал. Генерал… Пусть он будет генералом, вскочил как ошпаренный: "Надо вытаскивать. Игорь, поможешь?"
- Что…- Я подыскивал русские слова.- Что, Игорь Юрьевич за помощью обратится к отцу? - И поймал осуждающий взгляд Коли Кайкова.
- Ни в коем случае,- поспешно, оглянувшись по сторонам, ответил Александр Коренев,- У него наверняка есть другие возможности, предполагаю, весьма эффективные.
- В Домжур! - скомандовала Вика
Мы спешно покинули писательский клуб, оставив поэта Коренева в некотором недоумении. Он только успел крикнуть нам вслед:
- Экспроприаторов экспроприируют!
…В Доме журналистов обстановка была та же: везде битком народу, гвалт и шум, пьяные красные физиономии.
- Нас ждут,- сказала Вика.
Мы спустились в подвальный пивной бар, и, хотя там, как говорят русские, было яблоку негде упасть, столик для нас действительно нашелся в углу под розовым плафоном в виде тарелки, вмонтированной в стену. За столиком сидели два неприметных джентльмена, оба лет тридцати пяти - сорока, чем-то неуловимым похожие друг на друга, потягивали пиво из кружек; рядом стояла тарелка с креветками.
Нас быстро познакомили, и пока художник-абстракционист и журналист из "Вечерней Москвы" таскали от буфетной стойки кружки пива, креветки, бутерброды с рыбой, Вика пошепталась с одним из джентльменов. (Он был белобрыс, с короткой стрижкой.)
Скоро с белобрысым мы оказались в самом углу стола у прохладной серой стены. Остальная компания, центром которой неожиданно стала "просто Зоечка", как бы отгородила нас от остального мирка пивного бара: бывшая манекенщица, несмотря на свою субтильность, с удовольствием пила пиво, лихо, умело расправляясь с креветками, сверкая острыми зубками, жевала бутерброды, на нее сыпались мужские комплименты.
Пока за столом менялась мизансцена, Вика успела шепнуть мне на ухо:
- Он с Лубянки. Информация будет точной. Проверено. Цену он назовет сам.
Итак, мы сели с ним рядом, тоже попивая прохладное темное пиво с экзотическим названием "Двойное золотое".
- Что вас интересует? - тихо, бесцветно спросил мой собеседник, глядя в свою кружку пива.
Подумав, я задал несколько вопросов.
Он тоже погрузился в размышления.
- Что касается последней беседы Цагана и Суслова,- сказал он, не поднимая глаз,- у меня ее нет. И, могу вас заверить, ни у кого нет. Но суть их разговора легко просчитывается. Как и ответ на ваш последний вопрос: о расстановке сил в Политбюро после ухода Суслова,- Он сделал большой глоток пива и подвел черту: - Вам полученная информация обойдется в сто "зеленых".
- Договорились,- сказал я.
…Когда мы с Викой вышли из Дома журналистов, было без пяти минут двенадцать.
Еще в пивном баре Гарик Сапунов сказал:
- Ребята, я не удержался, сто пятьдесят граммов водяры принял. "Тачку" тут на приколе оставлю, а до дому - пехом. Я же рядом, на Кропоткинской. Так что придется вам левака поймать.
Левака поймали сразу. Им оказался разбитной чернявый паренек кавказского типа, водитель черной "Волги", явно принадлежащей какому-нибудь министерству. Похоже, ночной отхожий промысел. Узнав, куда ехать, паренек поцокал языком, сказал гортанно:
- Далеко, слушай. Такой снег, панымаешь…
- Не томи,- прервала его Вика,- Сколько?
Кавказец заломил как минимум тройную цену.
- Поехали,- сказал я.
В салоне машины было тепло, тихо пела французская певица. "Наверняка про любовь и разлуку",- подумал я. Пахло дымком дорогих сигар.
- Что твой шеф курит? - спросила Вика.
- Пцхе! - Водитель, кратко оторвавшись от руля, пренебрежительно всплеснул руками.- Гаванские сигары, панымаешь! Пижон!
Нас, завывая сиреной и пробликивая синей мигалкой, обогнали две милицейские машины, наверняка с форсированными двигателями.
- Шакалы! - процедил сквозь зубы наш водитель.- По всей Москве рыщут, панымаешь. Вторую ночь.
"Операция "Каскад",- подумал я и прошептал Вике на ухо:
- Мне напряженной работы на час. Поможешь?
- Конечно.- Моя женщина нежно, щекоча, поцеловала меня в ухо.
20 января 1982 года
Внеочередное заседание Коллегии КГБ СССР было назначено на пятнадцать часов.
Юрий Владимирович Андропов вызвал к себе для бесед с глазу на глаз начальника Шестого управления по решению экономических проблем Федора Александровича Щарака на четырнадцать часов пятнадцать минут и начальника Пятого управления по работе с интеллигенцией Фрола Дмитриевича Попкова на четырнадцать часов сорок минут.
Эти два мощных управления были детищами Председателя КГБ - в структурную перестройку первого и создание второго, в подбор руководящих кадров, в разработку стратегии и тактики их деятельности Юрий Владимирович вложил немало инициативной энергии, сил, изобретательности. Первое управление при его руководстве Комитетом расширилось, второе было образовано по личной инициативе Андропова.
Шестое управление занимается борьбой с экономическими преступлениями и связанной с ними коррупцией, проникшей во все структуры политической и государственной жизни страны с самого верха, по принципу пирамиды. За деликатным названием Пятого управления - работа с интеллигенцией - скрывается борьба с диссидентским движением во всех его проявлениях.
В соединении этих двух зол: экономических преступлений, а суть их - возникновение внутри социалистической экономики подпольного, фактически частного сектора, помноженного на коррупцию, с интеллектуальной оппозицией или, если угодно, антисоветской деятельностью "части" отечественной интеллигенции, Юрий Владимирович видел главную угрозу системе.
Часы показывали десять минут третьего.
Хозяин кабинета неторопливо подошел к окну. Тяжелые портьеры были раздвинуты. Снегопад еще ночью закончился, но небо над Москвой было по-прежнему в тучах. Вокруг памятника основателю ЧК кружили снегоуборочные машины, похожие на желтых навозных жуков, поглощая в свои чрева снежные горы.
И еще из окна своего кабинета Юрий Владимирович видел темно-серые цековские здания на Старой площади, и чуть-чуть подальше - над московскими крышами возвышались башни Кремля.
Зазвонил телефон, связывающий кабинет с приемной.
Андропов переключился на селектор.
- Слушаю.
- Товарищ Щарак, Юрий Владимирович,- четко прозвучал голос дежурного помощника.
- Просите.
Тяжелая дверь из светлого дуба открылась, и в кабинете возник генерал-лейтенант Федор Александрович Щарак, в отглаженном, как всегда, темном костюме, с черным кейсом в руке.
- Здравствуйте, Юрий Владимирович.
- Добрый день, Федор Александрович. Присаживайтесь вот здесь,- Начальник Шестого управления оказался почти напротив Андропова; только просторное поле письменного стола разделяло их,- В нашем распоряжении двадцать минут. И поэтому - сразу к делу. Те данные по первым результатам "Каскада", в которых фигурирует Цаган, ко мне попали позавчера утром. Тогда же они попали и к Михаилу Андреевичу?