Вспомнилось, как опальный учитель географии, покидая Весьегонск, прощался у шлагбаума со своими маленькими друзьями (девочка жалостно хлюпала носом, мальчики хмурились, крепились изо всех сил). В трогательных выражениях он благодарил "за бодрость, верность, за веру в мечту". И уже в пролетке, спохватившись, что не запасся прощальным подарком, рванул цепочку от своих часов и протянул на ладони компас, служивший ему брелоком.
Я с беспокойством провожу рукой по внутреннему карману кителя, где в особом кожаном футляре хранится маленький компас. Не оставил ли его впопыхах на подоконнике в квартире Савчука? Нет, компас цел, со мною, как всегда.
Савчук то и дело поглядывал на меня, откашливался, порываясь продолжать разговор, но, наверное, выражение моего лица останавливало его.
Затем мой спутник, привалившись к тюкам с почтой, занялся изучением географической карты. Я могу теперь без помехи думать о Петре Ариановиче, представлять себе его лицо, воскрешать в памяти интонации его голоса.
А самолет тем временем мчится все дальше и дальше на север, и маленькая тень бежит за ним по снегу, как жеребенок за матерью…
В Нарьян-Маре Савчуку пришлось похлопотать. Наш самолет был почтовый. Его хотели дополнительно загрузить, а нам - двум пассажирам - предложили дождаться следующего самолета, который должен был прибыть через три дня.
Нас это, понятно, не устраивало, и я уже начал нервничать. Впрочем, мое вмешательство не понадобилось. Савчук не отходил от начальника аэропорта до тех пор, пока тот не выскочил из конторы, хлопнув дверью, и не завопил на весь аэродром:
- Да ладно уж, летите этим самолетом, летите! Посылки подождут!
По собственному опыту я знал, что такое настойчивость Савчука.
Любопытно было наблюдать моего спутника в действии. При его громоздкости это отчасти напоминало снежную лавину, катящуюся с горы, все сметающую на своем пути.
Он определенно оживал и веселел по мере продвижения к Таймыру.
Когда нас разместили на ночлег, неизменно бодрый Савчук снова принялся одолевать меня расспросами.
- Почему все же Ветлугин? - бормотал он над ухом: говорить приходилось вполголоса, потому что на соседней койке спал наш пилот Жора. - Русанов - это понятно, но Ветлугин?.. Никак не могу взять в толк. Бывшая деревня Последняя - ныне Океанск - и Таймырский полуостров!.. Между ними огромное расстояние, непроходимая тундра, множество мелких, преграждающих путь рек, наконец, Хатангский залив!..
- Морем можно добраться скорее, - ответил я кратко.
- Морем? Но почему морем?
- Потому что Ветлугина унесло на льдине в океан.
- Унесло, правильно!.. Овчаренко видел это. Стало быть, погиб?..
- Я бы и сам думал так, если бы не был гидрологом. Профессия помогает мне сохранять оптимизм.
- Не понимаю связи.
- Она проста. У восточного берега Таймыра есть постоянное береговое течение. Если ветры, дувшие во время побега Петра Ариановича, были благоприятны, то льдину, на которой он находился, могло отжать к берегу. Где, в каком месте - трудно сказать…
- Но ведь льдину, должно быть, долго носило по морю?
- Да, несколько дней.
- Чем же он питался эти дни?
- Известно, что в мешке у Ветлугина был запас продовольствия. Кроме того, с ним было ружье. Он мог убить тюленя или белого медведя. В этом случае мяса и жира хватило бы надолго.
- Впервые слышу о возможности такого путешествия на льдине!
- Вы, наверное, незнакомы с соответствующей литературой. Русанов в своей книге приводит несколько случаев.
- Русанова не читал.
- Возьмите хотя бы историю этого ненца… как, бишь, его?.. Учу или Упа, не припомню имени…
- А что с ним произошло?
- Он охотился в мезенской тундре, увидел белого медведя на льдине, которую прибило к берегу, и убил его…
- Так…
- Ветер переменился, пока охотник сдирал шкуру с медведя, и льдину отнесло от берега. Учу оглянулся, а вокруг уже вода. Что делать? Льдину с ник и с медведем тащит на северо-восток, в открытое море.
- Он бы вплавь!
- Куда там!.. Ледяная вода! А может, и плавать не умел, не знаю… Но вы поразитесь, когда узнаете, куда прибило льдину с ненцем…
- Куда же?
- Ну, как думаете, куда?
- Остров Колгуев?
- Дальше!
- Неужели Нарьян-Мар, где находимся сейчас?
- Гораздо дальше!
Савчук недоверчиво молчал.
- Обская губа, - сказал я.
- Невероятно!
- Русанов - признанный авторитет, - заметил я внушительно. - Сведения его всегда достоверны, безупречно достоверны.
- Нет, я не то хотел сказать. Действительно, огромное расстояние, сотни километров!.. Льдину, конечно, протащило через Югорский Шар и Карские Ворота?
- В том-то и дело, что нет. Ненца обнесло вокруг Новой Земли.
Савчук только крякнул.
- Это, заметьте, случилось в начале лета. Охотник вынужден был, понятно, строго соблюдать медвежью диету.
- Да, убитый медведь пригодился.
- Еще как! Сало и мясо медведя охотник ел. Шкурой укрывался.
- Льдина со всеми удобствами, - пробурчал Савчук в подушку, но я услышал его.
- Все еще не верите? Напрасно! Вы просто никогда не изучали морских течений. Они прихотливы… Согласен, ненцу повезло… Так вот, он плыл и плыл себе, дожевывая своего медведя. И вдруг однажды, высунув голову из-под медвежьей шкуры, увидел берег. Вдали среди туч виднелись горные вершины, голые и черные, местами покрытые снегом. Учу понял: это Новая Земля.
- Куда махнул, однако!..
- Я передаю вам то, о чем писал Русанов. Хотите слушать дальше?
- Просто комментирую про себя…
- Ну-с! Целое лето льдина с ненцем плыла вдоль западного берега Новой Земли. К осени обогнула Новую Землю и вошла в Карское море. Горы скрылись из глаз. В октябре охотник снова увидел низменные песчаные берега, похожие на его родную мезенскую тундру. Он удивился. Неужели, как в сказке, вернулся домой?.. Сильно обтаявшая льдина близко подплыла к берегу, и ненец вброд перебрался на землю. Оказалось, что он высадился на правый, восточный берег Обской губы.
- Самое удивительное путешествие, о котором когда-либо слышал, - изрек Савчук после паузы.
- Значит, просто не слышали об удивительных путешествиях, - сказал я сердито. - Люди в Арктике чувствуют себя на льдинах иной раз надежнее, чем на борту корабля. Тот же Русанов рассказывает об одном зверопромышленнике, которого бросили на произвол судьбы посреди Карского моря.
- Как так?
- А так! Зверопромышленники били тюленей на большом скоплении льдин. Поднялась буря. Хозяин, владелец корабля, струсил, снял только тех охотников, которые находились поблизости, а за последним, дальним, не решился идти. Охотника сочли погибшим. А через полтора или два месяца тот заявился домой жив-живехонек. Оказывается, носило его по всему Карскому морю. Ничего, обжился на льдине. С голоду не пропал. Были у него патроны, ружье, приспособил удочку… И прибило этого счастливчика - где бы вы думали?
- Не знаю уж, что и думать.
- К Таймырскому полуострову! Цели нашего с вами путешествия. Зверопромышленник вышел на берег Харитона Лаптева, между устьем Енисея и мысом Челюскин… Аналогия полная! Удивляюсь, как вы не замечаете ее!
- С чем аналогия?
- Да со спасением Ветлугина! ("Предполагаемым спасением", - поправился я.) Разница только в том, что ветлугинская льдина прошла не мимо западного, а мимо восточного берега Таймыра. Ведь Океанск - бывшая деревня Последняя - расположен на восток от Таймыра.
- Вы сказали, что у Ветлугина было с собой ружье?
- Да. И запас сухарей. К сожалению, записка написана печатными буквами. Я сразу бы узнал почерк Петра Ариановича…
- В записке нет указаний насчет льдины.
- Петр Арианович вынужден был экономить место. Он сообщал только о самом главном, о самом важном… Нет, все прекрасно укладывается в эту схему. Хотите, объясню, как представляю себе развитие событий последовательно одно за другим?
- Слушаю вас. Только говорите тише: мы разбудим Жору.
- А я и не сплю вовсе, - подал голос пилот. - Я уже давно не сплю. Ну, так как же оно было, по-вашему?
- Ветлугин и Овчаренко находились на поселении в деревне Последней, там, где теперь Океанск. Читали об этом? - обратился я к пилоту.
- Нет, не пришлось как-то.
- Об этом сообщали в свое время. Ну вот! В 1916 году ссыльные решили бежать. Сговорились с американским контрабандистом Гивенсом - тот второе лето приходил в устье реки, торговал из-под полы спиртом, скупал за бесценок пушнину. Ссыльные отдали ему за услугу пятьдесят или шестьдесят шкурок песца - все, что было у них. Но Гивенс подвел, обманул.
- Гад! - коротко определил Жора.
- Совершенно верно. На рассвета (дело было в конце августа или даже в сентябре) Ветлугин и Овчаренко стали перебираться к кораблю по льдинам берегового припая. Вдруг крики за спиной, выстрелы. Погоня!
- Погоня-то откуда?
- А это казаки прибыли из Якутска. Гивенс заблаговременно предупредил начальство.
- Ну как же не гад?!
- Да, деловой человек: и с ссыльных пятьдесят шкур содрал, и перед якутским начальством выслужился… Беглецы увидели: дело-то оборачивается по-плохому. Ветлугин побежал к кораблю. Овчаренко приотстал. Льдину, на которой стоял Ветлугин, оторвало от берегового припая и понесло.
- Куда понесло?
- В море. В открытое море. Куда же еще?
- Неужели Гивенс шлюпки не спустил?
- И пальцем не шевельнул. Ушел домой на восток. А льдину с беглецом потащило на запад.