В исторической повести "Когда цветут реки" рассказывается о приключениях двух китайских мальчиков из глухой деревни, жители которой восстали против кровопийцы-помещика. Деревня была целиком уничтожена карателями.
Действие развертывается сто лет назад, на фоне великого крестьянского восстания тайпинов (1850–1864), охватившего больше половины Китая.
Основной исторической фигурой повести является Ли Сю-чен, бывший рядовой воин, впоследствии талантливый и смелый полководец, беззаветно преданный интересам простого народа.
Значительная часть книги посвящена последнему периоду восстания тайпинов, когда на стороне маньчжурского императора выступили европейские и американские империалисты и банды вооруженных наемников из отряда авантюриста Фредерика Уорда,
Содержание:
Часть первая - ДОЛИНА ДОЛГИХ УДОВОЛЬСТВИЙ 1
I. ФУ ПРИЕЗЖАЕТ НЕ ВОВРЕМЯ 1
2. ДОЖДЯ НЕТ 4
3. БОГИ И СВИНЬИ 6
4. "МАЛЫЕ МЕЧИ" 7
5. ФУ УЕЗЖАЕТ ВОВРЕМЯ 8
Часть вторая - ЯНЦЗЫ В ОГНЕ 11
1. НАМЕСТНИЧЕСКИЙ ГОРОД УЧАН 11
2. КАК ЦВЕТУТ РЕКИ 15
3. "ОБЩЕСТВО НЕБА И ЗЕМЛИ" 18
4. ЗАЩИТНИКИ ФАРФОРОВОЙ БАШНИ 22
5. ОТЦЫ-МИССИОНЕРЫ 26
6. ПИСЬМО ЛЕЙТЕНАНТА ДЖОНСА 27
Часть третья - ТАЙПИН ТЯНЬГО 29
1. ОТЕЦ ВСТРЕЧАЕТ СЫНА 29
2. КАРЬЕРА ФРЕДЕРИКА УОРДА 33
3. ГАОЦЗЯО 36
4. "КОРОЛЕВСКАЯ ЧАЙКА" 38
5. ПАДЕНИЕ НАНКИНА 41
6. ВЕСНА 44
Часть первая
ДОЛИНА ДОЛГИХ УДОВОЛЬСТВИЙ
I. ФУ ПРИЕЗЖАЕТ НЕ ВОВРЕМЯ
То колено реки Янцзы, которое, приближаясь к границе провинции Хубэй, вступает в ущелье Ушань между двух непрерывных цепей гор, богато быстринами и порогами. Скорость течения достигает здесь ужасающей быстроты, и от ударов воды о подводные камни на несколько километров кругом слышен глухой рев. Широкая водная пелена вспыхивает поперечными серебряными дорожками и пенится на камнях крупными каскадами, разбрасывая кругом белую пену. Шум отдается далеко в горах, а горы в среднем течении Янцзы безлюдны, черны и поросли густыми дикими лесами.
Солнце встает. Среди ровного гула воды с реки доносится долгий, унылый человеческий крик, перекатывающийся в горах: "Ха-хе! Э-хе-хе!"
Снизу идет лодка. Десяток полуголых, бронзовых от загара людей ташит ее по берегу на канате. Они напрягаются разом, почти повисают на своих лямках.
Снова хриплый крик - и лодка подвигается вперед на пять - шесть метров.
Лодки, идущие вверх, путешествуют часто по месяцу. Никакая сила не может их продвинуть навстречу могучему течению реки, кроме человеческой. Назад они проделывают тот же путь в три дня. Надо протащить лодку возможно дальше, пока солнце не взошло и не покрыло испариной мускулистые спины.
- Ха-хе!
Эта лодка особенная. Она похожа на плавающий дом с крышами, арками и галереями. На ее мачтах видны подтянутые кверху, как шторы, тростниковые паруса. На ней два рулевых - один спереди, другой сзади. Оба в куртках, но с голыми ногами. И оба, напрягая все силы, почти висят на балках рулей.
На этой лодке полощутся красные праздничные флажки. Корма вся заставлена ящиками, а подле них сидит с трубкой в руках молодой человек, не по летам рыхлый и важный. На нем великолепная шелковая кофта с широкими рукавами. Рядом на циновке сидит на корточках широкоплечий человек в синей просторной куртке и остроконечной соломенной шляпе. Левая щека у него рассечена.
- Да, - говорит он, задумчиво глядя на крутые берега реки, - все вздорожало, уважаемый, даже покойники повысились в цене.
- Как это может быть?
- Вздорожала земля на могилы, Ван Ян продал весной греть своего участка, чтобы достойно похоронить почтенную мать.
- Неужели так дорого?
- Нельзя хоронить где попало. Родовые могилы находятся как раз на границе чужой земли. Ван Ян хотел было выкопать яму рядом с могилой бабки, но там-то уже не его земля.
- Почему же он но похоронил мать с другой стороны?
- Нельзя, уважаемый! Он отправился к Ван Лао, прорицателю. Тот подумал, погадал и велел хоронить именно под старым деревом утун, что на чужой земле. Там самый благоприятный фыншуй *.
- Вот как! Чья же это земля?
- Того, - коротко сказал человек с рассеченной щекой, кивнув головой через плечо, - там…
- Кто там? - спросил его собеседник, пристально вглядываясь в берег узкими острыми глазами.
- Ван Чао-ли.
- "Отец"?
- Да, их "отец". Он взял у Ван Яна треть его участка и разрешил похоронить почтенную мать на своей земле. Так они столковались.
Человек в шелковой кофте рассеянно пустил клуб дыма из своей трубки.
- На месте Ван Чао-ли я взял бы деньгами, - сказал он.
- Извините за вмешательство в ваш разговор, - раздался сзади чей-то высокий, несколько гнусавый голос. - Старинные писатели думали, что если купцу нужны деньги, го помещику нужна земля.
Человек с трубкой посмотрел на говорившего. Это был скромно одетый человек в очках, с коробочкой для туши и кистей у пояса; судя по платью, горожанин.
- В наше время деньги нужны всем, - сказал человек с трубкой и отвернулся.
- Денег ни у кого нет в этой деревне, - заметил человек с рассеченной щекой, пристально разглядывая горожанина.
У этого горожанина было сухое, неподвижное лицо. Глаза его прятались под густыми бровями, почти всегда нахмуренными.
- Осмелюсь спросить: почтеннейший господин не является ли писцом? - продолжал человек с рассеченной щекой.
- Нет, - сухо ответил горожанин. - Я продаю стихи. Этот товар дешевле, чем ящики.
- Какие ящики?
- Те. которые за вашей спиной.
- А что там?
Путешественник в шелковой кофте весело улыбнулся и выколотил трубку,
- Это мои ящики, - сказал он. - Я везу товар заморских дьяволов.
- Япянь?
Тот кивнул головой.
- Изволили купить в Кантоне у англичан?
- Нет, в Шанхае у американцев.
- Эти американцы тоже продают япянь?
- Продают. И дешевле, чем англичане.
- Выгодная торговля?
- Кое-как сводим концы с концами. - насмешливо ответил купен.
- А таможенная стража? А заставы?
Купец сделал вид, что не расслышал этого вопроса…
Солнце встает. Резкие тени бороздят горы, и самая высокая из вершин вырисовывается темным пятном над светлыми макушками остальных. Набегает облако и наводит прозрачную тень на вершины и склоны. Пожелтевшая трава долин ждет дождя, чтоб превратиться в пышный зеленый ковер. Она еще резче выделяет голые причудливые извивы гранитных хребтов.
На ящиках написано: "British India Opium" *.