Иван вспомнил бесконечное хождение по ночному городу, своих молчаливых провожатых и поинтересовался:
- Сына-то вашего как зовут, Александра Егоровна?
- Сына? - так и засветилась хозяйка. - Шуриком сына зовут. Добрый, уважительный у меня сын. И отчаянный - страсть. Как уйдет по своим делам, так я уж от икон не отхожу, все молюсь за него. Твоя-то мать, поди, тоже из-за тебя ночи не спит?
- Не знаю, Александра Егоровна, не знаю…
- Давно, чай, не виделись?
- Давненько..
- А далеко ли родители проживают?
- Далеко, Александра Егоровна, хотя дело не в том…
Хозяйка споро убрала со стола посуду и, кинув взгляд за окно, обрадованно сказала:
- Вот и Шурик мой идет. С товарищем. Вы уж тут посидите, поговорите, а я во дворе покручусь: куриц своих покормлю, в сараюшке приберу… да и мало ли чего еще сделать надо…
"Опять, наверно, куда-нибудь поведут", - невесело подумалось Ивану. Впрочем, настроение сейчас у него было бодрое и даже приподнятое: он в Уфе, у своих, накормлен, напоен, - чего еще? Впервые за время "отлучки" из части по-человечески выспался - в тепле, под одеялом, без страха проснуться в кандалах, так что готов к любой работе.
Они вошли - Александр и один из вчерашних провожатых Ивана, тот, что уже под утро доставил его сюда. Оба невысокого роста, оба широкие в плечах, только Шурик несколько моложе и потемнее волосом. Старший товарищ его круглолиц, розовощек, с мягкими, светлыми, слегка вьющимися волосами, с небольшими, умными, лукаво щурящимися глазами.
- Ну вот, теперь другое дело, - удовлетворенно оглядев его с ног до головы, улыбнулся старший и протянул широкую, почти круглую ладонь. - Давай знакомиться: Назар. А это член нашей организации Александр Калинин.
- Иван, - в свою очередь представился и он. Вспомнив слова пароля, спросил: - Все ли живы и здоровы в семействе отца Иоанна?
- Все, слава богу, живы, - серьезно ответил Назар и от души рассмеялся: - А я до последнего момента сомневался… Все, знаешь, что-то тут ворочалось, скреблось. Мало ли, думаю, кому интересны сегодня дела уфимских боевиков!
- Неужто за жандармского агента приняли? - встревожился Иван.
- Приняли - не приняли, а присмотреться надо…
- Потому и по городу всю ночь протаскали? Присматривались?
- Не без того, не без того! Явка-то у тебя была в комитет, а сам требуешь боевую организацию.
- Мне нужен ты, Назар, ты - представитель Уральского областного комитета партии. И вот я тебя нашел, и это самое главное. На Урале я был в Екатеринбурге, но там никого наших не нашел. В Нижнем Тагиле мне дали явки в Уфу. И вот я тут. Согласен выполнять любую работу, какую партийный комитет или боевая организация сочтут необходимой.
Назар снова оглядел его с ног до головы и решительно придвинул стул.
- Садись, Иван, говорить будем. Раз уж решил в одной упряжке с нами ходить, исповедуйся. Сам понимаешь, чем лучше друг друга узнаем, тем крепче вера будет.
Иван сел рядом, бросил вопросительный взгляд на Александра и стал рассказывать:
- Я - Иван Дмитриевич Петров. Из семьи ветеринарного фельдшера. Работать начал рано, чуть ли не с детства. Зарабатывал свой хлеб на заводах Волги, Москвы. Там приобщился к делу, посещал кружки, участвовал в забастовках. Четыре года тому назад забрили на цареву службу - на Балтийский флот. В девятьсот пятом повздорил с начальством - перебросили на Черноморский. В том же году… опять повздорил - перевели на Каспий…
- Там опять повздорил, - хохотнул в кулак Назар, - пришлось убечь на Урал? Так, что ли?
Глядя на круглого, румяного, хохочущего товарища, Иван тоже улыбнулся.
- Пришлось вот, чего уж тут… Еле-еле от "фараонов" ноги унес.
- А что на Балтике не понравилось? - стал допытываться Назар. - Из-за чего с начальством разошелся?
- Склад с оружием большевикам сдал, а это ему не понравилось…
- А на Каспии?
- И в Баку - то же самое. Только тут я решил уйти совсем. Кавказские товарищи перебросили на Волгу. Тут за мной увязались филеры. Пришлось двигаться на Урал.
- Так, так, - вмиг посерьезнел Назар. - Ну а на Черном море на каком корабле служить пришлось?
- На Черном? На эскадренном броненосце "Князь Потемкин Таврический".
Стоявший за его спиной Александр Калинин тоненько присвистнул.
- Вот это дело! А ты не заливаешь, дядя?
Иван медленно поднялся, укоризненно покачал головой:
- Не надо со мной так, братишка - И Назару: - Еще вопросы будут?
- Не сердись, друг, но вот только теперь и начнутся главные вопросы! Нет, а, может, лучше на собрании дружины расскажешь? Так сказать, лекция о революции - человека из революции? Согласен?
Ивану это не понравилось.
- Если вам действительно интересно меня послушать, я согласен кое-что рассказать. Но только не всем, как того хочешь ты, Назар. В моем положении такой популярности мне не нужно, понимаете?
Те молча переглянулись.
- Понимаем, - согласился Назар. - Но нам-то ты, надеюсь, расскажешь? Хотя бы о "Потемкине"? Поверь, это не праздное любопытство, Иван.
- Поживем - увидим, - неопределенно ответил Петров.
- Ну а совету дружины как позволишь о себе доложить?
- Так и доложи: большевик, беглый матрос… Совету, пожалуй, все можно.
- Там и решат, какую работу тебе поручить.
- Я бы хотел боевую.
- Инструктором? Люди, прошедшие службу в войсках, нам очень нужны.
- Можно инструктором, можно рядовым бойцом. Лишь бы скорее - за дело.
- Дело будет, - твердо пообещал Назар.
На следующее утро Калинин подвел его к вешалке и с улыбкой сказал:
- Вот ваша одежда, Иван Дмитриевич. Из старой оставили только сапоги, вы уж не взыщите.
На крюке перед ним висело не новое, но еще вполне добротное пальто. Верх черный, подклад синий.
- Можно и наоборот, - усмехнулся Александр, снимая пальто с вешалки. - Вот видите, теперь верх синий, а низ черный. Работа наших девушек. По специальному заказу!
Иван повернул пальто и так, и этак, примерил, прошелся по комнате.
- Спасибо. Хорошо придумано. Всем бы такую одежу пошить!
На соседнем крюке висели теплый, ручной вязки, шарф и еще вполне сносная шапка-ушанка.
- А тут никаких хитростей нет? - разглядывая их, усмехнулся он.
- Тут пока не придумали…
Он примерил и то, и другое и остался вполне доволен. Тогда Александр передал ему небольшой тощий сверток. Иван осторожно развернул тряпицу - паспорт! Да не какая-нибудь там липа, а, похоже, самый настоящий, никакой специалист не придерется!
- Да, вполне надежный, - подтвердил Калинин. - Вот только с "Иваном Дмитриевичем Петровым" придется расстаться. Теперь вы Петр Литвинцев, а для всех нас - просто товарищ Петро.
- Почему Петро?
- Потому что Петр у нас уже есть.
Иван вчитывался в бегущие строчки документа. Петр Никифоров Литвинцев… Из крестьян Самарской губернии… 1880-го года рождения… Отец такой-то, мать такая-то… Жена Варвара…
- А без этого нельзя было обойтись? Я ведь не женат.
- Для большей убедительности, товарищ Петро. В ваши двадцать шесть лет многие уже ребятишек растят. Особенно в деревне, где женятся рано.
- Это верно… Спасибо…
- И еще, товарищ Петро. Назар просил передать, что сегодня собирается совет дружины. Вам надлежит быть.
- Где? Когда?
- Вечерком. Я провожу, тут не далеко…
Днем Иван в первый раз вышел в город осмотреться. Погода выдалась ясная, солнечная, с небольшим морозцем. Средне-Волновая улица, на которой стоял дом Калининых, находилась в так называемой Архиерейской слободе и вилась над крутым и высоким бельским откосом. Неподалеку, солидно возвышаясь над прочими строениями, находились дома уфимского губернатора и архиерея. Перед ними раскинулся довольно просторный городской сад, за ним - не менее просторная Соборная площадь с кафедральным собором в середине…
- Хороши соседи, - довольно усмехнулся Иван. - Знают уфимцы, где устраивать свои явки!
Он прошелся по Фроловской и Ильинской, погулял по Пушкинской и Губернаторской, полюбовался видами Большой Успенской, Телеграфной и Казанской. Потом были Центральная и Александровская, Гоголевская и Аксаковская, Уфимская и Достоевская, Бекетовская и Церковная… - практически весь город.
Вспомнив свои скитания по ночной Уфе, он опять усмехнулся. Тогда ему показалось, что это огромный, прямо-таки безграничный город. Теперь же он весь как бы лежал у него на ладони - не ахти какой большой, с четкой правильной планировкой, вознесенный на высокий каменистый холм. Мягко выбеленный первым зимним снегом, залитый ярким солнцем он даже понравился ему. "А что, город как город, - возвращаясь на явку, рассуждал он сам с собой, - здесь мне жить, здесь делать свое дело…" О том, что ему суждено здесь и умереть, он, естественно, знать не мог.
В пятом часу за ним зашел Калинин.
- Пора, товарищ Петро.
Они оделись, не спеша, как бы гуляя, прошли через сад, через пустую, припорошенную снегом Соборную площадь и вышли на довольно унылую Гоголевскую улицу.
- На доме под номером 33 увидите вывеску швейного заведения. Это то, что нам нужно. Пароль: "Шьют ли тут брюки из английского сукна?" Отзыв: "Шьют из любого в самое короткое время".
- А что, и в самом деле шьют? - полюбопытствовал Иван.
- Разумеется, иначе что же это тогда за конспирация? Вот, кстати, и ваш заказ.. - Калинин извлек из-за пазухи небольшой сверток. - Он вам еще не раз пригодится.
- А что это, Александр?
- Отрез английского сукна на брюки. Не с пустыми же руками в швейную мастерскую идти!