И все же Филипп отвлекся от этих невеселых размышлений. Другая тревога неожиданно сжала его сердце. Весь вечер он чувствовал, что блестящий генерал Бейкер полностью завладел вниманием Маргарет. Он не завидовал ему и не злился на него, но глубоко страдал, хотя все время сохранял на лице вымученную улыбку. И вот нежданно-негаданно англичанин уехал не только с приема, но и из Софии. Теперь между Филиппом и Маргарет уже не стоял высокопоставленный соперник. Теперь пришел его час! Филипп первый пригласил ее на вальс. Он держал ее в своих объятиях, окрыленный и счастливый. Он танцевал ловко, с увлечением, смешил остроумными шутками и вообще был привлекательней, чем всегда. Но после первого вальса развеселившаяся и возбужденная Маргарет пошла танцевать с капитаном Амиром. Они вертелись в толпе танцующих на одном месте, турок крепко прижимал ее к себе, и выражение его лица, по мнению Филиппа, должно было оскорблять Маргарет. Однако она не выглядела оскорбленной. Самым странным было то, что они за весь танец не обменялись ни словом. "Откуда этот Амир взялся? - спрашивал он себя, кипя от негодования и ненависти. - Черт бы его побрал! Ведь его же не было! И что она нашла в этом дикаре?"
Филипп, правда, хорошо знал, что капитан Амир - один из немногих образованных местных турок. Он окончил Константинопольскую офицерскую школу, где обучение велось на французском языке, умел держаться в обществе. И хотя шлифовка не всегда могла скрыть порывистость и страстность его дикой натуры, был для дам самым интересным мужчиной на приеме.
- Вы не устали? - спросил Филипп, едва сдерживая себя, как только миссис Джексон остановилась со своим кавалером неподалеку от него.
Она бросила на него такой удивленный отсутствующий взгляд, что он растерялся и пробормотал:
- Я хотел предложить вам пройти выпить лимонаду...
Маргарет подняла глаза на Амира.
- Пойдемте? - спросила она его.
В эту минуту музыканты, выполняя распоряжение Леге, не успев отдохнуть, заиграли снова.
- Опять музыка, - сказал Амир, - прошу вас и на этот вальс...
- Хорошо, - тотчас согласилась Маргарет и подала ему руку. Филипп остался стоять как пришибленный.
- Почему ты не танцуешь? - раздался рядом голос сестры.
И мимо него в объятиях раскрасневшегося Леге пронеслась Неда. А через минуту и другие пары закружились, засверкали, зашелестели туалетами. Но он ничего не слышал и не видел, кроме огненных волос Маргарет, ее лица, ее длинной белой шеи и другого лица, склонившегося над нею, смуглого, ненавистного, которое вдруг откуда-то появилось, чтобы смутить его душу и отравить ему весь вечер.
А в это время другой гость, Андреа, стоял почти рядом с Филиппом и тоже не отрывал глаз от танцующих. "Пляшите, пляшите, - иронически повторял он про себя, вскидывая черные брови. - А братушки, может, уже и через Балканы перемахнули!"
- Ах, кого я вижу! Господин молодой путешественник!
Андреа обернулся. Это была мадам Леге. Уложив Сесиль спать, она спускалась с верхнего этажа, придерживая рукой свое длинное черное платье.
- Почему вы не танцуете? - с притворной строгостью спросила она, сойдя с последней ступеньки и кокетливо подняв на него выцветшие глаза.
- Не с кем!
- Как не с кем?
Она окинула взглядом зал. Все молодые женщины танцевали, и только леди Стренгфорд и мисс Пейдж с Филаретовой стояли неподалеку от дверей, беседуя с доктором Грином и еще с кем-то из врачей.
- Вас опередили! - сказала она.
- Да, меня опередили! - подтвердил он.
Смешно, что о нем заботятся. И кто? Если б хоть какая помоложе!
- Пойдемте со мной! - воскликнула мадам Леге, и он не успел опомниться, как она, подхватив его под руку, куда-то повела.
"Неужто эта старуха хочет, чтобы я с ней танцевал? - испугался Андреа, но вдруг его разобрал смех. - А почему бы нет? Неда танцует с сыном. Почему бы мне не провальсировать с мамашей? Где Климент, чтобы посмотреть на меня?"
Пока он озирался, отыскивая глазами брата, мадам Леге вела его вокруг зала мимо кружащихся пар, что-то ему говорила, не доходившее до его сознания, кому-то кивала, улыбалась и опять что-то говорила.
- Ах, да, да, - услышал он ее умильный голос. - Вы же мне обещали!
- Что?
- Рассказать!
- О чем?
- Обо всем, мой юный друг! - воскликнула мадам Леге с подкупающей улыбкой, заглядывая ему в глаза.
"Ничего не поделаешь, попался! - подумал Андреа. - Да она просто блаженная... Ну и свекровушка достанется Неде!"
Эта мысль невольно заставила его искать девушку среди танцующих. Вон маркиз со своей женой, она на целую голову выше его. А вон и мадам де Марикюр, украшенная перьями, - огромный Джани-бей сжимал ее так, словно хотел раздавить. И желтоволосая фрау Вальдхарт в объятиях барона Гирша, и оголенная миссис Джексон, "американская графиня", как ее окрестила Женда, и все другие - англичанки, итальянки, немки, которые пришли сюда с мужьями, чтобы развлечься. Небось, потом все они будут рассказывать о своих приключениях в этой дикой восточной стране. Но где же Неда?
Андреа опять стал шарить глазами по залу, но Неда и Леге вышли из круга у него за спиной. Когда они снова смешались с толпой вальсирующих, он увидел ее глаза так близко, что вздрогнул всем телом. "Но почему? Почему она на меня так смотрит? Какие изумленные, испуганные глаза! Она меня боится? Ненавидит?"
- Я очень рад! - воскликнул запыхавшийся Леге, когда они снова приблизились к нему.
"Чему он радуется? Не тому ли, что его мать взяла меня под руку? Смотри-ка, а еще важный консул!" Но вот он опять встретил брошенный издали взгляд Неды. О чем она его просит? Чего стыдится?
- Благодарю вас, мой юный друг! - сказала мадам Леге.
И она опустилась на козетку с кокетливой улыбкой, оживленная и помолодевшая.
- Ну, теперь рассказывайте! - приказала она.
- Не знаю, с чего начинать, - сказал Андреа, оглядываясь по сторонам и тщетно стараясь найти повод ретироваться.
- Сначала расскажите о пустынях, - сказала мадам Леге. - Багдад! Вы были в Багдаде? Да? И в Тегеране? В Бомбее тоже? О, Бомбей и Калькутта! Как бы я хотела быть молодой и все время путешествовать! Рассказывайте, сударь, прошу вас! Мосье Барнаби тоже был там! Вы с ним знакомы?
- В какой-то степени! - насмешливо ответил Андреа, вспомнив не только Барнаби, но и Гея. Как комично стояли они друг против друга в зимнем саду и спорили! Сущие козлы, что, упершись лбами, стоят на мостике. - А вот что его будущая светлость повидал, об этом уж вы расспросите его сами! - многозначительно подмигнув ей, продолжал Андреа. - Да, возможно, мы бывали в одних и тех же краях (он уже врал без зазрения совести), но я не думаю, чтобы наши дороги перекрещивались.
- Что вы имеет в виду?
- Например, Каир, мадам.
- Каир?
- Да. Я, разумеется, мог бы вам рассказать о притонах Фагалы, Дарб-эль-Ахмара. Вы слышали о Дарб-эль-Ахмаре?
- Увы, нет!
- Тем лучше!
- О, что вы! Это, должно быть, очень интересно!
- Дарб-эль-Ахмар славится своими курильнями опиума. Страшное дело! Об этом я, конечно, мог бы вам рассказать, но о пирамидах, гробницах - увольте! Предоставим это мосье Барнаби…
- О, это как раз меня не интересует! Садитесь, садитесь! Вы, сударь, мне все больше нравитесь!
"Вот так влип!" - подумал Андреа, обреченно опускаясь на козетку рядом с нею. Но, в сущности, все это его забавляло. И как только он начал свой рассказ, как только вспомнил раскаленное небо Египта, мысленно погрузил ноги в его белые пески, вспомнил предвечерние часы с их густыми сочными красками, язык у него развязался, он увлекся, зафантазировал и даже хватал, войдя в раж, за руку мадам Леге.
- Потрясающе! Ну а дальше? Что было потом? - восклицала старая дама.
Вскоре их оживленная беседа привлекла внимание тощего графа Тибо и фон Вальдхарта, затем подошел невзрачный де Марикюр. И еще два турка. Но Андреа это не смущало, он как ни в чем не бывало продолжал свой рассказ. Странно, но то, что он всегда считал печальным, теперь в его устах становилось смешным, безрадостные скитания превращались в забавные приключении, близкие края отодвигались на тысячи километров. Оттого, что кружок слушателей расширялся, он распалялся еще больше и, хотя понимал, что его французский не для этого салона, не смущался и этим обстоятельством, а нарочно подбирал выражения покрепче.
Все, что он пережил за те три года, в его рассказе приобретало такие яркие краски, становилось таким занимательным, экзотичным, по выражению мадам Леге, что она пришла в восхищение
Увидев Андреа с матерью Леандра, Неда была поражена. О чем он с ней так долго разговаривает? В чем ее убеждает? Не пьян ли он? Это испугало ее. "Все пропало, - все больше волнуясь, думала она. Кружась с Леге, Неда в то же время старалась не выпускать из поля зрения странную пару, ставшую в этот вечер средоточием всех ее тревог. - Что говорит сейчас Андреа мадам Леге? Чем перед нею срамится, а значит, и меня срамит, и всех нас..."
Когда танец кончился и они с Леандром остановились подле леди Стренгфорд, Неда опять незаметно бросила взгляд на Андреа и мадам Леге. И удивилась и еще больше встревожилась, обнаружив, что вокруг них уже образовался кружок. Не только мужчины, но и многие молодые дамы, только что танцевавшие, окружили их, и Андреа, до тех пор никому не известный, оказался в центре внимания. Он уже не сидел на козетке, а стоял во весь рост. Тонкий, красивый, странно преобразившийся в черном фраке, Андреа с жаром рассказывал о чем-то, наклоняясь к мадам Леге, но удивительно, никто над ним не подсмеивался. Дамы с увлечением слушали его. А мисс Гордон, как показалось Неде, смотрела на него даже с чрезмерным интересом.