- Заставляя турок маршировать по польским землям до осени, князь Александр Михайлович приведет их в крайнее изнурение и ослабление. Долго они так не протянут! Особливо ежели станем чинить всевозможные препятствия в подвозе провианта и прочих припасов… Когда же начнут они возвращаться к своим границам - князь воспользуется их изнеможением и при удобном случае даст генеральную баталию.
- Не война, а прогулка, - пробурчал Петр Панин.
Его слова снова остались без ответа.
- А если турки замедлят вступить в Польшу? - поинтересовался генерал-прокурор Вяземский.
- Тогда следует поскорее взять Каменец и, устроив там магазины, стать подле этой крепости. И ежели окажется турецкого войска немного и можно взять над ним верх - овладеть Хотином, - пояснил Чернышев.
- Граф рассуждает так, словно до весны нам ничто не угрожает, - поучающе заметил Петр Панин. - Между тем в течение предстоящей зимы есть опасность татарского набега в ближние наши границы. Или вы полагаете, что татары с возвращением на трон Крым-Гирея всю зиму в праздности проведут?
- Полагаю, что так и будет, - огрызнулся Чернышев. - Зимой коннице воевать крайне затруднительно… Но из предосторожности все же готовлю предложения на сей счет.
- Любопытно прознать - какие?
Чернышев посмотрел на Екатерину: отвечать или нет? Императрица кивнула.
Чернышев демонстративно закрыл папку с бумагами, давая понять Панину, что у него в самом деле есть эти предложения, и, глядя поверх головы Петра Ивановича, сказал:
- В эту зиму главная опасность может состоять для Новороссийской губернии, лежащей в самой близости от татарских жилищ. Но слава и честь российского оружия требуют, чтобы первые неприятельские покушения были совсем бесплодными или по крайней мере за нарушения границ они заплатили чувствительную цену! На этом основании я намереваюсь приказать господам генерал-губернаторам Воейкову и Румянцеву принять надлежащие и достаточные меры к прикрытию на зиму всех границ, и прежде - в Елизаветинской провинции… Граф Петр Александрович должен…
Екатерина не стала слушать Чернышева дальше, сказала, что доверяет его опыту, и этого было достаточно, чтобы Совет план утвердил.
Все посмотрели на императрицу, ожидая позволения покинуть зал.
Однако она не торопилась распускать Совет.
- Здесь много говорено нужного и полезного, но я так и не получила ответ на главный вопрос: что следует поиметь в результате наших авантажей?
- То, что не успел сделать Петр Великий, - уверенно изрек Никита Иванович Панин. - Выход к Черному морю!.. При заключении будущего мира с Портой надобно совершенно определенно выговорить свободу кораблеплавания. А для этого - еще во время войны - стараться об учреждении на том море порта и крепости.
- Где? - коротко спросила Екатерина.
- Время подскажет… Лучше бы оные в Крыму учредить.
- В Крыму?.. - Князь Волконский недоверчиво посмотрел на Панина. - Ну вы, Никита Иванович, хватили… Вы что же, полагаете и Крым воевать?
- Поживем - увидим, - многозначительно ответил Панин…
Панин высказал то, о чем Екатерина уже думала.
Узнав об объявлении войны, она припомнила давний, поданный ей еще шесть лет назад доклад "О Малой Татарии", потребовала найти его в архивах Иностранной коллегии и внимательно перечитала рассуждения бывшего государственного канцлера графа Михаила Илларионовича Воронцова о Крыме и татарах.
"Соседство их для России, - писал мудрый канцлер - несравненно вредительнее, нежели Порты Оттоманской. Они весьма склонны к хищениям и злодействам, искусны в скорых и внезапных воинских восприятиях, а до последней с турками войны приключали России чувствительный вред и обиды частыми набегами, пленением многих тысяч жителей, отгоном скота и грабежом имений из областей Российских, из которых многие вконец разорены и опустошены были. В сем состоит главнейший промысел и добыча сих диких и степных народов…
Полуостров Крым местоположением своим настолько важен, что действительно может почитаться ключом российских и турецких владений. Доколе он останется в турецком подданстве, то всегда страшен будет для России, а напротиву того, когда бы находился под Российскою державою, или бы ни от кого зависим не был, то не токмо безопасность России надежно и прочно утверждена была, но тогда находилось бы Азовское и Черное море под ее властью, а под страхом ближние восточные и южные страны, из которых неминуемо имела бы она, между прочим, привлечь к себе всю коммерцию…"
Предложения, высказанные Воронцовыми докладе, понравились Екатерине своей четкостью и дальновидностью. Особенно мысль о независимом Крымском ханстве. Для себя она уже решила, что следовало потребовать от турок после виктории. Но ей нужна была уверенность в правильности этого решения. На первом заседании Совета Орлов, по ее указанию, попытался заговорить о будущих выгодах, но тогда вопрос остался без ответа. Сегодня он был получен из уст Панина, которого, может быть, не явно, а ожидая ее, императорского, слова, поддержали все присутствующие.
- Российская империя не может надевать кафтан с одним рукавом! - гордо изрекла Екатерина, тряхнув длинными завитыми локонами. - К Европе - и для коммерческих, и для военных предприятий - удобнее две руки протягивать: одну с севера, другую с юга… Без Черного моря этого сделать нельзя!..
3
В середине декабря назначенный командующим Второй армией Петр Александрович Румянцев расхворался. Но дел не оставил - лежа в постели читал бумаги, диктовал ответы. Встал на ноги лишь раз, когда в Глухов из Санкт-Петербурга приехал назначенный к нему в подчинение и помощь генерал-аншеф князь Василий Михайлович Долгоруков.
Беседу генералов нельзя было назвать сухой, хотя и о дружеской теплоте тоже говорить не приходилось. Простой, мужиковатый Долгоруков ставил свои полководческие способности ничуть не ниже румянцевских. Но поскольку оба находились в одном чине, а по возрасту князь был даже немного старше, то ему трудно было преодолеть гордыню и внимать приказам главнокомандующего. К этому примешивалась также старая, еще со времени осады Кольберга, неприязнь к графу.
Румянцев, чувствуя некоторую натянутость, не стал сразу подчеркивать свое первенство - к нему Долгоруков должен был привыкнуть, - говорил спокойно, деловито, облекая приказы в форму просьб.
- Приболел я не ко времени. А тут не ровен час татары в набег пойдут… Хотел проверить еще раз готовность полков, да доктор советует полежать. К тому же переписка с господами губернаторами о собрании провиантских магазинов для армии не позволяет сейчас отлучиться… Поэтому прошу вас, князь Василий Михайлович, нынче же отправиться в Полтаву, учредить там главную квартиру армии и скорейшим образом объехать всю линию. Посмотрите на месте: как полки расположены? сколь велика в них решимость отразить неприятеля? чем надобно подсобить?
Долгоруков, без особого желания, пообещал в январе проехать по крепостям.
- Беда наша, князь, - продолжал говорить Румянцев, - что не все полки прибыли в армию. Ростовский марширует из Риги, Второй гренадерский - из рязанского Переяславля, от Москвы - Сумской гусарский… А-а, - Румянцев слабо махнул рукой, - при ежечасных слухах об умножении неприятельских сил и их намерении нападать на наши границы мне только и остается, что делать разные движения, дабы заставить турок думать о прибавке наших войск. Одна надежда, что как люди, дурно знающие военное искусство, они поверят сим обманам.
- Угроза действительно велика? - спросил Долгоруков, который еще плохо представлял обстановку на границах. - У страха, как известно, глаза широкие… Может, коменданты от боязни и собственной неуверенности шлют вам такие рапорты.
- Коменданты, конечно, бывают разные. Но я регулярно имею переписку с киевским губернатором Воейковым, которому подчиняется "Тайная экспедиция". Там опытные люди, хорошие конфиденты. Не доверять никак нельзя… В последнем письме Федор Матвеевич прямо пишет, что турецкие и татарские войска намерились идти на Елизаветинскую провинцию. И домогается у меня защиты Киеву и всем окрестным землям.
- Но Киев определен Первой армии. Что ж нам-то мешаться?
- Я того же мнения, князь… В Киеве сейчас три пехотных полка. И три окрест стоят. Куда ж еще подкреплять? Этих сил вполне хватит для оборонения… Вот у меня забота покрепче: угадать, куда поганцы пойдут… Карту!.. (Адъютант Каульбарс подскочил к столу, крутнул плотный рулон.) Я так рассуждать могу о неприятельских движениях… Ежели турки противу всяких военных правил пойдут к крепостям Тамбовской, Святой Праскевии, Алексеевской и Святого Петра, - видите? под литерой "А", - то их отрежут с обеих сторон: справа - полки генерал-поручика Эссена, слева - донские казаки… Коль прямо на линию устремятся, а расположенные там войска их не удержат, то по Ворскле-реке - это литера "В" - поставлены в резерв четыре полка, кои должны неприятеля встретить и остановить. К тому же правое крыло может подсобить.
Долгоруков, щурясь, следил за пальцем Румянцева, быстро летавшим над картой; он плохо в ней разбирался, но виду не показывал, понимающе кивал словам главнокомандующего и даже дельно осведомился:
- А ежели басурманы прямо в Новороссию попрут?
- Тогда команда генерал-поручика фон Далке, что по Днепру стоит - вот здесь, здесь И здесь, - к защищению обратится, а в подкрепление оной направится левое крыло.