- Сестра Бартон в мерехлюндии. Она к ужину не притронулась, - объясняет Кловис.
- Это у нее страх. Что ж, чувство возбуждающее, - говорит Листер. - На любителя.
- Я ей отправил холодную куриную грудку и зеленый салат, раскроенный в полосочку на швейцарский манер, поскольку она в своей наивности считает, что так подавать салат и следует, - бормочет Кловис. Он запустил пальцы за поясок на узких бедрах. Грудь его увешана золотыми медальонами. Фотоаппарат мистера Сэмюэла целится в Кловиса, который, видимо, того и ждет. Кловис опускает веки.
- Отлично. - И мистер Сэмюэл поворачивается к Элоиз.
- Бюст, исключительно, - кидает Листер, одновременно отвечая на звонок внутреннего телефона. - Он? - говорит Листер в трубку. - Зачем?
Ответ, долгий и, очевидно, неразборчивый для слуха Листера, по комнате разносится карканьем старого, простуженного ворона, покуда Листер не отвечает: "Ладно, ладно" - и вешает трубку. Потом он поворачивается, говорит:
- Его преподобия нам не хватало. Притащился на мотоцикле из Женевы. Сестра Бартон вызвала - пациента утихомиривать.
- Попахивает изменой, - замечает Элинор.
- О чем ты? - говорит Листер. - Она всегда была сама по себе, не с нами.
- Все равно она паскуда, - говорит Элоиз.
- Едет. - Листер вслушивается в близящийся треск. - Пабло, поди открой дверь.
Пабло идет к черному ходу, но треск мотора, стихнув, обогнув дом, близится к парадному.
- К парадному поехал, - заключает Листер. - Лучше я сам пойду. - Отстраняет Пабло, кинув: - Парадное, парадное, оставь, я сам. - И, пройдя по черно-белым плиткам, встречает его преподобие.
- Добрый вечер, Листер. Я думал, вы легли, - говорит седовласая духовная особа с вязаной шапочкой в руке.
- Нет, ваше преподобие, - отвечает Листер, - никто у нас не лег.
- А-а, ну-ну, а я отправился к парадному, сочтя, что вы легли. В библиотеке свет, и я решил, что мне, возможно, барон откроет. - Он кидает взгляд вверх по лестнице. - Притих. Заснул? Сестра Бартон срочно меня вызвала.
- Сестра Бартон не права, что вытащила вас, ваше преподобие, но я должен признаться, при виде вас испытываю большое облегчение, и в конечном счете она, возможно, и права.
- Ваши загадки, Листер.
Его преподобие высок ростом, костляв и хил. Он стягивает тяжелую дубленку. Обнаруживается стола при темно-сером костюме. Он очень стар, но в нем есть еще, кажется, жизненная сила, хоть впечатление это, не исключено, основывается лишь на сочетании очевидной дряхлости с некоторой прытью: пустился же человек на мотоцикле в эдакую ночь.
Он кивает в сторону библиотеки:
- Барон один? Я понимаю, час поздний, но я, пожалуй, заглянул бы к нему на пару слов, прежде чем взбираться на чердак. Да, частенько мы, бывало, чуть ли не до петухов сиживали с бароном. - Его преподобие уже подле библиотеки и ждет только, чтобы Листер постучался и о нем доложил.
- Там они втроем, - говорит Листер. - Я имею указание барона. Прошу меня извинить, ваше преподобие, но велено не беспокоить. Ни под каким видом.
Его преподобие, с удовольствием вобрав центрально отопленный воздух холла, вздыхает и, как бы осененный нежданной мыслью, чуть-чуть поводит головой и острым, птичьим взглядом:
- Но никого же не слышно. Вы точно знаете, что у него гости?
- Уж куда точней. - И Листер удаляется от библиотеки боком, пятясь, решительно указывая его преподобию стезю, которую тому следует избрать. - Посидите с нами, ваше преподобие, согреетесь. Примете горячительного. Виски с водой. Тепленького попьете. Я хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз, прежде чем вы увидитесь с сестрой Бартон.
- Куда? А-а, да-да. - Взор его преподобия теряет нить догадки и ведет его ровно по следам Листеровых начищенных штиблет.
- Добрый вечер, у меня тут есть кое-что. - Едва Листер вводит его преподобие в комнату, тот, поприветствовав собравшихся, сразу же тянет руку в карман. - Пока я не забыл. - Вынимает газетную вырезку, кладет на край телевизионного столика и сам садится рядом. Роется во внутреннем кармане пиджака, вытаскивает очки.
- Добрый вечер, ваше преподобие, - и, - здорово, что приехали, ваше преподобие, - говорят Элоиз и Пабло в один голос, тогда как Адриан входит, плоско, как блюдо, неся некое цветочное сооружение, овеянное целлофанным облаком и зарождавшееся, кажется, в виде лаврового венца, но затем сдобренное по вкусу разного цвета кольцами: красные розы, махровые нарциссы, белые лилии, ближе к середине - рыжие розы и, наконец, в самом центре - тугой пук фиалок.
Зрелище что-то ворошит в памяти его преподобия. Он готовит свои длинные кости к процессу вставания со словами:
- Но он же не умер?
- Это его преподобие про него, на чердаке, - догадалась Элоиз.
Элинор говорит:
- Я их положу под душ, чтобы опрыскивались. Чтобы сохранялись в свежем виде.
Листер помогает его преподобию снова погрузиться в кресло:
- А мы вот тут фотографируемся, ваше преподобие.
- О! - говорит его преподобие. - О, да-да, понятно. - Он, очевидно, приучил себя, не маясь понапрасну, приноравливаться к новейшим нравам, нововведениям молодого поколения, при всей их очевидной нелепости и странности. Над которой, видимо, он размышляет, осваиваясь в комнате. Мистер Сэмюэл, явившись со своим аппаратом, щелкает задумчивую голову его преподобия, беспомощно уроненные руки.
- Отлично. - Листер вошел из кухни, на подносе в элегантно-серебряном стакане нежно неся дымящееся виски, которое помешивает длинной ложкой. - Еще давайте, - велит он мистеру Сэмюэлу, а сам отдергивает стакан, к которому его преподобие уже тянет руку. Аппарат мягко щелкает, и благословляющий жест запечатлен. А его преподобие получает свой горячий тодди.
- Добрый вечер - или, скорей, доброе утро, ваше преподобие? - Мистер Макгир выходит из буфетной, таща тяжелый магнитофон. - Очень рад, - говорит мистер Макгир.
- Мистер Макгир... э-э... добрый вечер. Я уже лег в постель, и вдруг - телефон. Сестра Бартон - меня. Срочно, она говорит, он визжит и воет. И вот я здесь. Но я ни звука не слышу. Все легли спать. И что Клопштоки там делают, в библиотеке?
Мистер Макгир на все на это отвечает:
- Я, собственно, не знаю. Велено не беспокоить.
- Там Клопштоки и Виктор Пассера, - вставляет Элоиз.
- Особой роли не играет, Элоиз, кто именно у них в гостях, - вмешивается Листер. - Совершенно к делу не относится.
Пабло с Элинор вернулись из ванной, где оставили погребальные цветы. Пабло присаживается к Элоиз, на ручку кресла.
Его преподобие, взглянув на парочку, тянется к газетной вырезке. Надевает очки.
- Вот, захватил с собой. - Снова глядит на парочку. Глядит на клочок бумаги, потом - строго - на Пабло. - Вырезано мною из "Дейли Американ", для нужд барона. Но данный материал имеет прямое касательство к обычаям этого дома в целом, и коль скоро уж я здесь, а барон занят, мне представляется нелишним почитать его для всех, кому это может пригодиться. - И смотрит на Пабло.
- Ну, валяйте, - говорит Пабло, еще плотней притискиваясь к Элоиз. Она оглаживает свой живот, время от времени колышущийся сам собой. Листер, сидя у стола, кивком указывает на магнитофон и смотрит на мистера Макгира.
Мистер Макгир втаскивает магнитофон на стол, и Листер говорит:
- Я не вполне улавливаю, ваше преподобие. Не могли бы вы нам это еще раз пояснить?
Мистер Макгир включает штепсель в розетку. Его преподобие, наконец, поверх очков оглядывает магнитофон.
- А это что такое?
- А это электронное устройство для приготовления пищи, - объясняет Листер. - В наши дни, знаете ли, все на электронике. Индивидуальный подход остался в прошлом. Мы просто программируем наши блюда.
- А-а, ну да, ну да. - Вдруг делается ясно, до какой степени его преподобию хочется спать. Веки слипаются, клонится голова, чуть ниже, дернувшись, съезжают руки с зажатой в них газетной вырезкой.
- Ваше преподобие, вы объясняли насчет этой статьи. - Листер затягивается сигаретой. - Мы, естественно, готовы воспринять все наставления, какие вам угодно будет перед нами метать, ибо мы хоть и сущие свиньи, но и овцы заблудшие. Каждый бредет сам по себе и к козлищам причтен. Обыкновенно...
- Да, секс, - пробуждается его преподобие. Смотрит на Пабло, потом на Элоиз, потом на вырезку.
Листер говорит:
- Обыкновенно данная тема не затрагивается в этих четырех стенах.
- Но вы должны быть откровенны. Нет смысла утаивать факты, - строго возражает его преподобие.
Листер поднимает палец, и начинают кружиться магнитофонные бобины. Его преподобие говорит:
- Я привез это для Клопштоков, для Сесила и Кэти. Предполагаю, что кое-что в этом материале им поможет преодолеть их затруднения. Надеюсь, что и вам это равным образом поможет, каждому из вас. - Далее он читает по газете: - "Новое средство антисекс" - это заглавие. "Эдинбург, Шотландия. Научная медицина открыла средство, которое поможет обуздать тех, кто злоупотребляет сексом, как сообщил один врач Королевскому медико-психологическому обществу. Руководитель эдинбургских испытаний нового немецкого лекарства доложил членам общества о сорокалетнем мужчине, принуждавшем к сексуальным действиям в особо грубой форме целый ряд особей женского пола. На счету этого мужчины случаи непристойного обнажения, гомосексуальные связи и ежедневная потребность в сексе. Но трехнедельный курс применения нового лекарства, содержащего кипротерон ацетат, умерил его потребности, сообщает эксперт. Вышеописанное средство испытывалось еще на трех субъектах. Все трое сообщили, что чувствуют себя лучше". И так далее и тому подобное. Ну вот, - заключает его преподобие.