* * *
Вечером Коля Хитров в компании других знакомых, где были и актеры драматического театра, рассказал, что вот как странно бывает: Петр Васильевич вроде как бы обиделся на новое счастье.
- Еще бы! - сказал ему актер Вова Тамарин. - Это что ж ты говоришь, да еще жене его: с новым счастьем… Вроде как ей любовника желаешь.
Приятели засмеялись.
- Как глупо! - обиженно сказал Коля Хитров.
- Ну нет, совсем не глупо. У ней же муж, а ты ей нового счастья желаешь. Ясно, что старое счастье - ни к черту! Менять, значит, нужно…
- Позвольте, позвольте… - горячился Коля Хитров, - позвольте… Может быть, я этим словом желал ей прибавления семейства, ну, допустим, сына или дочь, мало ли что…
- Вот так ловко! Какое же тебе до того дело? Какая наглость!.. - хохотали кругом.
- Да вы с ума сошли, что ли? - кричал Коля Хитров. - Все поздравляют "с новым счастьем", так принято.
- Невозможно глупо… - говорили друзья. - Ты это брось, потому настоящий человек, женатый, может тебе и морду набить.
Коля Хитров ужасно расстроился: "Что ж это такое?.. Я столько сделал визитов, и везде я говорил "С новым счастьем"".
Простившись с друзьями и проезжая Пречистенкой, подумал: "Заеду к Савве Тимофеевичу, поздравлю". Приказал извозчику подъехать к подъезду. Слез с саней и вбежал в подъезд особняка.
Савва Тимофеевич, такой радостный, лицо веселое, гости, на столе бутылки. Коля шаркнул ножкой и поздравил хозяина дома с Новым годом, а про новое счастье умолчал.
- Ох, - говорит хозяин дома Коле Хитрову, - с Новым годом… А что такое Новый год, что в нем, чего ждать? Вот если бы новое счастье вышло, ну тогда… Хотя что это такое за новое счастье - никто и не знает… Вот сегодня поутру ко мне приехал артист, дорогой Михаил Провыч. Я его и спросил: "Вот скажи мне, дорогой, что это такое за новое счастье такое, которое все в Новый год сулят, - есть ли оно?"
Задумался Михал Провыч и сказал мне:
- Есть.
- Какое "такое"? - спрашиваю я у него.
А он: "Это, - говорит, - не иначе, как интеллигентная содержанка…"
"Вот, - думаю, - до чего верно, - прямо меня по сердцу шаркнуло. - Верно". Я ему говорю:
- Вот уж я, дорогой друг, давно ищу интеллигентную содержанку. Трудно - не найдешь. Думаешь, нашел, интеллигентная… а потом видишь - нет, енот. Нет этой самой изюмины-то интеллигентской, нет. Да и он согласился, что трудно. Таких сколько хочешь, а вот интеллигентную - трудно найти…
Коля Хитров слушает и думает: "Вот что, это оказывается, новое-то счастье…"
И поехал дальше делать визиты.
Едет и думает: "Заеду-ка к знакомому доктору", и так раздумался дорогой, что, позабывшись, сказал опять доктору: "С Новым годом, с новым счастьем…" И вдруг вспомнил про разговор у Саввы Тимофеевича и смутился:
- Не подумайте, - сказал он доктору, - что этим поздравлением "с новым счастьем" желаю вам завести интеллигентную содержанку…
Доктор посмотрел пристально на Колю Хитрова и замигал глазами от удивления.
- Это что же вы такое говорите, дорогой? Вы что - пьяны, что ли?..
Коля Хитров опешил.
- Нет, - говорит, - я ничего… Михал Провыч говорит, "с новым счастьем" - это интеллигентная содержанка. А я-то подумал, вам-то она зачем? И по нечаянности сказал - от чистого сердца… Оговорился…
* * *
Наш Новый год за границей - совсем другой. Балы, танцы, благотворительные аллегри, нужда, забота… Лекции с углублениями, объяснениями - почему так вышло, неожиданно так случилось, что вот мы здесь.
Мрачный человек сидит в бистро и говорит собеседнику:
- Положение! Сиди и жди.
- Да! - соглашается собеседник, - до Нового года опять… Новое счастье!..
- Что же делать? Еще Куропаткин сказал, помните: "Терпение, терпение…"
- Да как же, помню. Умница был.
- Верно, я его видал. Много у нас было умов-то, куда делись? Сейчас, признаться, как-то ровно все. Нету эдаких-то сил. Вы давно Желтобрюхова не видали?
- Какого Желтобрюхова? Я его и не знаю.
- Виноват, не Желтобрюхова, а Брюханова. Вот, батюшка, голова. Он это сразу все насквозь видит и все вперед знает - как и что. Но жаль - пьет… У нас как талант, то пьет…
- А, да! А пьет-то что? - спрашивает собеседник.
- Да вы про кого?
- Я? Да так, вообще… говорю - это верно. У нас как ум или талант - то пьет, обязательно пьет.
- Ну, да. А пьет-то что?
- Как что? Вино, аперитивы, коньяк, кальвадос.
- Но позвольте, позвольте… В Париже столько бистро, ресторанов, и везде эти бутылки и вино. Его же пьют. Разве пьют только таланты, умы русские? Пьют все. В чем же дело?
- Конечно, все пьют, но только не видно, внимания на себя не обращают… А я, знаете, между делом вроде статистики веду, на всякий случай. Вроде как искусством таким занимаюсь. Надо же удовольствие иметь. Вижу - кто-нибудь обедает в ресторане, думаю - интересно. Ну-ка, что он пить будет. Гляжу - и что же? Красное вино, полграфина. Думаю: "Притворяется". Представьте, ни рюмки водки, ни кальвадоса. Притворяется!.. Все же вынимаю книжечку и записываю: "Пьет красное вино".
- А зачем вам это нужно - записывать-то?
- А… А как же - интересно! Про него скажут: он и то, и это, а я знаю - вино пьет, записано. Сижу это, скажем, и вижу нашего знаменитого коммерции советника Растаковского. Вижу: рюмку водки выпил. Я записал: пьет водку.
- Интересно это вы… занятно…
- Очень интересно! - обрадовался собеседник. - Советую и вам - записывайте на случай. Я так: когда про кого говорят, то это я в книжечку сейчас себе и посмотрю и вижу: пьет аперитивы - пикон, ситрон а л-о. Скажем - лекции у нас часто. Читает такой-то. Ну, что-нибудь такое: "Христианство и социализм", или "Свобода и эстетика", или мораль какая-то, все равно. Я к концу вечера и смотрю, что докладчик, что пьет после лекции?
- Интересно!.. - сказал мрачный человек.
- Еще бы, как утешает, знаете.
- Верно, - сказал мрачный человек, вставая из-за стола. - Ну, а вы-то пьете? Я ведь вас пьяным видал…
- Пью, только не выделяю себя, пью все.
- Ну, прощайте, с вами разговориться интересно, очень интересно.
- Подождите минутку. А Смирнов-то - женился, люльку качает и младенцу поет, подумайте, эдакую песню:
Едут с товарами в путь из Касимова
Муромским лесом купцы.
Есть для тебя у них кофточка шитая,
Шубка на лисьем меху.
Много я душ для тебя, черноглазая,
Много я душ погублю…
…Такую песню, младенцу… подумайте… А ведь общественник был. Я, говорит, хочу, говорит, ему душу русскую вставить. Почему бы это с ним?..
Рождество Христово
В середине суровой зимы, когда были короткие дни и уже в три часа наступали сумерки декабря, среди покрытой снегами России, в городах, селах и бедной лачуге у глухого леса, приветливо в канун великого праздника нашего, Рождества Христова, в окнах мелькал огонек. И радовалась душа, что вот есть праздник - Рождество Христово, Бога нашего, и есть Он.
В жизни и трудно, и горько, и нужда, и незадача, и неправда живет меж людей. А вот есть Рождество, есть надежда, есть Свет разума. Обойдется все это злое, нечестное, обманное, житейское, низменное. И придет и воссияет правда, воскреснет приязнь и дружба человеческая, смягчится душа человека, и обнимет чувство любви душу, и возлюбят друг друга.
На кухне в моем деревенском доме хлопоты. Там жарят, варят - гусь, поросенок.
Композитор Юрий Сергеевич как-то изменился в лице, глаза круглые, озабоченные. Зашел ко мне в комнату, сказал:
- Где перец?
Взял так серьезно из шкафа перец и ушел. В коридоре мимо меня прошел молча мой слуга Ленька. Тетка Афросинья серьезная. Все молчат. Как-то меня не замечают. Барана моего, собаку и ручного зайца выгнали из кухни. Они как-то все примолкли. Там горит, кипит работа. Завтра Рождество.
Я это пошел было за квасом, а мне говорят: "Нет квасу". А барана, так прямо по заду - раз! Он прямо бегом ко мне и смотрит в страхе белыми глазами. Прямо чувствуешь себя виноватым, каким-то ненужным.
Приятель Коля Курин лежит на тахте и говорит:
- Юрий, знаешь, там жарит, варит, не подступись. Я спросил: "Позвольте пройти". - "Куда тебе?" - спрашивают. Я говорю: "На крыльцо выйти, поглядеть на звезду Вифлеемскую". - "Это, - говорят, - завтра, а сейчас убирайся отсюда, мешаешь". Это еда у Юрия - все, брат, оттого он и толстый, ужас какой толстый, живот какой у него!
- Это где же вы Вифлеемскую звезду, Николай Васильевич, здесь увидели? - спросил его приятель мой, доктор Иван Иванович.
- То есть как это - где? Она вот к двенадцати часам ночи будет над горизонтом на востоке. Это вот по ту сторону, - показал он рукой.
- Нет, уж это ошибаетесь, - сказал, встав, доктор Иван Иванович. - Это здесь не Вифлеем, а Север, Владимирская губерния. Этой звезды здесь нет, нет-с.