Впрочем, работа двигалась. Менее чем за пять седмиц вырыли, укрепили ров, устелив его дно слегами. Начали класть камень. В разгар строительства приехали Аарон с Самуилом. Братья рассказали о смерти своего отца Николы Мокри, затем Аарон поведал о заключённом с ромеями мире. Святослав принял новости спокойно. Он уже получил весть от Калокира, которого вызвали в Царьград. Калокир мыслил сделать крюк через Переяславец и повидаться с князем, но, обмыслив, не рискнул, подозревая, что Василий Ноф и так наговаривает на него императору как на изменника, тесно сплевшимся с русами.
Князь показал братьям крепость. Как раз к тому времени возвели главные ворота и выкладывали надвратную башню. Обходя кучи камней, гружёные возы, следуя за Святославом, комитопулы смотрели на вымазанных с ног до головы глиной мужиков, на растущие стены.
- Костры мыслим осенью возвести, тогда же и стрельницы доделать, - говорил князь, - а стены уже к серпеню будут готовы, а может, и раньше.
Вечером, оставшись наедине с братом, Самуил говорил ему, не скрывая своего восхищения Святославом:
- Видишь, как люди в землю вгрызаются? Я уверен, что русы без боя не отдадут завоёванное. У Святослава есть воля и желание действовать. На кметях его это отражается: слушаются с полуслова. А мы унижаемся перед ромеями, скоро Петру уподобимся.
Аарон молча слушал брата, давая выговориться горячей юности.
И всё же приезд их кончился ничем. Святослав понял так, что комитопулы прибыли убедиться в силе своего соратника, а после сообща решить, на какую сторону вставать в случае войны. Поэтому он и показал им торг, на который уже стекались купцы с разных земель и строящуюся крепость. Отчасти, впрочем, так оно и было, но главная цель всё-таки состояла в том, чтобы убедить князя в своей дружбе. В итоге закончилось всё витиеватыми словесными любезностями с обеих сторон, после чего комитопулы и убыли домой в Сердику.
Глава 24
Свою вину перед ромеями за неумение править внутри страны Никифор искупал тем, что у него лучше получалось войной. В борьбе с арабами поставлена жирная точка - пала Антиохия. Руками русов наказана Болгария. Укреплены и подновлены стены древнего Константинополя, большою цепью загородили Золотой Рог от прохода нежеланных кораблей, из отборных сильных воинов создана тяжёлая конница - катафракты. Но внутри страны всё так же росли цены, процветало взяточничество и лихоимство, брат Лев продолжал свои спекуляции, а жена Феофано, униженная деспотией мужа, наставляла ему рога с Иоанном Цимисхием. Выросшего и ставшего злобным львёнка он отдал на ипподром - пусть тешит публику, заменив его большим короткошёрстным волкодавом, взятым ещё щенком в Сирии. Развалившись на кресле и поставив короткие ноги на подушку, задумчиво чесал за ухом разомлевшего пса.
- Петра поколотили и поставили перед нами на колени, когда мы отмоем его от позора и снова посадим на престол, он и его дети будут нам настолько благодарны и всю оставшуюся жизнь будут плясать только те танцы, которые мы им закажем.
Из темноты угла палаты императору ответил паракимонен Василий Ноф, умеющий быть незаметным и ненавязчивым:
- Я согласен с тобою, мудрейший. Вельможи и синклит говорят, что ты жестоко обошёлся с нашими верными союзниками и единоверцами руками варваров. Наказать следовало самих угров или враждебного нам Николу Мокри, а их богумильскую ересь не признаёт опасной даже патриарх!
- Ха! Полиевкт так меня ненавидит за изъятие церковных земель, что вскоре потребует вернуть Антиохию бедным агарянам!
- Но поражением Петра мы усилили скифов. Не надо было давать согласие Святославу остаться в Мисии.
- Святослав не страшен. Его держит не только договор с нами, но и с Николой, которому тоже не нужны скифы на его границе, - возразил базилевс.
- Было бы лучше, если он уберётся к себе.
- Святослав - воин и он будет драться. Война без захвата земель бесцельна, ибо просто так съедает средства, которых у нас мало. Меня и так не любят, а тогда и вовсе поднимут на копья. Ты хочешь этого, Василий?
Хитрый паракимонен перевёл разговор:
- На время переговоров надо отозвать Калокира, а то он держит сторону русов. А лучше его вообще убрать, отослав куда-нибудь доместиком, например в Никомедию.
Когда все вокруг от тебя отворачиваются, верного человека терять глупо, но и глупо спорить с Василием, уже пережившим двух императоров:
- Пусть едет сюда. Потом мы снова отправим его в Преслав. Кого пошлём говорить с Петром?
Василий был готов к ответу и потому долго не думал:
- Епископа эпархии Евхаиты Филофея. У него большой опыт в таких делах, и он всегда отстаивал наши интересы. С ним же предлагаю послать Никифора Эротика, мужа разумного, родовитого и известного не только в Византии.
Получив согласие императора, Ноф сам стал собирать посольство. Он тайно наставил Филофея с Никифором:
- Пётр раздавлен и готов ползать на брюхе ради нашего к нему благоволения, но вы должны добиться, чтобы он поставил перед нами условия о выдворении скифов из Мисии.
- Император против этого, - осторожно заметил Эротик.
- Зато Полиевкту не нужны там язычники. У нас слишком часто меняются базилевсы, чтобы перестать слушать патриарха и Синод. И ещё: присмотритесь к сыну Николы, Аарону, что сидит в Преславе наместником от комитопулов. Он вроде бы лоялен к нам, но не может открыто идти против братьев.
Но Полиевкт был против ещё того, чтобы восстанавливать мир женитьбой сыновей почившего в Бозе Романа - Василия и Константина - на племянницах болгарского царя Петра. Женихам было тринадцать и десять лет, невесты были старше. Но базилевс сказал, что невесты являются всё же родственницами династии Константина Великого и сватовство к ним не является нарушением византийских традиций. То, о чём не могли мечтать ни Пётр, ни Сурсувул, вдруг произошло. Былой мир восстановился на старых условиях. Аарон, запуганный намёками епископа Филофея о возможной войне Византии с комитопулами, поспешил скрепить печатями мирные грамоты без участия своих строптивых братьев, толком их не прочитав. Невесты пышным поездом были отправлены в Константинополь.
Глава 25
В Сердике в по-воински скромной палате, выходящей узким окном в сторону ремесленного предградья Самуил, сын комита Николы, швырнул о стену чашу, нечаянно обрызгав алым, будто кровь, вином родных братьев.
- Ты и только ты виноват во всём, Аарон!
Слишком поздно они получили весть о прибытии посольства. Бешеная скачка не помогла им - опоздали на час, увидев только последних отъезжающих из свиты послов. Во дворец к Петру их не пустили. Самуил, обнажив меч, полез на стражу, более осторожный Давид еле уговорил брата не дурить. Комитопулы вернулись домой несолоно хлебавши.
- Что я мог сделать? - оправдывался Аарон.
- Послать весть вовремя!
- Я послал гонца!
- Он у тебя через немцев добирался к нам, что ли? - ехидничал Самуил.
- Хватит! Смотри, что ты сделал с братом!
Давид показал на забуревшее на белой рубахе Аарона винное пятно, ставшее больше похожим на кровь.
- Это всего лишь вино!
- Не было бы недобрым знаком, - тихо пробурчал Моисей, но его не услышали.
- А тебе, Аарон, не следовало бы подписывать договоры без нас от нашего имени, - обратился к брату Давид, - мы потеряли всё, чего добивались.
Самуил сел на скамью, бросил на стол жилистые руки, засопел, успокаиваясь.
- Не поверю, что при ромейской поддержке Пётр оставит у Святослава самую богатую часть своей страны, - уже громче сказал Моисей.
- Святослав всегда верен клятвам и мы им тоже верны останемся, - негромко и твёрдо сказал Самуил.
- А посылали к нему на подтверждение грамот?
Ответом было молчание, в такой кутерьме об этом и не вспомнили.
- Я сам поеду! - сказал Давид.
- Я с тобой, - оживился Самуил.
- Нет, я возьму с собой Аарона. Пусть расскажет, что было и что видел...
Святослав оказал радушный приём братьям. Он уже был извещён о восстановлении отношений между Петровской Болгарией и Византией. Князь, как и в прошлый приезд комитопулов, провёл их по строящейся крепости, показав, что готов к разным шкодам со стороны Петра. Обе стороны остались довольны, что остаются вместе в случае войны. Однако Святослав высказался Свенельду:
- Не нравится мне ромейская привычка комитопулов двумя щитами играть. Надеюсь, что это свойство только Аарона.
Воевода ответил:
- Тогда братьев ждёт разлад. В таком случае не знаю, радоваться нам или нет...
Никифор всё же удалил Калокира от дел, направив с поручением в Сирию. Умирающего купеческого старшину Гордея везли на родину, не чая довезти живым, и некому было послать весть о том, что базилевс тайно, по заветам Константина Порфирогенита, отправил посланцев к печенегам сильной орды Гилы с подкупом на поход против Руси.