Содержание:
I - Важное известие застает Милочку врасплох 1
II - Краткая история Милочки и ее родных 1
III - Милочка делает визит бабушке 2
IV - Ужасное происшествие, окончившееся, впрочем, очень приятно 3
V - Собираются взять Милочку в ежовые рукавицы 4
VI - Кого-то в самом деле прибирают к рукам 6
Павел Владимирович Засодимский
Милочка
I
Важное известие застает Милочку врасплох
Небольшой поросенок - белый, с темными пятнами - лежал в тени под березой, у крыльца, а Милочка, опустившись на колени, сидела с ним рядом и дружески обнимала его за шею. Милочка гладила его, ласково приговаривала: "Вася мой! Васенька!" и иногда дергала его за уши.
Когда золотистый солнечный луч, пробившись из-за листвы, падал на "Ваську", его нежные розовые уши так заманчиво просвечивали, что девочке как-то невольно хотелось потеребить их. Поросенок, по-видимому, уже привык к таким ласкам и покорно принимал их, как должное и неминуемое. Он лежал, растянувшись, уткнув в траву свою продолговатую мордочку, и полузакрытыми глазами лениво посматривал на Милочку.
- Ваське хорошо! Васька развалился… нежится! - говорила девочка, почесывая поросенку за ухом, как обыкновенно чешут кошек.
Ваське, конечно, было хорошо, да и Милочке - недурно… Майское солнце сильно припекало с голубого, безоблачного неба, а здесь, под березой, - тень и прохлада, и лишь небесная лазурь сквозит из-за ветвей там и сям…
На вопрос: кто в ту минуту был чище - поросенок ли, слывущий обыкновенно за самое грязное животное, или барышня? - отвечать можно было легко и совершенно безошибочно… Поросенок был совсем чистенький и с таким же правом, как теперь под березой, мог лежать и в гостиной на ковре. Ну, а барышня, по сравнению с поросенком, - надо уж правду сказать, - была настоящей замарашкой.
Ее ботинки, чулки, передник, руки были замазаны землей; в темных волосах ее набились какие-то зеленые листочки, желтые сухие стебельки, какой-то сор… И, - что всего замечательнее, - даже кончик ее маленького носа был замаран в черноземе, так что иной недогадливый человек, пожалуй, мог бы подумать, что эта девица носом землю рыла, - предположение, разумеется, маловероятное…
Но если бы меня спросили: кто из них был красивее - барышня ли замарашка, или этот чистенький поросенок? - то я должен был бы сознаться, что барышня, на мой взгляд, была красивее своего четвероногого приятеля, хотя и тот со своей милой мордочкой и с розовыми, просвечивающими ушками, может быть, со свинячьей точки зрения должен был казаться замечательно красивым созданием.
У Милочки были большие и блестящие, темно-карие глаза; были мягкие, шелковистые, темные волосы, на щеках - горячий, густой румянец; Милочка, для десяти лет, была довольно высокого роста, стройна и грациозна. У поросенка глаза были хотя также темные, но маленькие, узенькие; шерсть - грубая, жесткая; румянец его, разумеется, не походил на Милочкин, и с нашей - с людской - точки зрения он был, если хотите, мил, смешон, но неуклюж и уж вовсе не грациозен…
В ту минуту, как Милочка занималась с поросенком и вообще так приятно, хотя и без особенной пользы, проводила время, послышался стук колес, и вскоре в воротах показалась пара старых, поджарых, серых лошадей, по-видимому, едва переставлявших ноги, за ними - небольшая, старомодная коляска, и на козлах ее - высокий, широкоплечий старик с большой седой бородой и в заправской, хотя довольно потертой, кучерской шляпе. Распрягши лошадей и поставив их под навес сарая, кучер медленно направился к крыльцу барского дома. Милочка с большим интересом следила за этим явлением, а поросенок своими полузакрытыми глазками, казалось, на весь Божий мир смотрел совершенно равнодушно.
- Здравствуйте, барышня! - заговорил кучер, снимая шляпу и кланяясь Милочке.
- Здравствуйте! - отозвалась та, приподнимаясь и опираясь рукой на поросенка.
- Видно, не узнали меня, сударыня? - переступая с ноги на ногу, продолжал кучер. - Помните, как я вас по саду в тележке-то катал?
- Не помню… Разве это было когда-нибудь давно, когда я была еще маленькой… - промолвила барышня, обдергивая свое короткое платье. - А вас как зовут?
- Фомой! - ответил старик, с добродушной улыбкой посматривая на девочку.
- Фома!.. Не помню… - прошептала Милочка, качая головой и всматриваясь в старика.
- Я кучер вашей бабушки, Евдокии Александровны… Бабушка приказала вам кланяться, к себе вас в гости зовет, лошадей за вами прислала… - докладывал Фома.
- Ах! А у меня еще в огороде работа не кончена!.. - вскричала Милочка. - Нужно садить горох, салат… цветы еще не все пересажены! Работы еще много, много… А вы зачем, Фома, без шапки стоите?
- Нельзя нам, барышня, перед вами в шапке стоять… никак это невозможно! - поучительным тоном отвечал кучер. - Неучтиво-с… ведь мы то же кое-чему учены…
- Ведь вам солнышком голову напечет… Нет, Фома, вы уж лучше наденьте шляпу… Пожалуйста, Фома! - дергая поросенка за ухо, промолвила Милочка так настойчиво, что старик, наконец, должен был накрыть шляпой свою лысую голову.
- вот и письмецо от бабушки - мамаше… Извольте получить! - сказал Фома, передавая барышне письмо.
- Бабушка здорова? - спросила та, вертя письмо в руках.
- Ничего, слава Богу!.. Вас в гости дожидаются…
- Уж, право, не знаю… Я вот сейчас! - сказала Милочка и, быстро вскочив с колен, побежала в дом.
Поросенок хрюкнул и лениво перевалился на другой бок.
А по дому уже раздавался звонкий, серебристый голосок: "Мама! Мама!"…
II
Краткая история Милочки и ее родных
При крещении ей дали имя Людмилы. Все ее родные и знакомые, няня Протасьевна и прислуга звали ее Милочкой, и это имя как нельзя более шло к ней. Она была не особенно красива, не настолько умна, чтобы звезды с неба хватать; вообще она не поражала никакими талантами и особенными способностями: ни громадной памятью при заучивании басен и стихов, - а этим, как известно, иногда очень гордятся дети, а еще более их родители, - ни остроумием, ни находчивостью; но она была очень мила, бесконечно мила, добра, искренна и откровенна. Мне кажется, слова лжи и обмана еще ни разу не сходили с ее языка.
Я с удовольствием приложил бы здесь ее портрет, но, к сожалению, не успел вовремя запастись ее фотографической карточкой. Впрочем, могу уверить, что на карточке Милочка снята без поросенка, и для такого экстренного случая она была одета как следует, как настоящая маленькая барышня: в коричневом коротком платье с короткими рукавами и с белым воротничком. На темные волоса ее мамаша даже повязала пунцовую ленточку, но на карточке, впрочем, ленточка не вышла у Милочки на голове, но очутилась в руках.
Дело в том, что в последнее мгновение, когда фотограф уже собрался снимать, Милочка сдернула с головы ленту и, оставаясь неподвижною, как статуя, и еле шевеля губами, прошептала:
- Мама! Зачем эта лента?.. ее не нужно…
Вследствие такого-то неожиданного оборота дел ленточка очутилась у Милочки на коленях, а несколько шелковистых прядей ее темных волос, сбитых ее торопливым движением, рассыпались и свесились ей на лоб.
Фотограф положительно залюбовался на нее. Но Милочка осталась им недовольна за то, что он, указывая на нее, сказал ее матери:
- Я бы готов был каждый день снимать карточки с таких прелестных детишек!..
- Мама, разве я дитя? Зачем же он так говорит?.. - заметила Милочка матери, уходя с нею из фотографии.
Отец Милочки, Николай Михайлович Тевяшев, умер уже шесть лет тому назад, когда Милочке минуло лишь четыре года. Милочка смутно помнит его, - очень смутно, но любит его память, потому что он был всегда очень добр и ласков к своей маленькой девочке. Она как будто видела во сне, что сиживала у отца на коленях, хватала его за бороду, а он гладил ее по голове, нежно целовал ее и, целуя, щекотал ей усами шею и щеки.
После смерти отца Милочка осталась с матерью в той же ее милой Березовке, небольшой усадьбе, где жила и при отце. Мать ее, Катерина Васильевна, была женщина очень деятельная, работящая, и никакое дело не вываливалось у нее из рук. Она сама заведывала домашним и полевым хозяйством: вставала рано - зимой в семь, а летом в пять часов, ложилась позже всех в доме. Особенно летом у нее было много работы; весь длинный летний день она была в ходьбе; - присядет, бывало, только за чаем, да за обедом. За то соседи и говорили, что у Катерины Васильевны хозяйство шло лучше, чем у любого мужчины. За то Катерине Васильевне и некогда было обращать особенного внимания на Милочку, и она очень жалела, что не успевала заняться с девочкой так, как бы ей хотелось.
Милочка умела хорошо читать и писать на родном языке, знала первые четыре правила арифметики, немного дроби, - и на том пока образование ее остановилось. Мать хотела подготовить ее и через год или через два отдать ее в гимназию - во второй или третий класс. А пока Милочка пользовалась полною свободой.
И замечательно, - Милочка умела так распорядиться, что время для нее шло незаметно, потому что всегда было чем-нибудь занято…
Иные девочки, как известно, решительно не знают, что делать с собой, когда с ними не занимаются, и они ужасно ноют и надоедают взрослым своими приставаниями: "Мама, мне скучно!.. Мама, что бы мне делать?.. Мама!.." и так далее, Милочка не умела сидеть без дела и не знала, что значит - скучать.