- Этому юному герру пусть сначала отец разрешит. А этот швейцарец ни сам не пойдет развлекаться, ни своей банде про тебя не расскажет, пока не купит своему господину три щита для конного боя.
- Не Вы ли будете Фрау Профос? - спросила девушка, с завистью разглядывая грудь Марты.
- Она самая, - ответил за нее Франц, глупея на глазах и стараясь привлечь внимание.
Девушка вытянулась, помахала кому-то рукой и закричала по-итальянски. Завязалась беседа, в которой Марта не поняла ни слова, настолько быстро вылетали слова и фразы, пересыпанные местным сленгом.
- Вы, молодой господин, и ты, швейцарец, пойдете налево, все щиты там, только их не видно из-за вон той дурацкой повозки. Четвертый продавец по правой стороне даст вам лучшую цену, - сказала девушка Францу и Фредерику, - а Вас, фрау, жаждет видеть один старый знакомый, который Вам кое-чем обязан по старой памяти. Он сейчас сюда подойдет.
- Ну вот еще, буду я тут стоять рядом с тобой, как шлюха, - возмутилась Марта.
- А не хотите, так не стойте, - спокойно ответила девушка. По-видимому, немецкое слово Hure она посчитала не оскорблением, а обозначением профессии и не обиделась, - дальше за щитами будет таверна под тентом, можете там подождать.
Как и следовало ожидать, недруги Макса увидели его вчера днем и тем же вечером поделились впечатлениями с девками. Девки утром доложили Кабану, а тот сразу же побежал к Винсу. Винс не сомневался, что объекты прибудут, и в течение первого дня уже разработал план похищения дамы с турнира, но его план требовал, чтобы в сообщниках была женщина, доверенное лицо графини де Круа. Каково же было его удивление, когда оказалось, что договариваться придется с Фрау Профос. После подтверждения известий о смерти Маркуса, убивать его близких Винсу расхотелось, а лично против Марты он ничего не имел. Иллюзий по поводу преданности кого бы то ни было Винс не питал, потому попросил Кабана организовать ему встречу в таверне. Кабан уже поплелся было в лагерь, но завернул проверить своих людей на ярмарке, издалека заметил Марту на "улице", ведущей к перекрестку и приказал девушке со щитом вежливо направить ее в нужную сторону.
Марта довела Франца и Фредерика до указанного продавца, убедилась, что он говорит по-немецки, и пошла дальше, не сомневаясь, что купить и принести щиты окажется мужчинам по силам.
У входа Марту встретил Кабан, который аккуратно проводил ее за столик к Винсу. В свое время Марта вытащила Кабана из тюрьмы вместе с еще десятком заключенных, попавших туда за мелкие преступления, всего за день до "тренировки стрелков". Кабан в нее тогда чуть не влюбился, а Марта так и не узнала, что он был далеко не мелким преступником.
- Сразу о деле, - Винс не стал тянуть, - добрый дядюшка желает увезти на родину свою неразумную племянницу.
- Пусть везет, - ответила Марта, придвинув стул и поправляя юбку на коленях.
- Он хочет ее увезти незаметно для мужа.
- При чем тут я? - Марта все еще поправляла юбку, нагнувшись так, что пышная грудь полностью лежала на столе. Кабан, стоявший за ее стулом, сглотнул слюну. С его места открывался чудесный вид на роскошное декольте.
- Мадам де Круа надо без лишнего шума забрать с территории турнира, посадить в карету и увезти в город. Потом она поедет во Францию. Ты постоянно ходишь с ней. Твоя задача - сделать так, чтобы она не подняла шум. Двадцать талеров, - на одном дыхании негромко выговорил Винс.
- И всего-то? Я подумаю, - пожала плечами Марта.
- Ты должна согласиться, а то нам придется тебя зарезать.
- Попробуй только! - фыркнула Марта, - Маркус тебе голову оторвет!
- Маркус давно мертв, - ухмыльнулся Винс, - уже весь город знает.
- Думаешь, я сама не знаю? Он мне снился недавно, говорил, что работает в аду.
- И что? - продолжая улыбаться, ехидно спросил Винс.
- А то, что ему там понравилось. Говорил, что начальник в благодарность за хорошую работу сможет на пару дней отпустить сюда, потому что точно знает, что Маркус вернется.
- Оттуда еще никто не возвращался.
- А Вергилий?
- Кто?
- Слышал про "Божественную комедию"? Там один итальянец встретил своего земляка, которого на время выпустили из Ада. Покойник организовал веселую прогулку по Аду, а живой все подробно записал.
Винс задумался.
- Это в Италии было?
- Наверное, а что?
- А то, что твой Маркус похоронен далеко отсюда. А мертвецы далеко от могилы не отходят, мне еще бабка рассказывала, а ей - ее бабка. Других дураков пугай, поняла?
- Может быть, ты и загробной жизни не боишься? У тебя на морде написано, что рай тебе никак не светит. Умрешь и попадешь в ад, а Маркус там тобой займется.
- Лопни твоя задница! - разозлился Винс, - надо будет, куплю хоть мешок индульгенций и ни в какой ад не попаду. Тебе-то какое дело?
- Чтоб тебе фальшивую индульгенцию продали! По рукам. Но я стою дороже.
- Все продаются, - удовлетворенно протянул Винс.
- Не все тебе по карману. Сорок золотых талеров.
- Сколько? Да на эти деньги можно полгода жить! Еще и золотых!
- Твои проблемы. Разбогатеешь - придешь, - Марта поняла, что названная сумма превысила планируемую стоимость сделки.
Марте было выгодно тянуть время, а Винсу пришлось принимать решение, или убрать Марту прямо сейчас, или возвращаться к французу и спрашивать насчет сорока талеров. По здравому размышлению он решил совместить оба варианта. Согласиться на сорок, дать двадцать авансом и двадцать пообещать потом.
- Двадцать сейчас, двадцать после.
- Идет.
Винс аккуратно передвинул через стол кошель с монетами. Марта смахнула кошель со стола и спрятала его в складках юбки.
- Умная девочка. Если бы ты не согласилась, тот парень придушил бы тебя шнурком, - похвастался Винс, подмигивая Кабану.
Марта даже не обернулась.
- Если бы он попытался, я бы отстрелила тебе яйца. С двух футов я не промахиваюсь.
Винс недоуменно переглянулся с сообщником. Марта опустила руку на колени и подняла только что купленный маленький пистолет. Сразу стало понятно, почему она так долго "поправляла юбку". Винсу показалось, что из-за спины Марты ему погрозил пальцем призрак с половиной лица.
С другой стороны, это был и хороший знак. Значит, согласие было дано добровольно, а не от страха.
Вот и лавка со щитами, где штабелями сложены треугольники и четырехугольники всех видов, местные и немецкие, простые дощатые, обтянутые тканью и грунтованные. Франц хотел сторговаться на скидку в денежном выражении, но удалось только на "четыре щита по цене трех". Как только щиты перешли к покупателям, Фредерик решил, что его миссия закончена, и шустро убежал по своим делам. Не будет же благородный юноша сам таскать щиты.
Франц, уподобившись черепахе, взвалил на спину аккуратно увязанные треугольники и поплелся домой. В двух шагах от столба с указателем кто-то хлопнул его по плечу.
- Здорово, земляк!
- Здорово, земляк! - повернулся Франц. Действительно, почти земляк. Ротемауль. Сын мельника из соседнего городка.
- Ну как, вспомнил меня?
- Сам удивляюсь, как сразу не узнал, мы же полгода вместе отвоевали. У тебя все еще самая красная морда во всей армии и колец на пальцах как у бабы.
- Тяжело? Могу помочь.
- Давай.
Вдвоем дотащили щиты до лагеря. Как и следовало ожидать, никто из своих навстречу не выбежал и груз не подхватил. Франц с ходу обозвал всех на манер Его светлости улитками, дал кому-то по морде в ответ на возражение, остальных грязно выругал и загрузил разной работой.
- Совсем обнаглели, улитки чертовы, - пожаловался Франц новому знакомому.
- И не говори, - ответил тот, - давай лучше пожрем. Ты сейчас не слишком занят? У меня в лагере вот-вот обед будет.
- Давай, - согласился Франц. Графский повар швейцарцев недолюбливал и специально для них еду немного недоваривал и недосаливал.
В лагере, куда его привел Ротемауль, был полный порядок. Перед ними тут же поставили на стол две большие тарелки с вкусно пахнущим мясом и бочонок пива.
- Слушай, сосед, есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - сказал Ротемауль, - только как сосед соседу предлагаю.
- Честно говоря, мы не такие уж и соседи, - скромно ответил Франц, - Мельницу вашу я, конечно, знаю, но всегда отец в другую сторону зерно возил.
- Я не понял, тебе кто больший сосед, я или какой-нибудь шваб с итальянцем? Тебе старшие не говорили, что надо своих держаться? Помнишь, был у вас в городке такой патер суровый, он на каждый праздник напоминал, что "возлюби ближнего" это про ближних соседей, а уже Унтервальд никакие нам не ближние, не то, что всякие там, прости господи, французы.
- Помню, - Франц улыбнулся, - Он нам за последний год все уши проповедями прожужжал.
- О! Так он тебе объяснил, что лучше воевать с нами, чем против нас?
- Ну-у… Он ничего такого специально не объяснял. Мы и так вместе воевали.
- Во-от, - вербовщик поднял указательный палец. - Традиции уважать надо. Ты же пленных брать не будешь?
- Не буду.
- И в бою не побежишь?
- Не побегу.
- Во. Значит, забирай своих людей, получай аванс и переходи к нам.
- С каких чертей? - удивился Франц, - Тут же турнир, никто не будет воевать.
- Скоро будем. Потому и предлагаю. Нас тут только швейцарцев двести человек, не считая рыцарей со свитой. Завтра вечером мы должны перебить твоих ребят.
Франц поморщился, но спорить не стал. Двести швейцарцев уже больше, чем пятьдесят, а еще всякие рыцари…