- Здоров будь, батюшка Степан Тимофеевич! - заревела толпа.
- Ворочайся, кормилец!
- Смирно вы, ослушники! - грозно закричал князь-воевода, но его голоса не было даже слышно.
- Отча-ли-вай! - разнеслось по реке.
Атаманский струг дрогнул, отделился от пристани и медленно пошел вверх, за ним длинной чередой потянулись казачьи струги.
Народ бросился бежать по берегу, провожая казаков.
- Прощайте, добры молодцы! Наезжайте еще! - кричали с берега.
- Нас не забывайте, други! - кричали со стругов.
- Бог вам в помочь, молодчики!
- Пути доброго!
Разин стоял на корме и низко кланялся, бормоча про себя: "Эти не выдадут! Хоть сейчас зови!"
Мощная фигура его красовалась перед народом, медленно удаляясь. Вот уже алеет только его жупан. Последние искорки сверкнули на дорогом оружии, и струг скрылся в туманной дали.
А казачьи струги все плыли и плыли. Народ провожал их уже глазами. Словно журавлиная станица слетела с места и тянулась по безбрежному небу…
Князь Прозоровский долго смотрел им вслед, прислушиваясь к крикам народа, потом вздохнул и, задумчиво качая головою, медленно пошел домой…
Словно покойника схоронили, - такая тишина наступила в Астрахани после отъезда молодцов.
VI
Непросыпное пьянство стояло на струге Разина. Засыпал удалой атаман за столом, просыпаясь, требовал водки и снова пил со своими есаулами, пока дрема не смыкала его очей.
- Пей, мамушка! - говорил он Плохово.
- Невмоготу, атаман!
- Пей, вражий сын, не то силой волью!
- Опомнись, атаман, я от воевод послан. Меня обидишь, их обидишь!
- К чертову батьке воевод твоих! - с гневом вскрикивал Разин. - Не поминай ты мне про них лучше! - и испуганный Плохово тотчас умолкал и через силу тянул водку.
- Атаман, - сказал ему Васька Ус однажды, вбегая на палубу, - помилуй! Сейчас провезли в Астрахань тех стрельцов, что в Яике к нам отложились. Негоже это!
- Негоже! - подтвердил Стенька. - Эй, Иваша, нагони их, собак, накажи сотникам ко мне идтить.
- Что ты делаешь, атаман? - испуганно закричал Плохово. - Ведь их воеводы забрать велели!
- Молчи, пока жив! - угрюмо сказал Стенька.
Спустя часа три на палубу вошли дрожащие сотники.
- Вы что, псы, делаете? - набросился на них Стенька. - Молодцы мне верой служили, а вы их, как колодников, воеводам на суд везете? Вот я вас! Веревку!
- Смилуйся, государь! - завыли сотники, бросаясь на колени. - Их охотою! Мы не неволим их! Не хотят, пусть ворочаются. Нам что до них! Мы тебе, батюшка, еще три ведра водки везли, а не то что супротивничать!
Лицо Стеньки сразу озарилось улыбкой.
- А добрая водка?
- Монастырская, государь!
- Ну, ну, волочите ее ко мне! - уже милостиво сказал Разин и прибавил: - А стрельцам скажите, которые неволей едут, пусть ко мне ворочаются!
Не помня себя от радости, вернулись на свои струги сотники и послали тотчас водку Разину. Он созвал своих есаулов:
- А ну, браты, посмакуем государеву водку!
Толпа стрельцов перебежала к нему. Плохово возмутился.
- Побойся Бога, атаман! - сказал он ему. - Скоро ты забыл государеву милость. Прогони назад беглых служилых людей!
Степан грозно взглянул на него, но потом только засмеялся.
- Эх, мамушка, николи у казаков так не водится, чтобы беглых выдавать. Хочет уйти - уйди, а гнать - ни Боже мой!
Плохово только чесал в затылке. Не указывать Разину, а только бы свою шкуру уберечь! И он вздохнул с облегчением, когда завидел Царицын.
- Ну, прощенья просим, атаман! - сказал он ему, когда причалили к городской пристани. - Теперь тебя стрельцы далее проводят.
- Стрельцы?! - Разин даже взялся за саблю. - Да в уме ли ты, малый? Мы твоих стрельцов живо окрестим, а тебя за одни речи вон куда вялиться подвесим! - и он указал ему на верхушку мачты.
Плохово попятился.
- Там твое дело, атаман. Прощенья спросим!
- Иди, иди, матушка! Поклонись воеводам. Скажи, наведать их думаю! Пусть князь-то Львов шубу побережет!
Плохово быстро сбежал на берег и едва не был сброшен в воду толпою, которая торопливо шла к атаманскому стругу.
- Что за люди? - спросил их Разин, стоя на сходнях.
- Чумаки с Дону! - ответили из толпы и загудели:
- Смилуйся, Степан Тимофеевич!
- От воеводы теснение! Заступись!
- Стой, - закричал Разин, - говорите толком! Что надо?
Из толпы выступил здоровый казак с длинными усами и низко поклонился Разину:
- Чумаки мы, батюшка Степан Тимофеевич! Ездим сюда за солью, - а воевода туто теснит нас. Заступись, родимый! Помилуй, дерет с нас, бисов сын, с дуги по алтыну!
- А у меня коня отнял! - закричал голос из толпы.
- А у меня хомут и сани!
- У меня пищаль!
- Ах он сучий сын, - заревел Стенька Разин, - стойте, братики, уж я его!
Он выхватил саблю и бросился бегом, без шапки, в город. Есаулы устремились за ним, казаки тоже.
Царицынский воевода Уньковский сидел в приказной избе и говорил с Плохово, когда вдруг распахнулась дверь, в избу влетел Разин и ухватил воеводу за бороду.
- Такой-то ты царский слуга! - закричал он. - Вас царь на защиту садит, а вы что разбойники! Постой, воевода, песий сын!
- Батюшка! Милостивец! - завыл воевода. Плохово от страха лег под лавку, а Разин, дергая воеводу за бороду, кричал:
- Чумаков грабить? Врешь! Сейчас, вражий сын, полезай в казну, плати за обиды! Давай сто рублей! Ну!
- Бороду-то отпусти, милостивец! - взволновался воевода.
- Оборвать бы ее тебе!
Разин разжал руку. Воевода, дрожа от страха, подошел к укладке и, шепча молитвы, вынул оттуда мешок с деньгами.
- Вот тебе, атаман! - промолвил он, дрожа от страха.
- То-то! - с усмешкой сказал Разин, беря мешок, и, сжав кулак, грозно прибавил: - Смотри ж ты, воевода! Если услышу я, что ты будешь обирать и теснить чумаков наших, что за солью приедут, да отнимать у них пищали и коней, да с дуги деньги брать - я тебя живого не оставлю! Слышишь?
- Слышу, милостивец! - еле живой от страха пробормотал воевода.
Разин вышел и отдал мешок казакам.
- Поделите каждый по обиде своей! - сказал он чумакам.
- Спасибо тебе, батько!
- Не на чем!..
Плохово вылез из-под лавки и встряхнул полуживого воеводу:
- Боярин, где бы схорониться, пока эти черти не уедут?
Боярин растерянно оглянулся:
- Вот и негде. Везде сыщут! Свои выдадут.
- Запремся тогда!
- Вот это дело!
Они позвали к себе на оборону десяток стрельцов и крепко заперли дубовые ворота и двери приказной избы.
Разин, еще кипя гневом, возвращался на струг, когда к нему подбежали его молодцы.
- Смилуйся, батько! - загалдели они. - Что ж это за напасть! Слышь, воевода велел по кружалам вдвадорога вино продавать. Можно нам без вина разве?!
- А-а! - заревел не своим голосом Стенька. - Бей кружалы, молодчики! Идем в приказ! Ну уж я его!
Запертые ворота довели его до бешенства.
- Бей! Ломай! - кричал он, хмелея от крика. Огромным бревном выбили ворота, потом двери избы, но воевода и Плохово успели скрыться.
- Убью! Зарежу! - рычал Стенька и, обнажив саблю, метался по городу.
- Откройте тюрьму, братики, - решил он наконец в злобе, - пусть за нас колоднички расплатятся.
А тем временем казаки разбили кружалы, выкатили бочки - и началось пьянство. Ярыжки тотчас пристали к ним; колодники с ревом побежали по городу, и жители в ужасе заперлись в своих домах.
Уньковский и Плохово засыпали себя навозом и лежали там ни живы ни мертвы от страха.
"Вот тебе и царю повинился!" - в паническом страхе думал Плохово и читал молитвы…
Почти ночью вернулся пьяный Разин на свой струг, и за ним тянулась ватага.
- Атаман, а атаман, - сказал ему Ванька Хохлов, - ты не сердись!
- А што?
- Наши пошалили малость!
- А што?
- Да вишь, две кошмы верхом шли. Наши-то пошарпали их. Слышь, сотника взяли, с царской грамотой. Его повесили, грамоту в воду бросили.
- Айда! - весело ответил Стенька. - Люблю! Сорвалось у них, да что ж, коли воеводы сами задирничают…
- А еще…
- Ну!
- Немчин тут объявился. Слышь, бает, от воевод астраханских.
Разин сразу протрезвел. Уж не погоня ли?
- Волоки его сюда!
Он тяжело опустился на вязку канатов, и почти тотчас к нему подвели длинного, сухого немца. Испуганное лицо его было все усеяно веснушками, острый нос краснел на самом кончике, жиденькая рыжая бородка тряслась от страха, и вся фигура его, в длинном кафтане, в чулках и башмаках на тонких, как жерди, ногах, была уморительно-потешна.
Разин окинул его быстрым взглядом.
- Кто будешь?
- Я? Видерос! Карл Видерос! Я для вас струги делал!
- Сорочье яйцо ты. Вот ты кто! Зачем послан?
- Воеводы прислали! Я не сам. Иди, говорят, и скажи этому супост…
- Что-о? - грозно окрикнул Разин.
- Этому доброму человеку, - поправился немец, - чтобы он сейчас по нашему приказу всех приставших людей в Астрахань воротил. Не то худо будет. Царь уж не помилует!..
- Ах ты пес! - закричал Разин, выхватывая саблю. - Сучий ты сын! Как ты смеешь мне такие речи говорить. Я тебя!
- Ай! - завизжал немец и упал на палубу.
- Подымите его! - приказал Разин, весь дрожа от гнева. - Держите да встряхивайте!