- Известно, ногами болеет, да и дышать тяжело стала, что твои мехи кузнечные. Издаля слыхать.
- Редко сестрицы у государя бывать стали. И не упомню, когда к нему приходили. А уж государь к ним давно ни ногой.
- Никак, родители царицыны подошли.
- Да полно тебе, нешто их сюда впустят. Сама царица не больно-то их жалует, к себе не допускает, а уж чтоб в такой-то час!
- Четвертый час утра.
- Четвертый, говоришь? В такое время и батюшка государев блаженной памяти Михаил Федорович дух испустил. Видать, сам за сыном пришел. Говорят, так бывает.
- Господи, неужто и впрямь не дожить государю нашему даже до утра? Что за напасть за такая!
- Едва весточку о казнях соловецких получил…
- Замолчи! Смерти не боишься…
Душно. Душно в опочивальне государевой. От шепотов. От страха. От слов молитвенных - каждый свое твердит, что на ум придет. Свечей много, а свету нет. Ровно туманом покои заволокло. На окошках войлоки откинули, да все едино ночь. Ни зги не видать, ни огонька. Монахи от Чудова аналой пристраивают в углу, взад-вперед протискиваются. Дохтур у постели стоит, руку государеву не отпускает. Побелел весь. Чашу с питием лекарственным в сторону отвел - лекарский ученик едва на ногах удержался. Старшая царевна Арина Михайловна, как вошла, на колени рухнула, головы с пола не подымает. Сомлела, может? Татьяна Михайловна к балясинке прислонилась в ногах государевых, губами перебирает, перебирает. В государя всматривается. Иной раз слезинку смахнет, снова шепчет, ровно не видит никого округ. Младшие царевны у постели расставились. Софья Алексеевна наследника Федора Алексеевича за плечи обняла. Освободился от сестриных рук. Сам к государю шагнул: "Батюшка-государь! Что же ты, батюшка…". Князья Одоевские царевича подхватили. Слушает. Головой кивает.
Царица Наталья Кирилловна едва на постель государеву завалилася. От слез опухла. Детей к государю толкает: "Государь-батюшка! Алешенька! Свет ты мой, радость ты моя, деток, деток-то наших благослови! Без судьбы их оставляешь, Алешенька, на сиротство на горькое, безысходное! Государь-батюшка, не торопись! Не торопись, открой свои глазыньки, посмотри на семейство свое хоть в остатний разочек! Слово про нас молви, молви же, государь! Защити да сохрани нас, бессчастных, чем-ничем, батюшка, оборони!".
30 января (1676), на день собора вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, скончался царь Алексей Михайлович.
В тот же день и час был провозглашен царем царевич Федор Алексеевич. Главным распорядителем по проведению всех чинов к присяге был старейший из бояр князь Никита Яковлевич Одоевский.
В ту же ночь, в деревянных хоромах государя, в Передней, к вере приводили всех, кто тут прилучился, князь Никита да сын его Яков Никитич, а после того в Столовой приводил к присяге Яков Никитич. В Успенском соборе во всю ночь также совершалась должная присяга.
Глава 7
Государь-братец
- Государыни-царевны, повременить придется. Хотите в приемной обождите, а то за вами боярин в ваши покои придет, когда великому государю досужно станет.
- Государь занят? С кем?
- Великий государь совет держит с боярами. Так и сказал: дел великое множество, до вечерни едва управится.
- Нешто покойный батюшка ими до остатней своей минуты не занимался? Откуда столько набежало?
- Блаженной памяти царь Алексей Михайлович всем занимался, да ведь у каждого государю свой взгляд, особый. Ему править, ему и решать.
- Слыхала, сестрица Марфа Алексеевна? Ждать ли будешь или к себе пойдешь?
- Погоди, погоди, Софьюшка, во всем разобраться нужно. Первый день, он ведь дорогу надолго мостит.
- Вот и я о том же. А тебе что, Языков, о царевнах особый приказ был?
- Нет, государыня-царевна Софья Алексеевна, особого разговору не бывало. Только великий государь строго-настрого приказал его не тревожить, а уж коли так - прогневается, не дай Господь.
- Кто там у него, стольник? Или, может, от сестер государевых отай все нынче делаться будет?
- Того я, государыня-царевна Софья Алексеевна, неизвестен. А бояр-то почему не назвать. Князь Федор Федорович Куракин - его великий государь позвал. Князь Никита Иванович Одоевский - за ним особо посылали. Еще отец Симеон - с ним государь с ранья толковать начал. Лихачев тоже тут. Иных велено попозже позвать. Да вы не сумлевайтеся, государыни-царевны. Все как есть великому государю передам и ответ его пришлю, когда вас принять сможет. Вона царица Наталья Кирилловна с царевичами затемно приходила, великий государь от заутрени пришел, зело удивился.
- Говорил с ней?
- Нет, государыня-царевна Софья Алексеевна, тоже на дела сослался да пожурил, что не в церкви на службе. Государь к себе пошел, а князь Куракин остался потолковать со вдовой царицей, чтобы великому государю впредь не докучала. Она было в крик, царевичи плакать стали. Князь и распорядился мамкам в терема их нести, а царицу усовестил. Пошла себе, осерчавши.
- Да уж теперича серчай не серчай, прошло ее время.
- Вот только наше пришло ли.
8 февраля (1676), на день памяти великомученика Федора Стратилата и пророка Захарии Серповидца, приходил к патриарху ко благословению в Крестовую Палату боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков, велено ему быть по указу великого государя в Стрелецком приказе.
- Надысь спрашивал я тебя, князь Никита Иванович, с чего правление мне свое начинать. Ты отвечал, с чего похочу.
- А как же иначе, великий государь.
- Да молод я, боярин…
- Коли Господь сподобил тебя власть монаршью принять, Господь тебя и просветит в начинаниях твоих.
- Не хочешь советовать, Никита Иванович. А у кого мне и спроситься, как не у тебя. Что блаженной памяти дед, что покойный батюшка все тебе доверяли. Верно ты им служил.
- И ты моей службой доволен будешь, великий государь. Сколько силы позволят, столько верой и правдой послужу. А советы - тебе же, государь, труднее будет, коли кто узнает, что старый Одоевский их давал. Оговаривать начнут, сплетки плести. Милости меня твоей лишат.
- Никогда такому не бывать, князь!
- Чего только не бывает, великий государь. Слыхал, поди, поговорку-то, близ царя - близ смерти.
- Я таким царем не стану, вот увидишь, Никита Иванович. А тебя я так уразумел, что надобен новый начальник Стрелецкого приказу. Вот пусть им боярин Долгоруков-старший и будет. Очень ты его хвалил.
- Да что князя Юрия Алексеевича хвалить, его служба сама себя хвалит. Стольником был, воеводой в Белеве да Путивле сидел. Сыскной приказ ведал - закладчиков в Москве и разных городах собирал, казну государеву пополнял. В полку не один год провел, в Литовском походе да под Смоленском отличился. А что под Симбирском Стеньку Разина наголову разбил, за то батюшкой твоим государем блаженной памяти Алексеем Михайловичем шубой да кубком пожалован. Ему ли в Стрелецком приказе да не разобраться. Того важнее - при дворце не толокся, паутины тут никакой не плел.
- А сына княжьего Михайлу Юрьевича хочу при себе оставить, как скажешь?
- И против Михайлы Юрьевича дурного слова не скажу.
- Пусть будет боярином. Я его нынче со здоровьем к святейшему посылал. Рад был князь очень.
- А как же, великий государь, честь-то какая. С Петром Васильевичем Шереметевым, поди, тоже распорядишься. В Сибири ему воеводою куда лучше быть.
- Сказал ему, сказал. А боярина Ивана Богдановича Милославского в Казань, так, что ли?
- Мудро решил, великий государь. И слыхал, донских казаков ты отпустил?
- Атамана, есаула да с ними сорок рядовых. Святейший каждому по образу дал, а от меня деньгами.
- Понятно, что ты обласкал их, государь, война-то и с ляхами, и с турками идет. Лучше них воинов не сыщешь.
- Да так я тебя понял, Никита Иванович, не больно доверяешь ты им.
- Твоя правда, великий государь. Ненадежны они, ох, ненадежны. То к туркам склоняются, то у Московского государя защиты ищут.
- А как же вера-то отеческая?
- Коли ей изменяют, то по своей воле. Чаще в православии остаются. Сабли их нужны ляцкому королю да султану, только и всего.
- А церкви как же строят?
- Да никак, государь, без церквей обходятся. Места долго не греют. Все больше в походе да в седле. Ладно, коли лоб на дню раз-другой перекрестят.
- Плохо ведь это. Пускай бы патриарх им приказал.
- Не мне тебя, великий государь, учить, а только из жизни своей долгой я выразумел: николи того не требовать, чего заведомо людишки не сделают. Не замечать лучше.
- Для кого лучше?
- Для власти, великий государь.
10 мая (1676), на праздник Вознесения Господня, приходил к патриарху на благословение князь Василий Федорович Одоевский, по указу великого государя велено ему быть кравчим у великого государя.