- Так святейший о силе его и печется, что ты!
- А себя впереди государя выставляет. По скольку раз на каждой службе церковной кланяться себе да к руке подходить заставляет. Всё для народа, все напоказ!
- Государыня-сестрица, не права ты, как есть не права. Гляди, какой чашею кир-Никон государю челом ударил. Золотая! Финифтью наитончайшей изукрашена! Глаз не отвести.
- А надпись на чаше читала, Татьянушка?
- Надпись как надпись, государыня-сестица. Чтой-то ты?
- Обыкновенная, говоришь? А я тебе напомню: "7161 году Государя царя и Великого князя Алексея Михайловича Всея Руси сею чашею благословил и челом ударил Никон, Патриарх Московский и Всея Руси". Кто кого выше выходит, как полагаешь? А нам с тобой на новоселье какую солонку подарил?
- Распрекрасную - яшмовую с камушки. Стольник сказывал, десять рублей стоит.
- А я о чем? Да кто ж ему дал право царевен богатыми дарами одаривать? Николи обычаю такого не бывало! А тут государю заморскому или послу какому высокому под стать!
- Погоди, погоди, Арина Михайловна! Не гневись, сестрица, толком мне объясни!
- Ты, может, о том не думала, а знать бы тебе, царевна, порядок надо. Нешто не видала, как дед наш, блаженной памяти кир-Филарет, батюшку-государя Михаила Федоровича на новоселье дарил? Хлеб по алтыну да солонка за два алтына и две деньги - все с торгу, все в рядах куплено. Батюшка-государь сколько раз повторял: для смирения!
- Оно верно, покойный кир-Иосиф нас всех и царицу Марью Ильичну по случаю первого новоселья одинаковыми оловянными солонками по два алтына дарил.
- Так что же думаешь, денег у него на богатый подарок не нашлось бы? В том и смирение, чтобы стояла на твоем столе одинакая со всеми москвичами солонка и чтобы хлеба ты откушала, как все москвичи. А тут яшма с камушки!
- Зато кабы не кир-Никон, не бывать нам с тобой в Успенском соборе на отпуске войска, не стоять на переходе, как воинство через Кремль проходило. Это ведь святейший государя-братца уговорил. Разве не так?
6 июня (1653), на память святителя Ионы, епископа Великопермского, и преподобного Паисия Угличского, патриарх Никон на заутрени пожаловал по челобитной сиротке Зиновьице на приданое полтину.
В Крестовой палате тихо. Государь никого не велел пускать, доклады запретил. Стольник государынин сунулся - когда, мол, государыне царице супруга ждать, ужин готовить ли. Осерчал государь: когда понадобится, сам известие пришлю. Святейшего ждет - из поездки вернулся, монастырь новый закладывал. Святоозерский Иверский Богородицкий. Об устроении церковном печется. Да вон и сам идет.
- С радостью тебя, государь! С прибавлением святой обители в твоем государстве. Великий то для твоей державы праздник.
- Как съездил, святейший? Не намаялся ли? Дороги, поди, трудные. Надо бы тебе возок новый смастерить.
- Сам, государь, подумываю. Сказывают, в Дмитровской сотне тележный добрый есть. На новогодье и закажу.
- Коли воля твоя будет, можно бы и филаретовскую карету поновить. Снаружи кожа красная, внутри атлас черный травчатый с зеленым галуном.
- Не беспокой себя, государь. По мне, каждый иерарх свою повозку иметь должен. Мне по душе на немецкий образец - чтобы кожею черною была обита с медными гвоздями да яблоками медными по углам. Да и внутри обивка чтобы бархатом веницейским рытым. Окончин чтоб стекольчатых много. Да что это о пустяках. Негоже это. Вот об обители другой разговор.
- Хороши ли места-то?
- Чистый рай Господен - краше не найти.
- Любишь ты, собинной друг, свое Нижегородье, пуще первопрестольной любишь! А тут-то что за озеро?
- Озеро, государь, дивное. Зовут его и Светлоярым и Святым, а то и просто Светлояром. В Макарьевском уезде оно, неподалеку от села Владимирского. Старики говорят, когда хан Батый с войском подошел под Светлояр, - великий князь Суздальский святой Георгий Всеволодович в нем с остатками своей дружины укрывался, - стал град невидимым и не смог его враг разорить. В ночь под Владимирскую народу туда видимо-невидимо собирается. По обычаю, озеру поклоняются и трижды его со свечами зажженными и с пением молитвенным обходят. Там теперь и встанет обитель Богородичная.
- Господи, славно-то как! Утешительно.
- Так полагаю, чтобы языческие всяческие толкования прервать да веру истинную укрепить, нужна там обитель. С Афона надо будет Иверскую туда принести. Типографию наладить.
- Типографию? Там-то?
- Не всему же в Москве происходить. В государстве каждая пядь должна быть заботой согрета. Иначе - слаб человек, столице завидовать станет. А где зависть, так и до ненависти недалеко, до рассуждений злокозненных.
- Думаешь, святейший, и там справщиков посадить?
- Как иначе? Разнобой в книгах наших богослужебных только в грех вводить может. Поторапливаться следует.
- Мало кто из наших тебя понимает, больше иноземные иерархи. Нелегко тебе будет.
- А тебе нешто легко, государь? А коли легко, сам себя спроси, может, дела мало делаешь, может, ленивству своему потакать начал. В доме хозяином быть дело хлопотное, что же о державе толковать.
1 октября (1653), на Покров Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, решено государем и боярской думой принять казаков в подданство Российское.
5 октября (1653), на память святителей Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена, Московских и Всея России чудотворцев, началась Польская война.
- Государыня-царица, что велишь к столу подавать - государь прислал сказать, непременно у тебя к обеду будет. День-то скоромный, чего приготовить можно?
- И думать не моги - скоромное! Для тебя что - в новость, что государь во все посты по понедельникам, средам да пятницам маковой росинки в рот не берет, глотка воды не выпьет. А без поста монастырский стол всему предпочитает. Захочет что мясное заказать, для себя да бояр, к столу в Крестовой палате, тогда и распорядится. У нас же пусть все по порядку будет. Давай, как положено, с закусок начинай.
- Тут и гадать нечего - икра зернистая да вязига под хреном.
- Этим разом прибавь икры белорыбицы - красной. Оно государь иной раз в охотку и поест. А из прикрошек да присолов что? Копченую рыбку подадите, а из свежих?
- Что прикажешь, государыня. Есть щука, стерлядь, лещ, язь, линь, шелешпер, сиг.
- Все и подавай. Поди, места на столе хватит.
- А горячее какое подавать: щи аль ухи?
- Щей не надобно. Вот уху давай язевую, подлещиковую, стерляжью да венгерскую. И чтоб к каждой свои пироги не перепутали. На Вознесенье, страх сказать, под озимую черную уху пироги с молоками поставили! Государь как тогда разгневался.
- Виноваты, государыня, кругом виноваты - не досмотрели.
- То-то и оно, за вами глаз да глаз нужен. И чтоб оладьев, пышек, кулебяк да караваев вдосталь было. Росольное с рыбой отварной подавать станете, сырников и блинов не забудьте. Государь, сам знаешь, с папошником да басманом простым кушанья эти не любит.
- На сладкую перемену, государыня, что прикажешь?
- Известно, кисель клюковной. Чернослив непременно. Звар клюковной. Про пирожки копытца не забудьте. Государю полосу арбузную поставь да киселек клюковной с медом. Не забыть бы чего, Господи! Оно верно, государь слова не скажет, а нахмурится, долго помнить будет.
3 декабря (1653), на память преподобного Саввы Сторожевского Звенигородского, патриарх Никон ходил на Пушечный двор смотреть колокольного дела для своего нового кремлевского дома и притом роздал нищим 5 рублей.
27 декабря (1653), на память апостола первомученика и архидиакона Стефана, в Москву приехал грузинский царевич. На торжественный въезд грузинского посольства смотрел с Неглинских ворот Китай-города патриарх Никон.
Прав, прав собинной друг - за порядком следить должно. Своевольничать чуть что начинают. Доброте царской цены не знают. Нешто царское дело ряд давать, кому как в Кремль въезжать, так вот поди ж ты, приходится. Известно, у кого только в Кремле дела нет. С ранья все на Соборную да Ивановскую площади тянутся. Тут тебе и бояре, и окольничие, и стольники, и стряпчие. Хоть и верхами приезжать положено, а все равно без слуг не приедешь - кому лошадь отдавать? Со слуг да дворовых спрос невелик. Тут и подерутся, и на кулачки сойдутся, и песни горланить учнут, а прохожих под ноги подбивать примутся, задирать да толкать. Какой на них угомон - чуть что, боярин за них, как за самого себя, вступится, вроде честь свою беречь. Стрелецкий караул коли и вмешается, не всегда толку добьется - супротив толпы не попрешь.
С боярами потолковал - такой порядок положил, чтобы пешими в Кремль входить. Из подьячих только старым да заслуженным, не более трех человек от каждого приказа, конным в ворота въезжать да тут же и спешиваться. Кто через Спасские ворота, тому у Крутицкого подворья, через Никольские - у Духовниковой палаты, близ Чудова монастыря, через Троицкие и Боровицкие - у самых дорог.
Святейший похвалил, да и то сказал: строгости еще мало. Круче, мол, за них браться надо. Народ в ежовых рукавицах держать - одна польза для государства. Иной раз глазам не веришь: без милостыни недели не пройдет, а прошения принимать перестал. Мороки, говорит, много. Все больше о книгах радеет. Подумать только, смута какая от них пошла.