Полемика началась после данного Михайловским критического анализа либерального направления в русской общественно-литературной жизни. В работе Михайловского сопоставлялись программы русского и европейского либерализма и доказывалась невозможность в России, в данный исторический период, "цельности" и "ясности" либеральной программы. Касаясь ряда выступлений "С.-Петербургских ведомостей" ("цвета и красы либерализма"), Михайловский отмечал "несвободу" отношения газеты к фактам жизни и литературы и заданность их трактовки, неопределенность ее направления и т. д. Основываясь же на фельетонах "г-на Ζ." (т. е. Буренина), Михайловский писал о нелогичности и безнравственности полемических приемов "С.-Петербургских ведомостей". Этому выступлению "Отечественных записок" (и двум последующим статьям Михайловского) газета посвятила две передовые статьи и восемь фельетонов Буренина, которые и привлекли внимание Достоевского. Возможно, что сам эпистолярный жанр части статьи - "полписьма" - также связан с этой полемикой. Во всяком случае существенно в этом плане следующее замечание в одном из фельетонов Михайловского, адресованное Буренину: "Мне даже так понравилось беседовать с вами, что я думаю на будущее время избрать для своих обозрений эпистолярную форму писем к вам".
Автор "полписьма" имеет два псевдонима. Первый из них - "одно лицо" - дан ему редактором ("одно лицо" уже выступало как автор "Записок": напомним, что "Бобок" имеет подзаголовок "Записки одного лица"), второй - "Молчаливый наблюдатель" - выбран самим автором "полписьма" Конкретный общественно-литературный фон, на котором развивалась полемика Буренина и Михайловского, позволяет объяснить происхождение обоих псевдонимов.
В кульминационный момент полемики состоялся судебный процесс над сотрудниками "С.-Петербургских ведомостей" и "Вестника Европы". Поводом для процесса явилась дуэль между E. И. Утиным и А. Ф. Жоховым в мае 1872 г., в результате которой Жохов от тяжелого ранения скончался. Причиной дуэли послужили необоснованные слухи (источником их был E. И. Утин) о неэтичном поведении Жохова в деле Гончарова, судившегося за распространение прокламаций. Процесс, к которому были привлечены M. M. Стасюлевич, A. H. Пынин, А. С. Суворин, К. А. Скальковский, E. К. Ватсон, E. В. Роберти и другие, широко обсуждался в петербургской и московской периодической печати. Полностью материалы процесса были опубликованы в "С.-Петербургских ведомостях". "Отечественные записки" посвятили ему обширную статью H. А. Демерта под симптоматичным заглавием "Наша современная литература и общество". Одним из привлеченных к следствию был секундант Утина - В. П. Буренин. В материалах процесса фигурировало письмо погибшего к брату. В нем А. Ф. Жохов писал: "Одному лицу Утин говорил, что знает компрометирующие меня факты (оказалось, что это был Буренин)". Понятие "одно лицо", выделенное курсивом, употребляется вместо имени одного из членов "литературно-либерального" кружка в указанной статье Демерта.
Процесс над сотрудниками "С.-Петербургских ведомостей" и "Вестника Европы" в статье Демерта рассматривался как "снимок нравов и состояния ума если не всего современного русского общества, то по крайней мере некоторой его части". Главный объект иронии Демерта - характеристика "подсудимого" кружка, данная защитником В. Д. Спасовичем, отметившим, что в кружке все "зорко наблюдают за поступками друг друга <…> строго следят друг за другом, потому что от этой именно строгости зависит порядочность <…> кружка". Это "наблюдение" членов кружка друг за другом с целью сохранения его "внешней порядочности" рассматривается в статье Демерта как симптом внутреннего неблагополучия. Независимо от трактовки темы "наблюдения" Демертом сам факт обращения к ней Спасовича дает возможность предположить, что из переосмысления слов последнего у Достоевского родился пародийный псевдоним "Молчаливый наблюдатель". Определение же "молчаливый" в нем связано, возможно, с еще одним эпизодом полемики Буренина и Михайловского. В первом своем фельетоне Буренин писал: "Дело выяснения и объяснения "Отечественных записок" началось таким образом. Я сказал два слова о неприличном молчании почтенного органа по вопросу о классическом и реальном образовании. Редакция "Отечественных записок" не вынесла моего замечания и кратко заявила, отчего она молчит. В кратком заявлении редакция стремилась дать понять публике: молчу-де потому, что считаю всякие речи тщетными, а молчание полезным и даже в некотором роде многознаменательным. Но публика поняла совершенно ясно, что это вздор и что молчание в данном случае обусловливалось вовсе не многознаменательностью и полезностью его: редакции просто нечего было сказать… Новый принцип полезности молчания в печати прибавил еще один лавр в венке редакции". В своем следующем выступлении Буренин назвал "Отечественные записки" "почтенным органом молчальников".
Таким образом, не только адресат "полписьма", но и его автор - лицо собирательное. Важно отметить, что в созданной им антикритике Достоевский использует метод самодискредитации героя (Буренин, послуживший в ряде моментов источником образа "одного лица", выступает против Буренина).
Ощутимо также и авторское стремление дискредитировать героя. В редакторском предисловии к "полписьму" об "одном лице" говорится, что это "человек болезненный", "огорченный и ежедневно себя "огорчающий"" (С. 72). В восприятии им окружающей действительности, в его реакции на нее преобладают "ярость", "горечь", "яд", но есть и "слеза умиления": "Девяносто процентов на яд и один процент на слезу умиления!". Комплекс ощущений, определяющий мировосприятие "одного лица", уже подвергался Достоевским идейно-художественному анализу: автор "полписьма" находится в несомненной генетической связи с антигероем "Записок из подполья" (ср.: наст. изд. T. 4, С. 453, 462) По-видимому, не случайно понятие "слеза умиления", столь важное в исповеди обличающего и обличаемого парадоксалиста, делается в "полписьме" собственностью "одного лица", а в редакторском предисловии заключается в кавычки. В характеристику и антигероя "Записок", и "одного лица" вводятся понятия "прекрасного и высокого" (наст. изд. T. 4. С. 455), оба героя наделяются жаждой "чего-то идеального" (С. 73). Следует напомнить, что в примечании к первой главе "Записок из подполья" Достоевский именует парадоксалиста одним из многих существующих "в нашем обществе" лиц, "представителем еще доживающего поколения", а его исповедь называет "записками" (наст. изд. T. 4. С. 452).
По первоначальному плану редакторское предисловие к "полписьму" было пространнее: в нем излагалось содержание последнего из отвергнутых будто бы фельетонов "одного лица" - ответа его Михайловскому и Буренину - и характеризовалось отношение самого Достоевского к их статьям (см.: XXI, 304–310). Из окончательного текста вся эта тема писателем устраняется. Личный мотив - жалоба на некорректный характер полемических приемов - сохраняется лишь в первом абзаце текста "полписьма": "Первая половина статьи - моя защита <…> Но, признаюсь, я удержал из первой половины письма лишь несколько слов в разъяснение свиньи" - (XXI, 299).
По поводу выставки
Впервые напечатано в газете-журнале "Гражданин" (1873. 26 марта. № 13. С. 423–426) с подписью: Ф. Достоевский.