- Кречетовъ тебѣ особенно не нравится? Онъ не лучше для тебя всѣхъ остальныхъ мужчинъ, которыхъ ты знаешь? - допытывался отецъ.
- Онъ мнѣ кажется лучше всѣхъ остальныхъ…. Онъ некрасивъ лицомъ, все сердится, неловкій, но онъ - откровенный, смѣлый, простой, - такъ же спокойно отвѣчала дочь.
Отецъ молчалъ. "Такъ покойно не будетъ говорить дѣвушка о любимомъ мужчинѣ,- подумалъ онъ. - А жаль: Кречетовъ - славный малый…. Но вѣдь она еще никого не любитъ, Кречетовъ ей не противенъ, - любовь можетъ еще явиться".
- Ты не глупа, Екатерина, - сказалъ онъ послѣ долгаго молчанія. - Есть, быть-можетъ, умнѣе тебя, но и ты умнѣе многихъ, очень многихъ дѣвушекъ.
Дочь отрицательно качала головой.
- Ты пробовала свои силы?… Работала самостоятельно надъ чѣмъ-нибудь?
- Пробовала, папа, и ничего не выходитъ, - грустно отвѣчала дочь.
Отецъ вопросительно смотрѣлъ на нее.
- Я пробовала узнать, какъ ведетъ мама хозяйство, какъ управляетъ имѣніями - и ничего не вышло…. Я никакъ не могла понять, да мнѣ и скучно показалось…. Потомъ я пробовала писать дневникъ, начала записывать все, всѣ разговоры…. и когда слушала - было интересно, а начала записывать - такая скука, ничего особеннаго, много непонятно….
- И только?
- Только, папа. Но я чувствую, папа, что и съ другимъ будетъ тоже самое.
- Займись еще чѣмъ-нибудь. Найдешь трудъ, который тебѣ понравится, и ты будешь хорошимъ мастеромъ этого труда.
Дочь отрицательно качала головой.
- Тебѣ кажется, Екатерина, что писать бумаги, какъ пишутъ чиновники, нуженъ особый умъ? Ты думаешь, что управлять имѣніями, какъ управляетъ ими Соня, - а она управляетъ ими недурно, - нужна особенная подготовка, особенное образованіе? - Нѣтъ, моя Екатерина! Ты настолько подготовлена, что если заставитъ тебя нужда или другая необходимость быть чиновникомъ, конторщикомъ, учителемъ, управляющимъ, то ты, присмотрѣвшись къ дѣлу, живо поймешь его и поведешь его хорошо…. Но тебѣ ничего подобнаго не нужно дѣлать и, дастъ Богъ, и никогда не придется дѣлать. Ты молода, здорова, красива, умна, - тебя полюбятъ и ты полюбишь. Замужемъ сама жизнь укажетъ тебѣ, чѣмъ заняться, чтобы былъ порядокъ въ дому, чтобы были умны и здоровы дѣти, чтобы какъ у тебя, такъ и у твоего мужа была работа, былъ и досугъ. Соня, кончивъ курсъ въ институтѣ и пріѣхавъ домой, навѣрно, и половины не знала того, что знаешь ты, а когда бѣдность заставила торговать за буфетомъ, она отлично торговала. Выйдя за меня замужъ и замѣтивъ, что у меня нѣтъ времени заниматься имѣніями, она занялась ими, занимается до сихъ поръ, и занимается хорошо…. Ты ничего еще не дѣлала, Екатерина, ни надъ чѣмъ не пробовала своихъ силъ, - тебѣ и кажется, что ты глупа, ни къ чему неспособна, ничего не умѣешь дѣлать.
Отецъ замолчалъ. Онъ хотѣлъ еще говорить, такъ какъ ему казалось, что еще не все исчерпано въ доказательство честнаго исполненія имъ долга отца въ ней, его дочери, но онъ много полагался на умъ и понятливость дочери, зналъ по опыту, какъ излишнія слова вредятъ доказательству, и потому замолчалъ и вопросительно смотрѣлъ на дочь. Она сидѣла все такъ же ровно, пристально смотря на него; но въ глазахъ ея не искрился тотъ блескъ, который всегда былъ замѣтенъ въ нихъ, когда она хотѣла говорить, - въ нихъ не было задумчивости, напряженности, которая всегда служила признакомъ, что она сильно думаетъ, рѣшаетъ въ умѣ задачу, желаетъ быть только сама съ собой.
- "Надо подробнѣе доказать ей", - подумалъ отецъ и началъ говорить:- Я тебѣ скажу, Екатерина, что есть два взгляда на женщину. Одни полагаютъ, что сама природа раздѣлила обязанности и положила разныя цѣли жизни какъ для мужчины, такъ и для женщины, что природа надѣлила ихъ разной физическою силой, разною склонностію ума. Женщинѣ, какъ матери дѣтей, природа дала больше нѣжности, доброты; организмъ ея слабѣе, менѣе выносливъ, чѣмъ организмъ мужчины, который поэтому и болѣе грубъ, суровѣе женщины, способенъ къ большему труду, къ большей выносливости…. Другіе говорятъ, что природа малымъ чѣмъ отличила мужчину отъ женщины, что она создала ихъ одинаково умными и одинаково сильными; но что только условія жизни, трудность борьбы съ природой, трудность воспитанія и выращиванія дѣтей - поставили женщину въ условія исключительныя и подчинили ее мужчинѣ, сдѣлали женщину болѣе слабой и менѣе выносливой сравнительно съ мужчиной…. Кто правъ - дѣло не важное. Фактъ тотъ, что разница есть; но разница эта обусловливается требованіемъ жизни и уничтожить ее нельзя…. Жизнь не требуетъ въ настоящее время ни женщинъ-чиновниковъ, ни женщинъ-моряковъ, техниковъ, воиновъ, докторовъ, ученыхъ хозяекъ, и я не далъ тебѣ, Екатерина, образованія нужнаго чиновнику, моряку, воину, технику, доктору или ученому хозяину. Негдѣ бы было примѣнять тебѣ подобнаго образованія, да и рано еще въ твоемъ возрастѣ быть чѣмъ-либо подобнымъ. Но, повторяю тебѣ, ты умна и знаешь столько же, какъ и окончившій гимназію юноша. Онъ, какъ и ты, вступая въ жизнь, воображаетъ себя дуракомъ, но, всмотрѣвшись въ жизнь, скоро приспособляется къ дѣятельности и успѣшно дѣлаетъ карьеру на той дорогѣ, которую изберетъ. Ты тоже будешь отличная работница того или другаго дѣла, если судьба заставитъ тебя быть работницей; но жизнь требуетъ отъ женщины только умѣнья быть матерью и женою…. И пока ты, Екатерина, выйдешь замужъ, чтобы не скучать и не тревожить даромъ твою чуткую головку, начни заниматься чѣмъ-нибудь, что только полюбится тебѣ. Мой совѣтъ - заняться педагогіей. Эта наука нужна матери, нужна для счастія ея дѣтей, а остальныя науки въ подробностяхъ - праздное занятіе для тебѣ негдѣ будетъ примѣнять ихъ, да, сдѣлавшись матерью, и некогда будетъ. Но ты подготовлена къ подробному изученію всѣхъ наукъ, какъ гимназистъ къ университету. Попробуй заняться - и ты увидишь, что я говорю правду. Я исполнилъ честно свой долгъ отца къ тебѣ, Екатерина!..
Она быстро вскочила съ своего кресла, сѣла къ нему на колѣни, обняла руками его шею и цѣловала лицо отца долго и крѣпко. Потомъ, также сидя и гладя одною рукой сѣдую бороду отца, начала говорить, какъ можетъ говорить только семнадцати-лѣтняя дѣвушка. Въ голосѣ ея слышалось и любовь, и нѣжность, и уваженіе, и гордость, и благородность, и все, все, что такъ сладко щекочетъ слухъ мужчины, но чего ему никогда не высказать самому. Только пѣсни чуткой души поэта-лирика, съ ея великимъ даромъ превращать слова въ звуки и рѣчь - въ музыку, только пронизывающіе насквозь всего человѣка звуки скрипки артиста способны вызвать и напомнить иногда что-то подобное, но и то такъ, что кто не слышалъ самъ изъ устъ дѣвушки подобнаго говора, тотъ будетъ мертвъ и при передачѣ ихъ поэтомъ, и при воспроизведеніи ихъ артистомъ.
- Умный, славный, честный, любящій папа! Екатерина несправедлива въ тебѣ. Видишь, какая она глупая, неблагодарная, злая!.. Она оклеветала тебя, - она думала, что ты обидѣлъ ее, сдѣлалъ ее глупой! Но ты далъ ея головѣ все, все, все, что нужно, и если она ничего не умѣетъ дѣлать, такъ это отъ того, что она отъ природы глупая, идіотка, да еще и клеветница, злая. Но ты прости, папа, Екатерину. Простишь?… Папа смѣется: онъ проститъ. Добрый папа! Умный, добрый, лестный папа!.. Твоя Екатерина будетъ тоже умной, любящей, честной матерью…. Вѣдь больше ей нельзя ничѣмъ быть, папа? Для жизни нужны хорошія матери, а женщинъ ученыхъ, воиновъ, хозяекъ, техниковъ, докторовъ…. не нужно. Мужчина - болѣе сильный, болѣе умный, онъ будетъ дѣлать все самъ, а женщина будетъ только помогать, чтобы былъ покой въ дому, чтобы была работа и былъ досугъ для обоихъ. Такъ, папа? - какъ бы повторяя, для лучшаго усвоенія, слова отца, говорила дочь, но въ ея вопросѣ: "такъ, папа?" не слышалась та самодовольная игривость, съ которой ученикъ говоритъ своему доброму репетитору урокъ, зная, что онъ хорошо и правильно говоритъ его. Нѣтъ, въ ея вопросѣ слышна была грусть, усталость, какъ слышна усталость въ отвѣтѣ ученика, когда отвѣчаемый имъ урокъ долго не давался ему, долго былъ непонимаемъ, и, спрашивая: "такъ?", онъ боится, чтобъ ему не приказали повторить урокъ.
- Такъ, такъ! Правда, правда! - отвѣчалъ отецъ, спокойно сидя и нѣжась, и млѣя, какъ можетъ нѣжиться и млѣть отецъ при ласкахъ умной красавицы-дочери. Отъ него не ускользнула грусть въ ея голосѣ при концѣ, но ему почему-то была пріятна она. Быть-можетъ въ головѣ его не ясно шевелилась мысль: "грустить есть чего, но ты не бросишься замужъ очертя голову, ты долго будешь выбирать, твой выборъ будетъ уменъ, ты будешь счастлива въ бракѣ".
- Значитъ, папа, равенства нѣтъ и быть не можетъ?… А Лукомскій говорилъ, что все стремится къ равенству, что и женщина стремится къ нему…. Правда это, папа? - спросила она послѣ долгаго молчанія.