И вдруг падишах обратился к старику:
"Отец, уступите мне вашу очередь".
Тот посмотрел на него как на сумасшедшего:
"Ты что, очень спешишь умереть? Это, конечно, дело твое. Давай, я согласен, если не шутишь".
Наутро падишаха вытащили наверх. Только повар подступил к нему с ножом, как падишах задал ему вопрос:
"Сколько я принесу тебе дохода?"
Повар окинул падишаха оценивающим взглядом и буркнул:
"Пожалуй, выручу тысячу динаров…"
"А если ты с моей помощью выручишь десять тысяч динаров, оставишь меня в живых?"
"Конечно, - ответил повар. - Но откуда ты возьмешь столько денег?"
Тогда падишах пообещал ему за одну ночь выткать ковер стоимостью в десять тысяч динаров и попросил принести шерсти и ткацкий станок.
"Ну что же, если обманешь, все равно никуда не денешься. Я тебя живым зажарю", - сказал повар и отдал приказ своим подручным доставить узнику все необходимое для работы.
Всю ночь, не смыкая глаз, ткал падишах ковер. Под утро он его закончил и посоветовал повару продать ковер младшей жене падишаха - мол, она даст настоящую цену. Повар так и сделал: побежал во дворец и запросил за ковер десять тысяч динаров. Младшая жена падишаха так и впилась глазами в сложный рисунок, она почти сразу же поняла, в чем дело. На ковре был выткан план города и синим цветком обозначено место, где находился падишах. Повару вручили деньги, но следом за ним по приказу жены падишаха отправились в шашлычную двести сарбазов. Так были освобождены падишах и другие узники. А разбойники поплатились за свои злодеяния…
Вот так, сынок, - говорил Гафурджан-ака своему сыну, - теперь ты понимаешь, что значит ремесло?!
И принимался рассказывать вторую притчу - примерно такого же содержания: случилось так, что караванщики бросили одного пастуха в колодец и угнали его овец. В колодце пастух увидел страшного дракона, однако не растерялся и начал играть на своей свирели. Дракон слушал-слушал чудесную музыку да и заснул, а пастух целый и невредимый выбрался из колодца на волю.
Абдулла не принимал близко к сердцу эти сказки, не появлялось у него и желания смастерить что-нибудь своими руками. Ему нравилась арифметика, потом алгебра, геометрия, физика, он с удовольствием решал задачи. Да и вообще учился он хорошо, вел себя достойно, не перечил старшим, внимал каждому их слову. Учителя его любили. Конечно, мальчик есть мальчик, иной раз Абдулла и шалил, но с оглядкой, не слишком сильно, и шалости эти сходили ему с рук. Он знал, что, если воротится домой поздно или появится грязный, в запыленной одежде, это не понравится его матери. А если, например, он захочет пройтись на руках по школьному коридору, это не понравится учителям.
До седьмого класса Абдулла каждый год получал похвальные грамоты. А в седьмом вышла осечка - грамоту он не получил. Это повергло его в уныние, но в то же время многому научило. Дело в том, что, когда Абдулла перешел в седьмой класс, здоровье его отца пошатнулось. Высокое давление, гипертония. Но это бы еще ничего. Хуже то, что у Гафурджана-ака стала слабеть память. Поймав себя на этом, он испугался. Посоветовавшись с врачами и женой, Гафурджан-ака оставил свой высокий пост и пошел работать заведующим небольшой столовой.
В это время в классе у Абдуллы появился мальчик по имени Инамджан. Как водится, все ученики, в том числе и Абдулла, с любопытством присматривались к новенькому. Он был старше Абдуллы года на полтора, одевался всегда с иголочки, носил красивый кожаный портфель. Почти сразу же два преподавателя стали уделять ему особое внимание. Когда Инамджан выходил к доске, не зная урока, и, понурив голову, переминался с ноги на ногу, его не ругали, а тихонько говорили: "Ладно уж, садись, спросим в следующий раз". И другому Абдулла удивлялся: эти учителя на глазах изменили к нему свое отношение. Особенно плохо стал относиться к Абдулле закадычный друг его отца Хасанхан. Если прежде он сам первый здоровался с ним, то теперь вроде и не замечал приветствий Абдуллы. Однако к новичку он был чересчур уж ласков.
- Как поживаешь, Инамджан? - с улыбкой осведомлялся он, входя в класс. - Как поживают домашние, как отец? Вчера я видел уважаемого Иргаша-ака, его шофер гнал машину как на пожар. Должно быть, в верхах шло какое-то совещание?
- Да, наверно, он проводил совещание, - отвечал важно Инамджан.
- Трудно ему, трудно, - говорил учитель. - Как его здоровье, хорошо ли?
- Неплохо. Доктора говорят, чтобы он обязательно снова съездил на курорт.
- Куда он собирается?
- В Кисловодск.
- Это хорошо. Он непременно должен съездить туда. Самое нужное и важное для человека - это здоровье. Садитесь, садитесь, чего стоите-то? - Хасанхан вяло махал ученикам рукой и шел к столу.
Абдулла от злости кусал губы. Почти на каждом уроке родного языка звучали подобные вопросы и ответы.
Неприязнь к учителю почему-то перешла и на предмет, который он преподавал. В классном журнале постепенно стали снижаться отметки Абдуллы. Однажды он даже двойку получил. Почему это произошло? Почему его перестали замечать Хасанхан и Сиддик-ака, учитель географии? Абдулла не понимал причины. Однажды он сидел за партой и размышлял об этом, держа в зубах кончик колпачка от авторучки. Он даже не заметил, как вошел Сиддик-ака и начал урок. Когда Абдулла поднял голову, учитель географии стоял над ним. Он не стал ругать Абдуллу, не выгнал из класса, но произнес обидные слова, которые Абдулла запомнил на всю жизнь.
- У меня дома, - сказал учитель, пристально вглядываясь в Абдуллу, - есть маленький мальчик, годовалый сынок. Он лежит в люльке и сосет свою соску. В соске есть вкус, а какой вкус в этом твоем колпачке?
Девчонки хохотнули, кто-то, может, и нахмурился, Абдулла же покраснел до ушей, низко опустил голову и прижал ладони к лицу. Когда прозвенел звонок, Абдулла забрался на школьный чердак и расплакался. Почему они так делают? Ведь и Сиддик-ака, и Хасанхан - приятели его отца. Ведь по сравнению с другими учениками они его, Абдуллу, знают лучше! И потом, ведь он учится хорошо. Однако вскоре все прояснилось.
Как-то утром, еще до школы, Абдулла подошел к своему отцу, лежащему на супе посреди двора. Гафурджан-ака потрепал сына по плечу.
- Послушай, сынок, - промолвил он. - Хасанхан уже давно не навещал нас, я соскучился. Если увидишь, передай ему: пусть зайдет.
- Хорошо, - сказал Абдулла. - У нас сегодня его урок первый.
В школе мальчик сразу же начал искать Хасанхана. Его нигде не было видно.
Абдулла решил подождать учителя у дверей класса.
Наконец в дальнем углу длинного школьного коридора показался Хасанхан. Прозвенел звонок, и он, даже не заглянув в учительскую, направился прямо к Абдулле.
- Что ты хочешь сказать? - спросил учитель хмуро.
Подростку было не по себе. Однако он взял себя в руки:
- Мой отец хотел вас видеть. Просил, чтобы вы пришли…
- Хорошо, хорошо, - сказал тогда учитель и, отстранив Абдуллу, открыл дверь в класс. - Я навещу его, но сейчас у меня нет времени.
Он с улыбкой, как всегда, подошел к Инамджану:
- Как поживаешь? Как здоровье Иргаша-ака?
- Сегодня отец дома, он отдыхает, - отвечал Инамджан.
- Ах вот как, отдыхает, говоришь? А я хотел как-нибудь зайти к нему, навестить… Но он так занят…
- Так заходите сегодня, - сказал Инамджан.
- А как это будет выглядеть? Если он сейчас отдыхает, не лучше ли мне прийти к вечеру?
- Можно прийти и пораньше.
- Вот как, значит, можно пораньше, в таком случае я зайду к вам сразу же после уроков.
- Хорошо.
- Ты уж передай отцу: мол, Хасанхан хочет вас видеть, ладно? Я только на минутку. Я не стану долго засиживаться.
- Можно и посидеть… - улыбнулся Инамджан.
- Можно, говоришь… Ладно, мы так и сделаем, Инамджан, я пойду вместе с тобой, хорошо?
- Хорошо.
- Спасибо. В таком случае я после уроков подойду к тебе.
И Хасанхан вяло махнул рукой, приглашая учеников садиться.
Абдулла был оскорблен до глубины души.
Когда урок кончился, он отвел в сторону старосту класса, спросил у него:
- Кто отец у Инамджана?
- А ты разве не знаешь? - удивился тот. - Да ведь он у него председатель райисполкома.
Абдулла насупился и отошел от старосты. Значит, отец у Инамджана председатель райисполкома, а его отец всего-навсего заведующий маленькой столовой!.. Вот где зарыта собака. Горько стало Абдулле.
Дома отец спросил у него, что сказал Хасанхан. Абдулла ответил не сразу:
- Он… передает вам привет. У него сейчас много различных дел. Обещал завтра или послезавтра прийти. Сказал, что обязательно придет.
- Вот хорошо-то, - обрадовался Гафурджан-ака. - Твой Хасанхан - золотой человек, золотой. Вот видишь, сынок, если сделаешь добро, оно тебе добром и откликнется. Никто тебя не забудет.
Тут уж Абдулла не смог удержаться, заплакал навзрыд. И убежал к себе в комнату.
- Что случилось, сынок? Что случилось? - встревожился Гафурджан-ака.
Абдулла швырнул портфель в нишу и бросился на кровать. Как ни старались Гафурджан-ака и Шаходат-хола, никак они не могли дознаться у сына, почему он плачет.
Между тем прошел ровно месяц. Хасанхан все не приходил. Вечером сквозь неплотно прикрытую дверь Абдулла услышал разговор своих родителей.
- Надоел мне этот диетический суп, жена. Уж лучше совсем не есть. Да… Послушай-ка, помнишь, как наш сын расплакался, когда пришел от Хасанхана? Теперь я понимаю причину. Хасанхан, наверно, сказал тогда, что не придет… Обманулся я в нем… А, Шаходат?..
- Выходит, так…
- Все же я никогда не думал… Тридцать лет знаем друг друга…