И вообще весь этот день у Иры был связан с денежными операциями. Во время перерыва съездила в школу, где работал Павел, получила по доверенности деньги. Забегала в продуктовые, покупала то, се, пятое, десятое: для Павлика и для дома. Вернулась на работу с тяжелой сумкой и с десятком билетов спортлото (а вдруг?..). Получила свою зарплату, вела на клочках бумаги сложные подсчеты: сколько отдать - сколько останется, что еще купить - сколько останется. Зачеркивала клетки в талонах спортлото, как того требовали правила игры. Десять раз проверяла, правильно ли зачеркнула.
Все деньги, что у нее были, она соединила вместе, отсчитала 400 рублей (вернуть Зайцевым), положила их отдельно, на дно сумки. 10 рублей сунула в стол Примадонне (брала у нее), остальные спрятала в кошелек, а кошелек - опять-таки - в сумку. В кошельке было 53 рубля, из них 16 предстояло отдать соседям по лестничной площадке (3 плюс 2 плюс 10 плюс 1). Значит, 37 рублей полностью принадлежали ей. Если тратить экономно, то… 37:15=2,4. Если тратить строго по 2 рубля 40 копеек в день, то вполне хватит до следующей получки. Только так и нужно тратить!
Ну, а попутно с этими расчетами-подсчетами Ира выдавала и принимала книги и журналы, рылась в каталоге, шутила с читателями. Словом, все сегодня шло хорошо.
Примадонна опять не явилась с утра, даже не позвонила. Но это нисколько не печалило Иру - слава богу, привыкла! Примадонна заявилась лишь к концу работы (все-таки день получки) и в самых восторженных тонах сообщила Ире, что Кулемин болен ("Что-то с нервами") и они помирились ("Замуж за него не собираюсь, но зачем же терзать ему душу?"), что она не может его одного оставить и спешит в аптеку ("Врач прописал кучу лекарств"), И, сообщив все это, исчезла, как мимолетное виденье.
Ее уход тоже не опечалил Иру. Она только подумала, что Кулемин - настоящая тряпка и у него нет ни капли самолюбия.
И даже когда позвонила Аля Зайцева и сказала, что по важному делу, очень неприятному делу, у Иры даже не екнуло сердце.
- Слушаю тебя, Аля, - сказала ей Ира.
- Ирина Николаевна, мне надо срочно вас увидеть. Я приеду к вам на работу, - Голос Али звучал совсем глухо, едва разобрать.
- А где ты находишься? - спросила Ира, определив, что Аля звонит издалека.
- Возле своего дома. Я из автомата.
- Как же ты успеешь доехать? Я через десять минут ухожу в больницу.
- Тогда я приеду к вам домой. Вы когда будете дома?
- Часа через три.
- Я приеду! - выкрикнул далекий Алин голос, и в трубке послышались гудки отбоя.
"Очень хорошо, что она приедет, - подумала Ира. - Отдам ей деньги, не придется ехать самой".
Так что и этот звонок не внес никакого смятения в Ирину душу.
И погода на улице была хорошая, и трамваи весело звенели, и люди, казалось, только то и делают, что улыбаются друг другу. И Павлик сразу заметил, какое у Иры настроение.
- Ты сегодня сияешь, - сказал он, когда они уселись на диванчике в тупичке коридора.
- Еще бы - день получки! С долгами расплатилась и новых наделала.
- А новых зачем?
- Взяла у Динки четыреста, отдам Зайцевым. Ты доволен?
- Вполне.
- Это во первых строках, - шутливо говорила Ира, раскрывая свою сумочку на "молнии", в которой носила кошелек, зеркальце, пудру, помаду и прочие мелочи. - Во вторых строках - следующее. Раз мы возобновляем интеллектуально-духовную жизнь, то начнем с репертуара нашей русской драмы. Ты выходишь из больницы, неделю возлегаешь дома, затем берешь меня и Светку под ручки - и мы чинно отправляемся смотреть новую пьесу. Вот, пожалуйста: три билета на премьеру, - Ира показала мужу билеты и продолжала: - Ну а в третьих строках - почему же не радоваться, если ваша ненаглядная дочь влюбилась?
- Так уж сразу и влюбилась!
- И папа торопится выдать жениху визу на посещения невесты в доме, где проживает вышеуказанная невеста. Не так ли? - шутливо говорила Ира.
- По-моему, запретить - не лучший вариант.
- Ах, какой вы тонкий психолог, Павел Владимирович! Вы, конечно, исходите из того, что запретить - значит, позволить встречаться в иных местах? Между прочим, вы правы: вчера они любезно беседовали в подъезде, между лестницей и почтовыми ящиками. Ваша дочь объяснила, что они "забежали от дождя".
- Но ведь был дождь.
- Разве есть такое, чего при желании нельзя объяснить?
- Ты видела этого мальчика?
- Почти нет, Он находился вне пределов светового освещения. Стоял, как детектив, под лестницей и исподлобья прощупывал меня взглядом. Но сведений о нем поступило предостаточно.
- Какие же? - улыбнулся Павел.
- Живет "в доме, где химчистка", он - "из восьмого", он - "помогал ей убирать класс, но больше мешал". И он ей "немножко нравится".
- Вот и прекрасно.
- Теоретически я подкована, поскольку когда-то штудировала педагогику, читала Песталоцци, Ушинского и Макаренко. А вот практически большой вопрос!
- А в чем ты видишь расхождение?
- Павлик, ты вернешься домой и займешься этим вопросом. Ей-богу, я тебе целиком и полностью его вверяю.
- Хорошо, хорошо. Света неглупая девочка.
- Неглупые девочки тоже… Ладно, не дергай правой бровью. Я ведь знаю, что это означает несогласие. Молчу.
Ира пробыла у Павла часа два, и когда еще через час подъехала к дому, было совсем темно. Солнце - как летом, зелень - как летом, а день заметно укоротился. В подъезде никого не было. Но Ира непроизвольно остановилась, и глаза ее быстро исследовали полумрак под лестницей, нависавшей над почтовыми ящиками.
"А вдруг они стоят в другом подъезде, не в нашем доме? - подумалось ей. - Может, вправду лучше, если мальчик будет заходить к нам?"
11
- Дочь моя, что ты ела, что пила сегодня? - весело спросила Ира, когда Света открыла ей дверь. - Возьми сумку. В ней много вкусного и твой любимый зефир. И привет тебе большой от папы. Это от папы, - поцеловала она Свету.
- А он мне днем звонил, мы разговаривали. Мам, тебя ждут, - тише сказала Света, указав глазами на дверь.
Но Аля уже сама вышла из комнаты: рыженькая, курносая, большеротая. Нос у нее красный, веки вспухшие. Плакала она, что ли?
- Здравствуйте, Ирина Николаевна.
- Здравствуй, Аля. Заждалась меня? Ты кстати приехала, - Ира слегка обняла Алю за плечи.
Неожиданно Аля припала к ней и громко зарыдала.
- Что мне делать, Ирина Николаевна?.. Что делать?.. - говорила она сквозь слезы. - Помогите мне…
- Что случилось? - растерялась Ира. - Пойдем в комнату, пойдем…
- Такая беда… просто страшно… Но надо же что-то делать, - плакала Аля.
- Беда? Что-нибудь с Машей, с мужем? - Ира усаживала Алю в старенькое раздвижное кресло. - Света, дай воды!..
Света быстро принесла стакан воды и осталась в комнате, испуганно глядя на Алю. Та заливалась слезами. Слезы текли по ее лицу, подбородок дрожал, зубы стучали по стеклу, когда она пила воду. - Что случилось, Аля? Говори же, - Ира присела на стул возле Али.
- Сейчас… - Аля ладонями вытирала слезы. - Маму посадили…
- Посадили? За что, когда?..
- Вчера с работы забрали… У нас был обыск… все описали, - Аля терла и терла ладонями лицо. Вид у нее был пришибленный, жалкий…
Известие ошеломило Иру.
- Что ты говоришь? Это ужасно!.. Но если ничего такого нет, если окажется…
- Ничего не окажется, Ирина Николаевна, - громко всхлипнула Аля. - Вы же сами знаете… Все проходило через ее руки… все, что в ресторане… Может, кто-то из них и выкрутится…
- Так она не одна арестована? - догадалась Ира.
- Ну да… Начальник кондитерского…
- Ах, Матвей Зиновьевич! - непроизвольно вырвалось у Иры.
- Ну да… Еще Бузенков, Рудич и Буравчик.
Никаких этих Бузенковых-Рудичей-Буравчиков Ира не знала и не слышала о них. А может, это те самые, кого она видела тогда в полуподвале "Фиалки"?.. Был такой случай однажды, Ира поехала к Дарье Игнатьевне на работу достать чего-нибудь вкусненького к празднику. Тогда Дарья Игнатьевна наделила ее понемногу тем-сем, подсчитала, сколько все стоит, и хотя Ира отказывалась (мелочи), насильно заставила взять ее два рубля сдачи с двадцати. Тогда же на складе у Дарьи Игнатьевны "обедали" трое каких-то мужчин. Один - в дорогом пальто и шляпе, другой - в рабочей телогрейке, третий - в потрепанном плаще, но с дорогим мохеровым шарфом на шее. Они сидели на ящиках вокруг бочки, застланной газетой, а Дарья Игнатьевна "накрывала на стол": мыла водкой пыльные стаканы, нарезала огромными кусками осетровый балык, вспорола ножом пятикилограммовую банку икры.
Может, это и были те самые Бузенковы-Рудичи-Буравчики?..
- Так их целая группа? - для чего-то уточнила Ира, хотя и так было ясно, что арестованы пятеро.
- В том-то и дело… Групповое - самое страшное… - Аля снова заплакала и быстро проговорила: - Ирина Николаевна, помогите нам, поймите меня…
- Тебе, наверно, нужны деньги, - догадалась Ира, - Я тебе сейчас же отдам те, что должна вам. Света, в сумке на дне - мой кошелек. Быстренько неси!
- Не деньги, не деньги, - горько усмехнулась Аля. - Деньги есть… Может, у вас есть знакомые в прокуратуре? Или следователь… какой-нибудь судья?.. Чтоб кто-нибудь взялся ее спасти.
- Откуда же у меня такие знакомые? - удивилась Ира.
- Вот видите, все теперь так… - Аля жалко скривилась. - Теперь все в сторону.
- Послушай, Аля, дело не в этом, - вдруг рассудительно заговорила Ира. - Даже если бы у меня и были такие знакомые - чем они могут помочь? Они скажут единственное: разберутся, если не виноваты - освободят. Ты меня понимаешь?