На дворе по-прежнему было спокойно и тихо. Поблескивали над головой звезды. Воинственно выбросив вперед тонкий рожок, по небу скользил развеселый задира-месяц. Мороз помягчал, и от этого легко и хорошо дышится. И никакого волнения в воздухе: ни ветерка, ни шороха. На посадочной полосе мигали ровные цепочки огней, издали похожие на толстую огненную нить.
Но вот где-то вверху послышался рокот моторов, и вскоре со стороны сопок выплыла машина. На темном небе самолет казался совсем черным. Он описал в высоте один круг, другой и стал медленно падать на землю. К самолету подкатили трап. Пассажиры сходили не спеша, поддерживая друг друга на ступеньках. Еще в воздухе они узнали, чем вызвана их вынужденная посадка, поэтому заранее настроились, как говорится, на волну затяжного ожидания.
К Редьке подошел молодой человек. Франтоватые усики, тонкий с горбинкой нос, загорелое до блеска лицо - типичный представитель горного Кавказа.
- Товарищ, скажи, пожалуйста, это поселок Северный? - как-то удивленно спросил он, открывая при этом рот, до отказа набитый крепкими белыми зубами.
- Он и есть, Северный, - ответил Редька, очарованный таким колоритным южным акцентом и обилием превосходных зубов. И кивнул головой в сторону рассыпавшихся вдалеке огней, - Вон он, поселок!
- А скажи, пожалуйста, сколько на вашем Севере поселков Северных: один, два, десять?
- По-моему, один наш.
Но молодой человек с усиками не успокаивается.
- Точно знаешь, что один? По географическим данным? - допытывался он.
Редька пригладил рукавицей бороду: признак того, что разговор начинал надоедать ему.
- Тогда скажи, пожалуйста, в поселке Северный больница есть?
- Есть, - уже с тревогой проговорил Редька. - Вы, что, заболели?
- Зачем заболел! - весело произнес белозубый южанин и снова метнул в Редьку вопросом - А врач Юля Плотникова в больнице есть? Высокая, очень красивая блондинка?
- Да, Плотникова Юля Павловна, - подтвердил Редька.
Он тут же попытался вспомнить, блондинка поселковый врач или нет, но так и не смог этого сделать. На всякий случай он сказал: - Пожалуй, блондинка она.
Белозубый пассажир легонько хлопнул Редьку по плечу.
- Ай, как хорошо! - почти вскрикнул он. - Юля Плотникова моя коллега! Первый московский медицинский вместе кончали, два года в одной группе были. Чемоданчик в гостиницу отнесу - к Юле пойду.
Редька бросил скептический взгляд на ярко-голубое демисезонное пальто южанина - удивительно: как это он еще не дрожит: - на его войлочные ботинки (все-таки потеплее обувку надел!), на узкие, кирпичного цвета брюки и строго произнес:
- Через десять минут пурга начнется.
Почему-то это строгое предостережение не произвело на молодого человека никакого впечатления.
- Пурга? Это когда много снега вперед спешит? - довольно беспечно спросил тот и затараторил: - У нас в Тбилиси солнце пятьдесят градусов жарит, кожа трещит а Ясон Бараташвили боксом идет заниматься. Ясон - это я, - уточнил он и закончил: - Ясон пургу теоретически знает, на практике не видел.
И, еще раз хлопнув Редьку по плечу, белозубый южанин, назвавшийся Ясоном Бараташвили, подхватил с земли свои спортивный чемоданчик и пустился догонять своих спутников, которые дружной стайкой двигались по направлению к светящимся домикам.
Редька покинул посадочную полосу последним и, на всякий случай, проверил надежность тросов, крепивших к земле самолет, потом обошел вокруг складов заглянул на бензоколонку, в радиорубку. И только убедившись, что везде полный порядок, отправился в гостиницу, то есть к себе домой.
Тарас Тарасович был удивлен, увидев, что дверь в комнату, где остановилась Бабочкина, настежь распахнута. Оттуда доносился ребячий писк и успокаивающий женский голос. Редька подошел к двери и едва не открыл от удивления рот. Какая-то женщина - конечно пассажирка - пеленала на кровати младенца. На краешке другой кровати чинно примостилась старуха в огромных валенках, в теплой кацавейке, повязанная темным платочком. Над младенцем склонился все тот же южанин и самозабвенно строил малышу пальцами чертиков. Словом, семейка расположилась как нельзя лучше.
- Граждане, - обратился к ним Редька, - эта комната занята, придется вам перейти в общую.
- Товарищ Борода… - вскинул на него невинные глаза южанин.
От такого обращения Редька поморщился.
- Я слышал, - продолжал тот, - что начальник аэродрома имеет не только редкую на весь мир бороду, а и редкое на весь мир сердце. Это же старая женщина, ее дочь и их маленький сын. Они везут сына папе, и папа еще не видел, какой на свете его сын. Им хорошо в такой маленькой отдельной комнате.
- Граждане, поймите меня, - сказал Редька. - Я не против отдельных комнат. Но у меня отдельных нет, и если сюда придут…
Ясон Бараташвили перебил его:
- Если сюда придут, мама, ее дочь и их сын пойдут в общую комнату. - И он приложил руку к сердцу. - Даю слово.
Тарас Тарасович принялся теребить бороду: ну что поделаешь с такими пассажирами? Вздохнув, ушел к себе. И едва успел раздеться, как в дверь постучали. На пороге стоял Ясон Бараташвили.
- Товарищ Борода… - начал он.
На этот раз Тарас Тарасович уже не морщился: если человек такой навязчивый - это пустой человек, a с такого взятки гладки.
- Скажи, пожалуйста, что мне надо делать, если я пойду к Юле Плотниковой, а по дороге начнется пурга?
Спасение принес резкий звонок телефона.
- Извините, я занят, - сказал Редька, многозначительно покосившись на допотопный аппарат-вертушку.
Ясон Бараташвили взялся за ручку двери:
- Понимаю. Я подожду в коридоре.
5
За полчаса, которые Ася Антонова провела в жаркой конторе торговой базы, на улице ничего не изменилось. Те же звезды в небе, та же синева вокруг, так же поблескивает под ногами снег, так же чинно и высоко вытягивается над крышами дым.
Прошло всего несколько часов, как она приземлилась в Северном, а уже можно собираться в обратный путь.
Ася представляет, как бы вытянулось и без того длинное лицо ее шефа, как бы увеличились его маленькие глазки, окажись она сегодня в редакции. "Вы не улетели?" - было бы его первым вопросом. "Представьте, улетела и вернулась". Короткая пауза, редактор глотает воздух и - снова вопрос: "То есть, как вернулись?". - "Очень просто. Анонимщик - кляузник и негодяй. Факты не подтвердились. Писать не о чем", - "По вашему, выходит…" Она опережает его: "Выходит, что сто рублей на билеты вылетели в трубу…"
Да, деньги на билеты вылетели в трубу: факты действительно не подтвердились. Анонимщик действительно оказался кляузником. Впрочем, это не так уж плохо, что скверные факты оказались ложью. Заведующий базой - отличный работник. "Энергичный, деловой, толковый", - так говорила о Тюрикове бухгалтер базы. Мало того, она подтверждала слова документами. Перед Асей веером рассыпались на столе эти документы. Четыре нарты, шесть, десять… Упряжки с продуктами для оленеводов аргишем уходили в тундру. Сорок упряжек с продавцами побывали за полгода в тундре. Сорок упряжек!..
- Это в пять раз больше, чем при бывшем заведующем, - сказала Асе женщина-бухгалтер.
Нет, с организацией торговли в оленеводческих бригадах было не только хорошо - отлично! Черненькая, хрупкая девушка-чукчанка - счетовод базы, узнав от Аси о письме, вспыхнула:
- Плохой человек писал, - сказала девушка. - Какие здесь склады были? Щели, снег на товар летел. Мы пустые ящики разбили - склады обшили. Банки консервные у жителей собирали, железо резали - склады обивали. Заведующий с нами работал. Теперь хорошо товару. Зачем плохо писать?
Произнеся такую длинную речь, девушка почему-то смутилась, уткнулась в свои бумаги. А Ася окончательно убедилась в незаурядных деловых качествах и организаторском таланте Тюрикова. Она даже подумала: "Ведь это тоже тема. Корреспонденцию можно так и назвать: "Ответ анониму…" Нужно только повидаться с Тюриковым. Приди Ася чуть раньше, она застала бы его в конторе, но сейчас он находился дома. Его отсутствие - не секрет для сотрудников: заведующий хлопочет дома по хозяйству, готовясь к встрече с женой, которая не сегодня-завтра должна прилететь с "материка". Те же сотрудники посоветовали Асе сходить к нему домой.
У крыльца дома мужчина колол дрова - плавник, выловленный из моря, вероятно, еще летом. То, что это именно Тюриков, Ася определила еще издали по приметам: очень высокий, в белой меховой шапке. Кроме этой приметной шапки, на нем были меховые брюки и длинные, за колени, торбаса. Дрова Тюриков колол красиво: при каждом взмахе топора полено разлеталось на ровнехонькие дольки.
- Здравствуйте! - подошла к нему Ася.
Он распрямился, стал совсем огромным.
- Здравствуйте, если не шутите, - весело отозвался Тюриков, блеснув золотым зубом. Лицо у него тоже было крупное, волевое. Он выжидательно смотрел на незнакомую девушку.
Ася назвалась.
- Вот здорово, что приехали! - сказал он так, словно давно ждал ее появления, - Вашу фамилию я по газете знаю, остро пишете. - Не подозревая, что ей стало неприятно от этой похвалы (Ася терпеть не могла подобных комплиментов), Тюриков сказал: - Заходите в дом, пожалуйста. Я сейчас это хозяйство, - он кивнул на кучу колотых дров, - в чулан перетащу, и весь к вашим услугам.
Ася не пошла в комнату - дверь туда из кухни была закрыта, - а присела у кухонного столика, напротив раскаленной плиты, расстегнула крючки полушубка, достала блокнот и карандаш. Из кухни ей хорошо было слышно, как в сенях возится Тюриков, громыхает поленьями, хлопает дверью.