Содержание:
ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ 1
ВСТРЕЧИ В БУРАНЕ 39
Последний выстрел. Встречи в Буране
Две повести объединяет книга - "Последний выстрел" и "Встречи в Буране". События первой из них происходят в дни войны. В центре - столкновение двух персонажей - молодого добровольца, будущего известного художника Дмитрия Гусарова и предателя Кузьмы Бублика. Только после войны настигает предателя заслуженная кара. Вторая повесть - о нашем времени. Врач Михаил Петрович Воронов приезжает в село Буран отдохнуть в семье брата - председателя колхоза, знакомится с жителями села. Но отпуск врача заканчивается неожиданно - ему приходится спасать жизнь любимого человека...
Алексей Михайлович Горбачев живет в г. Оренбурге. Он автор нескольких книг. Особенно полюбилась читателю его повесть "Сельская учительница".
ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
1
Это случилось погожим сентябрьским утром на небольшой степной станции.
Как и многие пассажиры, Дмитрий Степанович поддался соблазну отведать знаменитых марьяновских арбузов, о которых стали поговаривать в вагоне еще вчера - не проспать бы, мол, Марьяновку, арбузы там знатные, не хуже камышинских или астраханских.
- Дмитрий Степанович, купите арбузик и на мою долю, - попросила соседка по купе - миловидная и очень разговорчивая дама. - Я трусиха, я ужасно боюсь выходить на станциях из вагона, - кокетливо пояснила она и сунула ему в карман пижамы трехрублевку.
На станции, под замшелым дощатым навесом, шла поспешно-бойкая торговля всякой овощью, но пассажиров, разумеется, больше всего интересовали арбузы. На двоих - для себя и миловидной соседки - Дмитрий Степанович облюбовал большой полосатый арбуз Он взял его, поднес к уху, сдавил руками, прислушиваясь к сочному потрескиванию внутри, и чуть было не выронил этакого красавца, потому что неожиданно увидел на привокзальной площади человека. Невысокий, сутуловатый, он шел слегка вихляющей походкой, подергивал правым плечом, как бы стряхивая что-то. В походке, в подергивании было что-то навязчиво знакомое: где-то и когда-то он уже видел этого человека. И вдруг мозг опалила невероятная, фантастически неправдоподобная догадка - это он, Кузьма Бублик, бывший полицай, фашистский прислужник! Заглянуть бы в лицо, встретиться бы взглядом с его глазами... Да, но ведь Кузьма Бублик был тогда убит...
Дмитрий Степанович стоял в раздумье, не зная, что делать. Кто-то изнутри подталкивал его - беги, догони, загляни в лицо, чтобы не терзаться потом. Ведь в следующее двадцатилетие может не представиться такого случая, наверняка не представится. Он положил облюбованный арбуз на прилавок и бросился на привокзальную площадь. Но пока раздумывал, пока бежал, человек успел сесть в кабину грузовика, и грузовик тут же тронулся.
- Стой! Стой! - закричал Дмитрий Степанович. Его, конечно же, не услышали. Грузовик уже мчался по улице, дразняще подмигивая красным огоньком стоп-сигнала. "Уехал", - с отчаянием подумал Дмитрий Степанович, кляня себя за то, что медлил, сразу не кинулся за человеком и упустил...
На привокзальной площади стоял крытый фургон-автолавка. В кабине покуривал пожилой шофер, и Дмитрий Степанович шагнул к нему, из опыта зная, что шоферы - народ разбитной, богато осведомленный.
- Скажите, приятель, - торопливо обратился он к шоферу, - чья машина стояла рядом с вашей?
- Грузовая, что ли?
- Да, да, грузовая.
- Обыкновенная совхозная машина, из "Гвардейца". Совхоз есть такой - "Гвардеец".
- А кто сел в кабину к шоферу? Вы его знаете?
- Совхозный сторож.
- Сторож? - с удивлением переспросил Дмитрий Степанович. Да, кажется, ошибся, это был не Кузьма Бублик. Кузьма Бублик не стал бы работать сторожем, у того были другие замашки... - А как зовут сторожа?
- Пес его знает, - отмахнулся шофер. - Чья машина - точно известно. Мы тут с водителем покурили, покалякали. Сторож, говорит, в буфет побежал, за куревом. Там папиросы ленинградские, большая редкость для нас.
- Каков он из себя? Лицо какое? - допытывался Дмитрий Степанович.
Шофер озадаченно пожимал плечами.
- Лицо?.. Лицо обыкновенное... Борода...
- Он с бородой? - снова удивился Дмитрий Степанович. Неужели все-таки ошибся? Кузьма Бублик был без бороды. Кузьма Бублик ежедневно брился, следил за своей внешностью..."Чудак ты, - в мыслях упрекнул себя Дмитрий Степанович, - бороду может отпустить каждый"...
- Вы, товарищ, с поезда? А поезд-то ваш ушел, - сказал шофер.
Дмитрий Степанович сперва как-то даже не оценил своего бедственного положения, и только нащупав в кармане трехрублевку разговорчивой дамы, вдруг как бы очнулся - отстал ведь от поезда в пижаме, в тапочках на босу ногу... Сейчас в купе, наверное, переполох: куда девался пассажир!
Досадуя и горько посмеиваясь над собой, Дмитрий Степанович отправился к начальнику станции. По роду занятий и по натуре своей он был непоседой - часто ездил в поездах, в пригородных автобусах, летал в самолетах, бороздил моря и реки на пароходах и всегда слыл пассажиром дисциплинированным. И вот на тебе - впервые проворонил свой поезд...
Начальник станции - молодой, смуглый, горбоносый мужчина в форменной тужурке - с кем-то разговаривал по телефону о том, что эти окаянные козы не дают ему житья, что чертова скотина объедает лесозащитные насаждения, что он сегодня же прикажет обходчикам запирать коз в пустые будки - пусть тогда хозяева попляшут! Закончив разговор, начальник станции положил трубку, искоса глянул на посетителя и, должно быть, сразу догадался, что к нему пожаловал отставший от поезда. Он сурово нахмурился, даже потянул породистым носом, принюхиваясь - не пьян ли этот горе-пассажир. К его удивлению, тот был совершенно трезв и видом своим не походил на отъявленных забулдыг, что по пьяной лавочке или отстают или садятся не в свои поезда, теряют чемоданы, забывают проездные билеты, а потом шумно вваливаются в кабинет с претензиями, как будто во всем виноват он, начальник станции... Нынешний же посетитель - полноватый мужчина лет под сорок, с загорелым интеллигентным лицом, с пышной темно-каштановой шевелюрой, чуть-чуть припорошенной сединой на висках, - внушал доверие.
- Что? Отстали? - с официальной строгостью спросил начальник станции.
- Отстал, как видите...
Смущенный тон посетителя вызвал в душе начальника сочувствие, но он тут же подавил в себе неуместный "сентимент" и с прежней строгостью заметил:
- Вы что же, первый раз по железной дороге едете, порядков не знаете?
Тот виновато вздохнул (забулдыга ответил бы скоропалительной тирадой - порядки, мол, знаю, но на вашей станции порядка нету и так далее...).
- Куда следовали?
- В Самарканд.
- Ну вот, ну вот, ваш поезд будет только через сутки... Что прикажете с вами делать? Ладно, вещи ваши снимут на следующей станции. В каком вагоне ехали? Так, записал! Придется вам, гражданин, расположиться в зале ожидания. Комнаты отдыха нет: транзитных пассажиров у нас не бывает.
Дмитрий Степанович опять кивнул головой - понимаю, понимаю, что поделаешь, раз уж стряслось такое... Вся беда в том, что он в пижаме и в тапочках. В таком одеянии шагу не ступишь от станции и придется, наверное, целые сутки изнывать в зале ожидания. Веселенькое занятие! Постой, постой, а почему обязательно сидеть в этом зале? Поезд будет только через сутки, за эти сутки можно побывать в "Гвардейце" и уточнить - Кузьму ли Бублика он увидел, или то был другой человек.
- Товарищ начальник, нельзя ли мои вещи вернуть сюда? - осторожно спросил Дмитрий Степанович.
Начальник оценивающим взором окинул посетителя, удивляясь, что тот не шумит, не требует, а застенчиво просит.
- Хорошо. Сделаю, - согласился он. - Через час двадцать будет обратный поезд. Идите, ожидайте.
- Если можно, разрешите позвонить в райком партии, - попросил Дмитрий Степанович.
Начальник опять вскинул глаза на странного посетителя в пижаме и подумал: "Не начальство ли какое областное или того повыше?"
- Звоните.
Расспросив, как звонить в райком и как зовут первого секретаря, Дмитрий Степанович взялся за телефонную трубку. Конечно, можно было бы позвонить в райком или самому зайти туда после, когда вернутся его вещи, но это будет через час-полтора, секретарь может уехать, а потом не найдешь его... Лучше уж позвонить сейчас, в начале рабочего дня.
Услышав в трубке сочный мужской голос "Петров слушает", Дмитрий Степанович заговорил:
- Здравствуйте, Павел Иванович, извините, вас беспокоит художник Гусаров. Да, да, тот самый... из Москвы. Нахожусь у вас на станции. Нет, нет, Павел Иванович, я здесь гость случайный... По стечению некоторых обстоятельств... Я к вам, простите, с просьбой. Хотелось бы побывать в "Гвардейце". Не окажете ли помощь транспортом? Спасибо, спасибо, Павел Иванович. Сейчас зайти к вам? - Дмитрий Степанович замялся, потрогал рукой ворот пижамы. - Извините, Павел Иванович, сию минуту не смогу... Если разрешите, через час-полтора буду у вас. Да, да, непременно зайду. - Положив трубку, он шагнул к выходу, но начальник станции задержал его.