- Господи, раз в кои веки в приличный дом попали, и на тебе - "пора"! - дурачилась Пахомова. - Дайте хоть такси вызвать!
- Мы тебя, Варя, проводим! - хором прокричали мушкетеры. - Не беспокойся, Варя!
"Ну и пусть уходят, - думал Ильин. - Чем он им помешал? В конце концов, это человек, с которым я проработал двадцать лет, и никому не дано право…" Но сердился он на Касьяна Касьяновича.
- В следующий раз у меня, - говорил Колтунов, прощаясь.
И Иринка бодро ему ответила:
- О-бя-за-тель-но!
Когда Ильины вернулись в комнату, Касьян Касьянович закусывал вторым пирожком. Прожевал, вытер губы.
- Коллеги?
- А что, не понравились? - спросил Ильин с вызовом.
- Да вроде ничего народец, немножко мелковат для тебя, вроде ты к другому привык…
- То есть как это "мелковат"? Что-то я вас не понимаю…
- Женя! - сказала Иринка.
- Ах, оставь, пожалуйста. Слово сказано, и я хочу знать…
- Ты хочешь поссориться со мной, - сказал Касьян Касьянович, подойдя к окну, из которого открывался вид на Москву. - Зачем? Я и сейчас могу быть тебе полезен, ты это знаешь… Но скажи, ты для чего от меня ушел, чтобы плавать - как? Мельче или глубже?
- Мельче, глубже, как вы это странно понимаете…
- Ну, извини, я понимаю правильно: надо начинать работать. Ваши соображения, Ирина Сергеевна? - спросил он, как, бывало, спрашивал на планерке.
- Работать? - переспросил Ильин. - Как это "работать"? Разве я мало работаю, вы что, оба смеетесь надо мной? - продолжал Ильин, объединяя Касьяна Касьяновича с молчавшей Иринкой.
- Ну, что с ним делать! - весело сказал Касьян Касьянович и отошел от окна, видимо сожалея, что вместо спокойного созерцания Москвы ему придется сейчас объяснять азбучные истины. - Да, работать. Гости твои - милые люди, но тебе незачем к ним приспосабливаться. Вот, например, портвейн. Чего-чего, а крепленого в вашем доме я никогда не видел, извините, Ирина Сергеевна…
- Нет, пожалуйста. Я думала, что жены…
- Это все хорошие, честные люди, - сказал Ильин. - Настоящие работяги. И я хочу быть таким, как они…
- Невозможно, Женя. Все мы из одного материала сшиты, но у каждого закройщика свой покрой. Вот так, с утра до вечера, и будешь сидеть со своими богаделками, кого куда из развалюхи расселять? ("Идеально поставлена разведка", - подумал Ильин.) Надо брать покрупнее! Какая у тебя программа, если не секрет?..
- Да нет, почему же. Как раз сегодня принял первое судебное дело. Молодой парень с овощной базы, грабеж… ну, грабеж еще надо доказать.
- Все ясно, - перебил его Касьян Касьянович. - Значит, полпуда гороха?
- Касьян Касьянович, - сказала Иринка, - у Жени доброе сердце.
- С этим добрым сердцем я бы не только двадцать лет, двух бы дней вместе не проработал! - Он снова подошел к окну, взглянул на Москву и, как будто увидев что-то новое, спросил уже совсем другим тоном: - Вы где нынче отдыхаете?
- В этом году у Жени, видимо, пропадает отпуск…
- Тиран Падуанский! И детей морите?
- Андрей в пионерлагере, а Милка уже у бабушки, в Крыму…
- Тиран, тиран, - повторил Касьян Касьянович смеясь. - Да, вот что, Женя, я хотел с тобой по старой памяти посоветоваться, - сказал он без всякого перехода. - Нет, нет, Ирина Сергеевна, вы нам не помешаете… Заезжал ко мне сегодня старинный приятель. Есть в его деревне НИИ, и завелся в том НИИ жулик. Жулика посадили, а он там на честных людей брешет. Все. Понял?
- Почему же нет. История с начальником экспериментального цеха Сторицыным очень неприятна. Этот Сторицын подписывал липовые документы. Фамилия жулика - Калачик…
- А вы говорите - сердце, Ирина Сергеевна. Нет, Женя, бросай своих богаделок. Но в чем формула?
- Вас интересует только Сторицын?
- Жулье пусть горит синим пламенем!
- Если ненадлежащее выполнение служебных обязанностей, причинившее существенный вред государству, то можно рассчитывать на исправительные по месту работы, с удержанием, конечно. А если корысть, то пятерик усиленного режима, и это при самом благополучном исходе… С вас рубль, Касьян Касьянович.
- Рубль?
- В любой консультации так бы взяли.
- Касьян Касьянович, - сказала Иринка, - чай давно готов.
- Умница, спасибо! Золотая у тебя жена, Ильин… А рубль ты на меня запиши.
9
Ильин брился на кухне, положив перед собой папку с делом, которое знал наизусть. Папченко, Михаил Евсеевич, разнорабочий овощной базы, пятьдесят первого года рождения, не судим, образование семь классов, не женат, привлекается по статьям таким-то…
Вошла Иринка, еще сонная, в новом летнем халатике. Халатики - вообще ее стиль, как-то она их особенно умела носить.
Ильин быстро выпил чай, досадуя, что время уходить, на улице еще раз взглянул на часы: да, пора. Если бы время не поджимало, он бы, может быть, и вернулся. Так уже бывало. Кто там? Водопроводчик, мадам, не сопротивляйтесь!
Метро, троллейбус и еще несколько остановок на автобусе. "Да нашей тюрьмы не так просто добраться", - острил Миша Слиозберг.
У входа Ильин сразу увидел Аржанова, распекавшего какого-то усатого железнодорожника.
- Право, сидели бы лучше дома, если выходной. Вдвоем нам там делать нечего. Да вас и не пропустят, и не думайте. - Увидел Ильина и приветливо помахал ему рукой. - Впервые в нашу обитель? У вас что?
- Да, так… сто сорок пятая.
- Ну, значит, быстро. И я тоже постараюсь не задержаться. Давайте на эфтом самом месте, договорились?
На втором этаже Ильина ждал следователь, на вид еще совсем мальчик, спортивный, живой и такой весь отутюженный, что не хватало только теннисного корта и сетки с мячами. И почти сразу привели Папченко.
- Миша, присаживайся, - сказал следователь доброжелательно. - Познакомься со своим адвокатом. Вроде мы с тобой все закончили… Я полагаю, товарищ адвокат, что мне лучше не мешать вашей беседе… - И легко, по-спортивному вышел из комнаты.
Ильин сел рядом с Папченко и открыл дело.
- Нам сейчас предстоит с вами…
Но Папченко его перебил:
- Сигаретки не найдется?
- Да, пожалуйста, пожалуйста, берите… Оставьте себе всю пачку…
Папченко закурил, пуская дым колечками, нарочито не глядя на открытое дело.
"Какая неприятная манера кривить рот! - подумал Ильин. - И какой-то он весь вялый". Эта вялость особенно бросалась в глаза по контрасту со спортивным следователем.
- Ваш отец, Евсей Григорьевич, просил меня взять вашу защиту…
- Надо же, богач нашелся, - сказал Папченко, потушил недокуренную сигарету, размял окурок и вытащил новую из пачки.
- Вы можете отказаться от меня хоть сейчас…
- Чего же отказываться… А вообще - замели, все, обратного хода нет.
- Ну, так вопрос не стоит, - сказал Ильин. - Вы, конечно, понесете наказание, но суд исследует все обстоятельства дела. Так что давайте работать… Ну-с, эпизод первый: избиение гражданина Харитонова.
- Не бил я этого говнюка, - сказал Папченко.
- Одного вашего заявления мало. Потерпевший был освидетельствован, да и в пикете вы сразу признались, вот, пожалуйста: "Съездил пару раз по будке…" Так? Ваша подпись…
- Пьян был, вот и показывал, трезвый бы не подписал.
- "В пьяном виде" - против вас. Это вам надо сразу понять. Если тут что-то неверно записано, вы мне скажите.
Папченко повторил все то, что Ильин уже знал. Выпили компанией, еще выпили, в двенадцатом часу ночи отправились к железнодорожному тупичку. Там, в тупичке, стоял вагон с "чернилами" - дешевым плодо-ягодным вином (проводники продавали прямо с тамбура). Тут же, около вагона, встретили гражданина Харитонова, отняли у него четыре рубля и кепку и велели молчать, а то, мол, не кепку, а голову потеряешь. Снова выпили.
- Не бил я его, - тупо повторял Папченко, - он сам драться полез.
- А что, Харитонов разве тоже был в нетрезвом виде? Нигде это не отражено…
- Да он после банки еле на ногах держался. А деньги - да, взяли, сказали, что отдадим.
- Взаймы, что ли?
- Ну!
- А вы раньше были с ним знакомы?
- Его у нас все знают. Поганый мужик.
- Тут сказано: "с компанией". Это что, с ваших слов?
- Ну!
- Эпизод второй: капуста.
По документам следствия Ильин узнал не больше, чем от отца Папченко. Водитель Кравец сказал, что, мол, есть такая беспризорная капуста, подогнал машину, взяли, погрузили и нарвались на первого же гаишника. Кравец стал хныкать - маме везем, а Папченко признался - хотели продать. Оцениваются кочны на ничтожную сумму, и десятки не набегает…
- Я говорил с овощной базой, - сказал Ильин. - Учтите, на поруки они не хотят.
- А, пошли они… - сказал Папченко, потушил сигаретку, размял окурок, взял новую и зашептал: - Ребята берут на себя…
- Какие ребята?
- Да ну, здешние. Вовка и Альберт Ширковы. Они там одну девчонку поприжали, им все равно.
- Ясно. Только я вам не советую. С этими вовками и альбертами вы еще в худшую историю попадете. Вы в одной камере сидите?
- Ну!
- Так вы и в камере старайтесь подальше. Вы отвечаете за вами содеянное, они - за свое. С точки зрения защиты, я ваше дело представляю примерно так…
Через полчаса они попрощались, и Ильин спросил:
- Отцу что передать? Я его завтра увижу.
- Папаше? Да вроде бы ничего… Пусть там носом не хлюпает. И чтобы на суд не шел. Делать там ему нечего. Увижу - признаюсь, что человека зарезал.
В коридоре Ильина ждал Аржанов.