В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
Содержание:
Осколок в груди 1
Полк продолжает путь 38
Рассказы разных лет 61
Почти вся жизнь 98
Александр Розен
Повести и рассказы
Осколок в груди
Фигурная роща
1
В дивизию майор Коротков вернулся глубокой осенью, на те же места, где был ранен. Он торопился в полк, которым командовал до ранения. Но прежде он должен был повидаться с командиром дивизии полковником Виноградовым.
Только начинало светать, и Коротков дожидался полковника в комнате, хорошо ему знакомой. Те же обои в цветочках, керосиновая лампа в виде фонаря, большой круглый стол с резьбой на ножках - все так же стояло и летом, и прошлой зимой, когда дивизия заняла этот рубеж.
- Как себя чувствуете, товарищ майор? - спросил адъютант командира дивизии.
- Отлично, - отвечал Коротков.
В дверях стояли шофер полковника Гринько, молодой парень, старательно отращивающий усы, и повар Иван Иванович. Они молча смотрели на Короткова. Они видели, что Коротков изменился. И не только потому, что после ранения стал хромать на правую ногу (хромота эта не так уж была заметна), - изменился он весь почти неуловимо, и только человек, хорошо его знающий, мог это определить.
Иван Иванович погасил лампу, а Гринько поднял занавеску.
Холодный туман сонно сползал с изб, открывая деревушку. Черные сучья деревьев дрожали на ветру. Сразу же за деревней шло поле - все в болотных кочках и воронках от артиллерийских снарядов и мин. В ясную погоду можно было отсюда различить рощу, в которую упиралось поле. Когда в дивизию приезжали из города артисты, они обычно спрашивали:
- А где фашисты? Далеко?
Виноградов подводил их к окну, рукой показывал направление:
- Видите рощу?
В штабных донесениях немецкая оборона называлась "Роща Фигурная", а в обычных разговорах - Фигурная роща.
За эту Фигурную рощу шли бои и прошлой зимой, и летом. В бою за Фигурную рощу был ранен Коротков.
- Товарищ майор, к командиру дивизии! - сказал адъютант.
Коротков, стараясь как можно незаметнее хромать, прошел в смежную комнату.
- Товарищ полковник, майор Коротков по вашему приказанию…
- Ну-ну. Вижу, что прибыл, - сказал Виноградов. - Садись, рассказывай.
- Что ж, товарищ полковник, жизнь госпитальная, сами знаете…
- Знаю. Значит, воевать?
- Воевать, товарищ полковник.
- Места старые, хорошо тебе известные, - сказал Виноградов.
Если бы посторонний человек услыхал эту фразу, он бы ничего особенного в ней не нашел, но Коротков сразу же уловил невеселую интонацию. Фраза Виноградова означала: вот уже вторая зима, а мы находимся все на том же рубеже, и все та же роща Фигурная перед нами. За этой фразой вставала прошлая зима, когда этим рубежом гордились не только в дивизии, но и в армии. На этом рубеже были остановлены гитлеровцы, рвавшиеся к городу.
- Последний рубеж, - говорил тогда командир дивизии, - назад ни шагу ступить нельзя.
Рубеж остался нашим. Наступление гитлеровцев захлебнулось здесь осенью сорок первого. Памятен день, когда командир разведвзвода младший лейтенант Волков, стоя перед командиром дивизии в грязной и насквозь промокшей плащ-палатке, доложил:
- Противник закапывается в землю. - Он что-то хотел добавить, но только еще раз повторил: - Закапывается…
В этом слове был главный итог кровопролитных боев. Гитлеровцы поспешно укрепляли Фигурную рощу.
Говоря о "старых, хорошо известных местах", полковник, вероятно, имел в виду и летнюю попытку взять Фигурную рощу приступом. В августе сорок второго Коротков со своим полком вклинился в глубину вражеской обороны, но другие части дивизии не смогли продвинуться, и гитлеровцы перегруппировались, подвели резервы и сами перешли в контрнаступление. Под шквальным огнем Коротков выстоял трое суток. На четвертые сутки, уже будучи раненным, он получил приказ Виноградова отойти на исходные позиции…
- Заместитель твой, Егорушкин, хорошо справляется с полком, - продолжал Виноградов доверительно и подвинул свой стул ближе к Короткову.
- Способный, волевой командир, товарищ полковник…
- Способный, - подтвердил Виноградов. - Вот я и думаю: в связи с тем, что ты назначен начальником штаба дивизии, утвердить Егорушкина командиром полка.
И Виноградов пристально взглянул на Короткова.
Коротков молчал. Известие было для него неожиданным. Разумеется, новое назначение - большая честь, но жаль расставаться с полком, с которым Короткова связывало большое прошлое. Молчание затягивалось, и Коротков наконец сказал:
- Я приложу все силы, чтобы оправдать доверие, товарищ полковник.
- То-то же! Отправляйся сейчас в полк, повидай людей, а завтра в двенадцать ноль-ноль быть у меня. Приступишь к обязанностям.
"Дивизия занимает оборону". В этой формулировке не только боевая задача, но и уклад жизни, быт людей. Прошлогодние землянки расширены, прибраны, по семи накатов над каждой землянкой. Хорошо налажена связь между частями. Разведка доносит о любом изменении в стане врага. На каждый огневой налет вражеской артиллерии наша артиллерия отвечает мощным налетом по изученным целям.
В полку Короткова встретили хорошо. С Егорушкиным они расцеловались, и тот сказал:
- Наконец-то!.. Ну, хозяйство я тебе в лучшем виде представлю.
Коротков сообщил о новом своем назначении, и Егорушкин искренне огорчился:
- А я-то думал, вместе повоюем.
Обоим взгрустнулось. Вспомнилась летняя операция, когда долгими часами просиживали над картой, и вечер, и ночь сидели - до тех пор, пока зеленые рощи и черные станционные будки не начинали мелькать в глазах и плавать в густом табачном дыму.
- Как приказано было назад повернуть, - вздохнул Егорушкин, - так у меня внутри все оборвалось. Может, на нашем участке вовсе наступать нельзя?
Коротков разговаривал и со снайперами, и с разведчиками, и с артиллеристами, и с саперами, и все ему казалось, что он слышит один и тот же вопрос: "Может, на нашем участке вовсе нельзя наступать?"
В назначенное время Коротков вернулся в штаб и был принят Виноградовым. И почти сразу же адъютант доложил, что прибыл полковник Першаков - командир соседней дивизии. Виноградов поморщился, но сам вышел навстречу, и Коротков слышал, как он сказал:
- Рад гостю. Заходите, полковник.
Першаков вошел в комнату, на ходу говоря:
- А я из штабарма, домой возвращаюсь. Дай, думаю, заеду, посмотрю, как старик Виноградов живет.
- Мой начальник штаба, - представил Короткова Виноградов.
- Да ну? Своих людей, значит, выдвигаешь? Это, брат, хорошо. Очень хорошо. Так как живем?
- Живем - хлеб жуем, - сказал Виноградов.
- М-да… Место у тебя здесь действительно чертово. Я на своей карте над этой самой Фигурной рощей так и написал: "Чертово место". А все же слышу, как твои молодцы постреливают.
- Бывает, - согласился Виноградов.
- Вот будет операция, тебе эту рощу сковывать придется, а то еще наступление придется демонстрировать.
- Демонстрация… Манифестация… - проворчал Виноградов.
- А что? - спросил Першаков. - Задача почетная. Не все же, в самом деле, лбом стенку прошибать. Вот и начальник штаба скажет. Ему, помнится, крепче всех досталось. Что, Коротков, говорят, охромел?
- Так точно, - ответил Коротков. - Но я от прежних мыслей не отказываюсь. Почему только сковывать? Мы…
- Ладно, ладно, - перебил его Першаков. - Я, брат, не любитель дискуссии разводить.
Виноградов вызвал адъютанта:
- Поторопи там, чтобы обедать.
Першаков, выпив водки и похваливая пельмени, говорил оживленно:
- Да, брат ты мой, операция будет. И солидная… Однако помяни мое слово: ни ты, ни я дела не решим. Удар нанесут свеженькие дивизии. Раз-раз - и в дамках.
Виноградов ел молча и, казалось, был занят только пельменями. Коротков тоже молчал.
- Я от прежних мыслей не отказываюсь, - повторил он, когда Першаков уехал.
- Упорство - вещь хорошая, если мысли правильные, - задумчиво сказал Виноградов и спросил: - Ну как, повидал старых товарищей? Как нашел хозяйство?
- Полк в образцовом порядке, товарищ полковник.
- Порядок и в других полках, - все так же задумчиво подтвердил Виноградов.
Снова они помолчали.
- Разрешите откровенно, товарищ полковник? - попросил Коротков.
- Только так.
- Для прошлой зимы этот порядок был бы действительно образцовым, но сейчас…
- Вот она, жизнь госпитальная, к чему приводит, - улыбнулся Виноградов. Потом снова серьезно сказал: - Вторая зима… Да, вторая зима… - повторил командир дивизии. - Ну, докладывай, я тебя слушаю.