Остаток зимы и всю весну он ходил в увольнение, только чтобы встретиться с Леночкой, вел себя покорно, как ручной слон, на неделе писал длинные письма и поцеловал Леночку только в мае, когда она, смилостивившись, простив тот натиск, сама протянула пухлые губки…
С автобусом ничего не случилось, и они благополучно выбрались из него на углу Невского и Садовой. С неба, подсвеченного огнями города, сыпалась липкая водяная пыль и щекотала лицо.
Тренированным глазом Антон различил впереди патруль и поспешно застегнул верхнюю пуговицу бушлата. Он лихо отдал честь патрульным.
А в кафе было тепло, ласково, мило и пахло кренделями. Играла нежная музыка, ворковали нарядные женщины за столиками, порхали отшлифованные официантки, и все это вместе создавало у пришедшего с промокшей улицы человека безмятежное настроение. Ясность этого чувства слегка затуманилась,
когда Антон, проходя мимо зеркала, увидал свой нос. Это был кошмарный, раздутый клоунский нос. О том, чего не исправишь, лучше вообще не думать. И Антон перестал думать о своем носе, будто у него вообще никакого носа не было. Он думал о том, что жизнь устроена неплохо хотя бы потому, что человеку позволено после шести дней учебных и строевых занятий, и железного распорядка выйти в неотрегламентированный мир и сидеть вот так, на мягком диванчике, рядом с этим украшением вселенной и вести бездумный разговор, попивать кофе, прихлебывать из тонконогой рюмочки жгучий бенедиктин - а впереди ночь, которую вовсе не приказано спать, и еще воскресный день до самого отбоя, и тоже может случиться много удивительных и незабываемых событий. Пускай потом под замок обратно. Да и кто это сказал, что плохо быть военным, кто сказал, что плохо стоять в карауле? Караул не такое уж бедствие. Четыре часа подряд никто не мешает думать. Хочешь - решай в уме уравнения. Хочешь - воображай черноморские пляжи или изобретай новую систему передачи к доске шпаргалок. Хочешь - сочиняй стихи. А хочешь - отрабатывай чечетку. Надо заметить, что зимой, на морозе, это приходится делать чаще всего прочего…
- Ты улыбаешься, - перебила Леночка его мысли. - Скажи мне отчего. Я тоже буду. Антон улыбнулся еще шире.
- Просто так. Жизнь очень хороша в твоем присутствии. Можно, я закурю?
- Дай и мне, - сказала Леночка. - Я придумала, чем отомстить маме за сегодняшние слова. Буду курить. Как это делается?
- Это просто делается, - ответил Антон. - Только стоит ли?
- Не спорь со мной по пустякам, - велела она. - Мужчина должен уступать женщине в мелочах, но решительно добиваться своего на магистральной линии жизни.
- Где ты таких слов наслушалась? - удивился Антон. - Ну, кури.
Он щелкнул пачку ногтем снизу. Сигарета выскочила ровно наполовину. Антон поднес зажигалку и предупредил:
- Не вдыхай дым. Этого попервоначалу нельзя делать.
- Не все ли мне теперь равно!
Леночка прикурила, вдохнула дым и потом пять минут откашливалась, запивая огорчение остывшим кофе и проливая слезы.
- Я не буду спорить с тобой по мелочам, - сказал Антон.
- Ну и дурак, - жалобно всхлипнула Леночка.
Она внезапно побледнела и уронила сигарету в стакан. Перепугавшись, Антон схватил ее за руку:
- Тебе плохо?
- Да… Нет… Ничего… - прошептала Леночке и широко раскрытые глаза ее не мигали, уставившись в одну точку. Он обернулся посмотреть, что это за такая необыкновенная точка. В проходе стоял человек лет тридцати, высокий, черноволосый и в больших очках. Заметив внимание к себе Антона, он пошел было к выходу, но передумал и вернулся на прежнее место. Постоял и, медленно переступая ногами, направился к их столику.
- Ленка… - проговорил он, не дойдя шага. - Это ты?
- Да, Христо, это я, - сказала Леночка завороженным голосом.
- Это ты? - повторил Христо.
- Это я, - снова сказала Леночка. Антон не выдержал и, приставив палец к груди, произнес:
- А это - я. Пора бы заметить.
- Да, - опомнился черноволосый Христо. - Будьте здоровы.
- Не жалуюсь, - сказал Антон. - Мое здоровье в порядке.
Ему было скверно, и мутные предчувствия тревожили ум.
- Познакомьтесь, - сказала Леночка. К ней уже возвратился прежний цвет лица. - Это Христо. Болгарский кинорежиссер. Мы познакомились в позапрошлом году. Помнишь, был фестиваль?
- О, помню, - произнес Христо, прикрыв глаза под очками, хотя это "помнишь" было сказано не ему. Он протянул руку - Очень рад. Не помню, - сказал Антон и так пожал протянутую ему руку, что у режиссера дернулась губа. - Кино меня мало интересует.
- На свете много вещей более интересных, чем кинематограф, - примирительно согласился Христо.
- Кино обожают и основном девушки, - сказал Антон.
Кинорежиссер сел на край дивана, пробормотал, глядя на Леночку:
- Неужели это ты, Ленка…
- Ну я же, - засмеялась она. - Тебя, кажется, ждут друзья?
- Подождут, - поморщился Христо, коротко глянув на дальний столик. Они ждут не меня, а моего согласия ставить картину по отвратительному сценарию, который они сочинили. Они думают, что в кафе человек сговорчивей. Выпьет
коньяк и похвалит то, что ругал на художественном совете. Они ошиблись. Я не такой.
- Ты будешь ставить картину у нас на Ленфильме?
- Совместно, Ленка. Две студии. Они пригласили меня и сказали, что сценарий уже готов. О, я покажу тебе этот сценарий!
- Я ничего не понимаю в сценариях, - вздохнула Леночка.
- Зато я понимаю в сценариях! - Христо совсем рассердился. Не оборачиваясь, он погрозил пальцем дальнему столику.
- Скажи им, что надо делать, и они напишут новый, - посоветовала Леночка.
Христо пропустил совет мимо ушей и сказал:
- Ленка, можно, я попрошу вина? Я хочу выпить за нашу встречу.
- Можно, - разрешила Леночка.
Официантка принесла шампанское. Антон сказал "при чем тут я" и вылил себе в стакан остатки бенедиктина Пока режиссер возился с пузырящимся вином, Антон выдул бенедиктин и стал злиться, горько ревнуя.
- И перестаньте называть ее Ленкой! - велел он.
Христо объяснил ему:
- По-болгарски это звучит очень ласкательно.
- Тем более, - отрезал Антон.
Он прикинул, сколько останется денег от счета, пошел к буфету и все остатки пропил. Вернулся к столику, и они примолкли, с довольным видом улыбаясь друг дружке. Антон понял, что совершил глупость, оставив их вдвоем. Они тут без него назначили свидание. Это уж точно, как МС2 = Е.
Тяжело опустившись на диван, пытаясь построить на лице равнодушную ухмылку, Антон спросил:
- Успели?
Режиссер отвел глаза, а Леночка сказала, нахмурившись:
- Что ты имеешь в виду?
- Свидание.
- Да, успели! - Леночка надменно вскинула подбородок. Предательски обмякло тело, и он вдруг вспомнил, какой у него сейчас отвратительный, раздутый и перекошенный нос. Он вспомнил, что давно не стрижен, что денег у него нет, а на правом носке дырка. Он чувствовал, как становится все меньше и ниже ростом.
- Значит, так, - выговорил Антон. - Тогда я пойду. Сейчас расплачусь и пойду прочь… Он стал звать официантку. Христо изображал смех и говорил с усилившимся акцентом:
- В истории был такой плохой пример, вспоминайте венецианского мавра, которого звали Отелло. Он неправильно задушил Дездемону, а после этого ему пришлось заколоть себя. Христо схватил ножичек со стола и показал, как поразил себя несчастный Отелло.
- Конечно, вы знаете эту трагедию, - сказал он и бросил ножичек на скатерть.
- Слышал краем уха, - отозвался Антон, глядя на режиссера с бессильной ненавистью.
- Вот видишь, - поддержала Леночка. - Умные люди должны учиться на чужих ошибках.
- Выпьем за эту мысль, - обрадовался Христо и, неловко взяв бокал, пролил вино на свой пестрый, вызывающий зависть свитер.
- Ах, - сказала Леночка, выхватила из сумки платок и подала режиссеру. Антон узнал свой платок, которым в прошлое воскресенье чистил Леночке забрызганные чулки.
"Где тот платок, который дал тебе я? - подумал он шекспировскими словами. - У Кассио?"
Подошла наконец официантка, и он расплатился. Поднялся и сказал:
- Прощай. Я скажу гардеробщику, чтобы выдал даме пальто по тридцать второму номеру.
- Антон! - позвал Христо. - Не делайте глупость. Ничего не случилось. Просто Ленка… Елена имеет знакомого мужчину. Разве это состоит преступление?
- Это состоит свинство! - сказал Антон и быстро зашагал в направлении выхода.