Дойдя до бугра, на котором впритык стояли могильные столбики, Яэко простилась с подругой, сказала, что будет ждать ее и чтобы она после лечебницы сразу же шла обратно. И ни в коем случае не продавала бы кровь.
Сумико пошла вниз по проселочной дороге. Впереди в том месте, где от дороги отделялась тропинка, идущая к рыбацкому поселку, на краю дороги сидел человек в черной фуфайке и штанах с обмотками. Сумико перешла на другую сторону. Проходя мимо мужчины, она мельком взглянула на него и, отвернув лицо, прибавила шагу. Рюкити старательно счищал что–то с обмоток.
Подходя к мостику, она услышала шаги сзади.
- В прошлый раз доставил вам хлопот с бумажкой, - сказал Рюкити. - Спасибо, что переслали.
Она кивнула головой не оглядываясь. Он шел за ней, отстав на несколько шагов. Выйдя на шоссе у круглой скалы, она остановилась и поправила узелок с едой, привязанный к пояску на шароварах. Потом накинула утиральник на голову. Рюкити тоже остановился. Вдруг он подскочил к ней .и толкнул локтем:
- Стань за дерево.
Со стороны полигона шли машины. Сумико спряталась за дерево. В передней машине с желтой полосой на кузове ехали американские жандармы в голубоватых шлемах и с нарукавными повязками; в остальных машинах - офицеры и солдаты с большими ящиками и шестами. Машины, выехав на шоссе, помчались в сторону города.
Откуда–то донеслось легкое стрекотанье. Над лесом, недалеко от ограды полигона, появился геликоптер с гондолой, похожей на банан, и низко пролетел над квадратиками полей, потом повернул к морю и скрылся за Черепашьей сопкой.
Справа по склону горы тянулся лес. Вдоль дороги стояли красные сосны и грабы, выше шла бледнорозовая полоса расцветших вишневых деревьев. Слева за высокими столбами с колючей проволокой виднелись круглые и продолговатые белые домики с окошками, напоминающими бойницы. Над ними возвышались две вышки, между ними флагшток, на котором развевался звездно–полосатый флаг.
Рюкити пошел рядом с Сумико, напевая песенку со странным мотивом:
Токио буги–вуги,
Ридзуму уки–уки,
Кокоро дзуки–дзуки,
Ваку–ваку…
- Это по радио передавали из Токио, - пояснил он. - Под аме подделываются. Дурацкая песня!
Дурацкая, - согласилась Сумико.
Он сорвал веточку граба с зеленовато–желтыми цветочками и стал размахивать ею. Вдруг из–за поворота дороги выскочил мотоцикл. Рюкити толкнул Сумико плечом. От неожиданного толчка она пошатнулась и, споткнувшись о камень, упала на траву. С ее ноги соскочила сандалия и покатилась вниз в кусты. Рюкити бросился за сандалией. Мотоцикл остановился. Перед Сумико стоял молодой японец в синем бере–те, в желтой кожаной куртке и темнокрасных штанах. Он улыбался, прищурив маленькие, широко расставленные глаза. У него были короткие руки - еле доставали до карманов брюк.
- Не ушиблись? - вежливо спросил он. - Испугал вас, простите.
Он поднес два пальца ко лбу и, сев на мотоцикл, покатил дальше. Сумико проводила его взглядом.
- Наверно, вернулся из–за границы.
Это нисей, американский японец, - сказал Рюкити, бросив сандалию к ногам Сумико. - Родился там и тамошний подданный. Этот, наверно, тоже работает у них на базе. Вырядился, как попугай.
Буги–вуги, - сказала Сумико.
Они рассмеялись. Рюкити пошел впереди. Они долго шли молча, потом Рюкити стал рассказывать о том, как недавно вместе с Кандзи они возвращались из города поздно ночью и чуть не словили живьем лисенка.
- Вы тоже красный, как Кантян? - спросила Сумико.
Куда мне до Кандзи! - Рюкити махнул рукой. - Кандзи сразу же после войны вступил в партию. Он тогда работал на железной дороге. Потом его вычистили как красного. Затем учился на курсах при префектурном комитете партии. Толковый парень.
А Кантян и Яэтян очень дружат, - тихо сказала Сумико. - Кантян - хороший человек.
Хотят быть вместе, но отец Яэтян не разрешает. - Рюкити покачал головой. - Яэтян вообще молодец, но дома… трусиха. Не смеет перечить отцу.
Вдали на косогоре виднелись бараки, окруженные колючей проволокой. На бараках еще сохранились маскировочные узоры - черные, коричневые и зеленые пятна и полосы. Между бараками ютились лачужки, сколоченные из обгоревших жестяных вывесок, кусков фанеры и досок. Мимо лачужек ехали два грузовика, разукрашенные флагами и цветами. Они спускались по дороге, соединявшейся с шоссе. В первой машине ехали люди с мегафонами, с белыми лентами через плечо, во второй - женщины в пестрых кимоно.
- Послезавтра выборы, - сказал Рюкити. - Агитируют за кандидата. Даже гейш мобилизовали.
Вы тоже пойдете голосовать?
Куда там!.. - Рюкити усмехнулся. - Из нашей артели никто не попал в списки избирателей. В дере–венской управе нам заявили, что мы не имеем постоянного местожительства и поэтому не включены в списки. Жульничают вовсю. Догадались, что мы будем голосовать за кандидатов коммунистической партии или за левых социалистов. Делают все, чтобы прошел Югэ. И Сакума тоже старается изо всех сил поддержать Югэ, потому что тот поддержит его на следующих выборах в городской муниципалитет. Барсуки из одной норы!.. А Югэ, конечно, пройдет. Его старшая сестра замужем за директором одной фирмы в Осака, которая выполняет военные заказы. Эти денежные тузы вертят всеми делами по указке иностранцев.
Позавчера писарь из управы обходил все дома в нашем поселке, - сказала Сумико, - и забирал у всех билеты на голосование. И у дяди тоже взял.
Рюкити закивал головой:
- Вот–вот!.. Это делают совсем открыто, а полиция молчит. Собирают бюллетени за деньги или даром… и голосуют за своего кандидата. Вот поэтому–то такие, как Югэ и Сакума, и попадают в парламент!
Сумико развернула узелок, висевший у нее на шее, достала пшенные лепешки и предложила Рюкити. Он поблагодарил и, вытащив из кармана кругленький хлебец, стал грызть его.
- Все зубы обломаешь… Знаешь, как делают эту штуку? Собирают хлебные крошки и засохшие корки и, вместо того чтобы выбросить в помойку, смачивают, скатывают шарики и снова сушат. Вот и получается эта штука… коппепан. Угощение для нашего брата. Отучают нас от еды…
Надо положить в горячую воду, - сказала Сумико, - размочить и размять…
Ну, это уж роскошь! - Рюкити засмеялся. - Мы слюной размачиваем.
5
Они прошли через площадь на окраине города, где была автобусная станция. К площади примыкало бейсбольное поле, на котором тренировались американцы в желтоватых спортивных костюмах. Удары по белым. кожаным мячам гулко отдавались в воздухе. Огромный негр в красном свитере и белой шапочке подавал мячи отбивальщикам.
Мальчишки - чистильщики ботинок - яростно стучали щетками по ящикам, зазывая клиентов криками: "Шюшайн, плиз!" На краю площади стояли ярко размалеванные бараки, оттуда доносился треск "патинко" - лотерейных автоматов. На стенах бараков пестрели плакаты с фотографиями Югэ и лозунгами либеральной партии: "За оздоровление экономики! За политику утверждения национального достоинства!"
Перед лавочками, торгующими сувенирами, стояли зазывалы, выкрикивая: "Халло, халло! Уэлкам! Кам ин!" - и кланяясь проходившим иностранным солдатам.
Сумико и Рюкити с трудом пробились сквозь толпу и вышли на трамвайную улицу, ведущую к центру города. По правой стороне тянулся высокий белый забор американского квартала. Из–за забора виднелись крыши с красными и зелеными черепицами. Перед главными воротами американского квартала стояли "джипы" с желтыми полосами, а по тротуару расхаживали жандармы в шлемах и с желтыми шнурами на груди. Недалеко от них под платановыми деревьями прогуливались густо напудренные и нарумяненные японки в европейских платьях и в деревянных сандалиях на босу ногу.
Через всю улицу было протянуто голубое полотнище с огромными желтыми буквами: "Жертвуйте кровь доблестным войскам Объединенных Наций!"
- Как пройти к вокзалу?
Сумико оглянулась и увидела толстого японца в американской форме.
- Прямо до парка, потом налево, - ответил Рюкити.
Нисей поднес палец к козырьку и, подмигнув Сумико, пошел к остановке автобуса. Над входом в гостиницу "Фудзи хотеру" свешивался большой плакат с изображением солдата в шлеме и с мечом, обвитым веткой. Сбоку надпись: "Помогите отважным воинам Объединенных Наций, сражающимся за мир в Азии! Сдавайте кровь!"
Сумико и Рюкити остановились перед витриной магазина.
- Рюкити–сан дал кровь на пробу, когда приезжали к нам?
Обойдутся без моей крови, - буркнул Рюкити.
Они будут давать деньги… четыреста иен за чашку, - сказала Сумико, разглядывая вещи, выставленные в витрине. - Я, может быть, тоже продам.
Не надо этого делать, - сказал Рюкити. - Мы не должны помогать оккупантам.
На белых кружочках, прикрепленных к товарам, были обозначены цены. Помада для волос фирмы "Янагия" - 200 иен, баночка жидкой пудры "Кура–бу" - 300 иен, а тюбик с краской для ногтей - 375 иен.
Сумико, прищурив глаза, посмотрела на зеленый шелковый зонтик. Он стоил 800 иен. Две чашки крови!
В углу витрины стояла большая кукла в японском халате, расшитом золотом. Правая рука куклы была обнажена. В нее был воткнут шприц с резиновым шлангом, соединенным с бутылкой, на "которой был нарисован голубой флаг с изображением земного шара, обвитого веткой. Сбоку надпись: "Я дала кровь армии Объединенных Наций. А вы?"
В левой руке кукла держала крошечный флакончик духов "Кисс ми", на бумажном кружочке значилась цена: 600 иен. Флакон духов величиной с мизинец стоил полторы чашки крови! А красная кожаная сумочка - три с четвертью чашки крови…