- Вроде все цело, тайга моя...
- Это, конечно, меняет дело, - сдался Игорь, протягивая Митьке приклад карабина. - Но как теперь ее вытащить?
Митька ухватился за ремень карабина, заскреб ногами по стене. Игорь натужился и подтянул его к краю ямы. Там уж Митька уперся ногами и вылез. Рубаха его вздымалась на груди, как речная струя на подводных камнях. Митька посмотрел деловым взглядом на табор из двух палаток, потом на заброшенный поселок и сказал:
- Чего-нибудь придумаем, неправда.
- Ладно, придумывай, - разрешил Игорь и двинулся к своей палатке. - Только побыстрее.
Пока он пил у костра чай с колбасным фаршем, составлял каталоги проб, Митька успел обшарить Эфемерный прииск. Он пронес к яме большой ворот, окованный жестью, раму по частям и ржавый канат. Потом снял брезентовые подбрюшники с ковочного станка возле кузницы.
- Все будет в ажуре! - крикнул он, проходя мимо палатки.
Он прихватил топор с обгорелым топорищем, и над ямой закипела работа. Стучал топор, летела щепа, крякал Митька. И скоро на краю Звездочкиной ловушки закрутился ворот с тонкими крючьями-рукоятками.
Митька привязал к нему канат и спустился вниз. Потом вылез по канату и крикнул Игорю:
- Готово! Пособи тянуть!
Игорь поставил в журнале опробования последнюю точку и поднялся.
Солнце пекло, как летом. Небо напоминало отшлифованный кварц. Над гольцами переливалось марево. Блестели глыбы, словно осколки бутылочного стекла. Серебрилась тонкая строчка Шаманки. Сейчас не верилось, что эта речка собрала в низовьях столько золота. Шаманка совсем обмелела - погода стояла хорошая. Надолго ли?
Игорь подошел к вороту и заглянул в яму. Звездочка была опутана, словно парашютист. Митька уже натянул канат и ждал помощи.
- Ладно, попытаемся. - Игорь поплевал на руки, взялся за рукоятку с другого конца.
- Айда?
- Пошли!
Навалились разом на ворот. Заскрипела рама, завизжали крючья в сухих пазах стояков, затрещало бревно под натянутым канатом, полетела с него на Звездочку труха. Митька отлично придумал с бревном впереди рамы. Оно крутилось под канатом, сбивая трение.
- Давай, - приговаривал Митька, - жми, дави!
Из ямы раздался звон подков - Звездочка била в камни копытами.
- Еще чуток, еще! - приговаривал Митька, скрипя зубами. - Маленько осталось.
Ветерок донес с его стороны острый запах пота. Игорь скосился на Митькины руки. Кажется, кожа вот-вот должна была лопнуть от напряжения. У него самого ногти побелели, а из десен выступила кровь - ощутил кислый ее вкус.
- Идет! - прохрипел Митька. - Идет дорогуша!
Над устьем ямы показались уши, торчащие в соломенно-рыжей челке. Мелькнуло белое пятнышко, и всплыла вся морда с выпученными глазами. Затем появился узел на хребте, и лошадь завалилась боком на вертящееся бревно. Теперь уже легче стало волочь ее. Звездочка брыкалась. Одна подкова сорвалась с копыта и упала в яму, гулко прозвенев. Другая подкова висела на одном гвозде. Звездочка попыталась встать, почувствовав себя на воле. Но канат помешал ей.
Митька кинулся к лошади. Отвязал канат, распутал передние ноги и рванул за узду, стараясь сразу увести ее от ямы.
"Иге-ге-ге!" - заржала Звездочка тонко, будто жеребенок.
- Теперь можно и поржать, тайга моя глухая, - заметил Митька и повел ее вокруг ямы. - Считай, из живодерни вызволили... Пол-литра с тебя, была б ты человеком!
Звездочка чуть прихрамывала.
- Очапается, - сказал Митька, растирая по лицу ржавчину. - Только подковать надо... Без подковок она не ходок.
Игорь оторвался от рукоятки. Ржавчина была и на его ладонях, кожу сорвал на мякоти. Рукоять блестела, словно отполированная.
- Сегодня, однако, и ехать на ковку, - подал снова голос Митька. - Чего время терять?
- Ладно, поезжай, - вырвалось у Игоря, и тут же он спохватился: - Только побыстрее там... За день должен управиться, понял?
- Постараюсь, - ответил Митька, не глядя в глаза начальнику. - Буду спешить, слово-олово!
И он спешил до сих пор, с понедельника до пятницы. Вся их работа остановилась. Вдвоем бы они налегке и без лошади поднялись на Кварцевый. А теперь ни лошади, ни помощника! Как дурачка его Митька обвел. Приходилось дорого расплачиваться за отсутствие твердости духа. Считай, неделю потерял! Неделю того драгоценного времени, когда день месяца стоит, а может, года. Нашел-таки Митя благоприятный повод оторваться и не дать возможности Игорю Бандурееву подняться на Кварцевый! А самому опробовать свою затаенную жилу! "Да не верю я, чтобы в старательской сказке могло оказаться что-то серьезное! - хотел крикнуть Игорь на всю тайгу. - Только наука откроет, геология!" Игорь забегал по поляне между своей палаткой и костром, хрустя гравием.
С каждым часом таяла последняя надежда на Кварцевый голец. И с каждой минутой усиливалась уверенность, что там может оказаться рудопроявление. Ибо по теории Журкина, с усилением кварцевой минерализации повышается вероятность золотого оруденения. Там, на высоте двух с половиной тысяч метров, старателю, охотнику до россыпей, делать было нечего. И вполне могут быть интересны зоны для поисков. Если бы Митька прибыл сегодня, то можно еще успеть подняться. Но Митька не спешил. Ему было плевать, что середина сентября в гольцах всегда пахнет снегом. Сегодня с утра небо стало терять яркость, и это его, по-видимому, не волновало. Что ж, он добился своего, но это ему дорого обойдется! Здесь производство, а не школьная дразниловка.
Игорь пробежал взглядом по петлистой желтой дороге, пока она не ушла за водораздел. Пучок жесткой травы, старая лежня через болотце, кучка Звездочкиных катышей - сколько раз смотрел он на эту дорогу. А Митьки все не видно.
- Где же ты, Дмитрий Павлович? Волнует тебя наше общее дело или нет? - пробормотал Игорь и поглядел с тоской в другую сторону.
По обе стороны заброшенной улицы стояли дома без окон, валялись ржавые бадьи, канаты. Возле последнего полуразрушенного дома дорога-улица дробилась на тропы. Они уводили дальше, в облетевшую, почернелую тайгу. Где-то на горизонте торчали каменные башни Шамана. Судьба вновь подводила его к этому острову. "Не может ничего быть на том буяне, - стал убеждать себя Игорь. - Проверить бы только Кварцевый - и на сегодня конец! С чистой совестью - в аспирантуру!"
Игорь засмотрелся, и мошка залетела ему в глаз на полном лету. Пока он проморгался, на горизонте появился всадник. Лошадь была гнедая, с белым пятнышком на лбу. На ней сидел человек в выцветшей спецовке. Издали трудно было узнать Митьку, но ветер донес знакомую песню:
Где же ты теперь, моя девчонка?
Где, в какой далекой стороне?
Износилась ветхая шубенка,
Перестала думать обо мне...
Игорь сдвинул накомарник на затылок и пошел навстречу.
- Сейчас я тебе вломлю, Митька, - пробормотал он. - Ты у меня за все ответишь.
- Но-о-о, губошлепая! - хрипло закричал приближающийся Митька, и над пустым поселком захлопали крыльями вороны.
Звездочка пробежала остаток дороги рысцой, и всадник лихо спрыгнул с лошади у своей палатки.
- Задание выполнил, товарищ начальник! - Митька вытянул руки по швам, но стойки не выдержал и качнулся. Разбойничий шрам его сморщился. А разноцветные глаза посмотрели с лукавиной. - Разреши развьючить лошадь?
- Три дня пропьянствовал, - сказал Игорь сквозь зубы, - и явился пьяный. Как это называется?
- Зачем ругаешься, начальник? - Митька захлопал опаленными веками. - Попробовал бы подковать лошадь, не выпив с кузнецом. Неделю б собирал бумажки в конторе да неделю б очереди ждал... Но я не дурень какой, чтоб писарям кланяться. Верный ключик - полбанки. Поставил - и дело сделано. Вот как надо бумагомарателей объегоривать. Учись!
Игорь не выдержал больше - губы зло пошли на перекос.
- Ты мне, пожалуйста, не втирай очки, - повысил он голос. - Не видишь, снег натягивает, а у нас еще Кварцевый не опоискован!
- Игорь, ты не хипишуй, - посоветовал Митька и бросился развьючивать Звездочку. - Я тебе гостинца привез...
Он разнуздал лошадь, снял вьючки и грохнул о землю вьючное седло. Звездочка взмахнула рыжим хвостом и пошла щипать сухую траву.
Ой да ты тайга моя глухая!
Раз увидишь, больше не забыть...
Митька опустился на корточки и начал развязывать вьюки. Он вынул из сумки большую бутылку вермута, стеклянную банку зеленого горошка, пачку карамелек и банку колбасного фарша.
- Красненькое - это человек. - Митька подмигнул и несколькими ударами по дну выбил пробку. - Думаю, пора и выпить, поговорить, сколько же можно горбатиться без оглядки?
Он нырнул в палатку и выбежал с топором. Вскрыл банки, орудуя топором, словно перочинным ножиком, содрал жестянку с горошка и выставил все на траве у костра. Подкинул в костер поленьев и повесил разогреваться чайник на таган.
Потом перешел на сторону Игоря. В первый раз они садились обедать по одну сторону костра!
Пока Игорь размышлял над странным поведением Митьки, тот протянул ему кружку с багряным вином.
Перед таким натиском трудно было устоять. Игорь взял кружку, но тут же насупился и сказал:
- Если не успеем опробовать Кварцевый, придется отвечать перед Куликовым.
- Эх, Игорь ты, Игорь, - сказал Митька с хрипотцой в голосе. - Не надоело тебе еще этот кварц шибать? Я вот его уже сколько лет расколачиваю, и плешь он мне переел.
Он опрокинул кружку в широкий рот.
Игорь поставил кружку на ладонь и стал раздумывать - пить или вылить в костер?
- Ну, а тебе не все ли равно? Получаешь свои гроши и харчи у тебя не плохие и пропьянствовал вот три с половиной дня в свое удовольствие...