С этого момента монтажную площадку каждый день прочесывали рабочие. Болт, гайка, электрод не валяются. Каждый друг за дружкой доглядывает, подбирает, тащит на место. Проходит две недели, и Михаил замечает, что рвение ослабло. Постепенно размагнитились монтажники, уже не подбирают электроды, не только болты, но у Михаила перед глазами Бакенщиков с Шавровым. Оттого у него и порядок на площадке. Огарка от электрода не увидишь. Каждый день, еще до работы, он "мышкует". Как-то опять завернул на площадку Бакенщиков, обошел все кругом, поглядел. Видно спросил, кто на сборке колонн. Шавров кивнул на Михаила. Бакенщиков подошел, похвалил. В тот же день на стыке смен Михаил сагитировал ребят рассортировать по маркам и профилю сталь, болты, гайки. Подходи бери, какую надо. Незачем копаться в снегу. И на площадке стало уютнее и свободнее.
- Ну, вот и все. Глаза боятся, а руки делают, - сказал Михаил, когда закончили работу. - Пожевать бы чего, а то в брюхе тишь, кишка кишке кажет кукиш.
- Хошь сухарика, - протянул Дошлый подрумяненную корочку, - Дашкин паек.
- Дашкин, говоришь? У коняги отрываешь? А где же кобылка? - поинтересовался Михаил.
- Как где? Не знаешь? Григорий Григорьевич в совхоз за сеном уехал. Он всегда сам ездит и всю дорогу ведет Дашку на поводу, ни за что не сядет. А сено выберет - сам бы ел, пушистое, душистое. Цыгана на сене не проведешь, - объяснил Дошлый. - Старшой на свои гроши берет сено. Мы как-то собрали, доказывали, доказывали - все равно не взял. Дашка, говорит, у меня на иждивении.
Дошлый похрумкал сухарь и снова вспомнил Дашку.
- Летом он ее и купает и дымокуры разводит. Диметилфталатом не разрешает ее мазать. Боже упаси. Это вам не человек, говорит, у человека шкура дубленая, а это лошадь, понимать надо… А вот и он, легок на помине! - Дошлый побежал навстречу возу.
Шавров, закуржавевший с головы до пят, как и Дашка, подвел ее к пристройке, рядом с обогревалкой. Возок был небольшой, но аккуратно оглаженный, причесанный. Михаил взялся за бастрок, попробовал ужать воз, как это делали раньше на сенном базаре, но ужать не получилось, сено туго пружинило.
- По-хозяйски сработано, - сказал Михаил. - Идите, Григорий Григорьевич, грейтесь, а я распрягу.
- Можно и погреться, - согласился Шавров. - Если Дашка позволит. Она ведь никому не дается.
- А куда она денется, - заявил Михаил.
Парни уже обступили Дашку. Кто с носа сосульки ладонями размораживает, кто снег с боков сметает. Дошлый лезет с сухарем. Кобыла перебирает Дошлому мягкими пушистыми губами пальцы, неторопливо всхрапывает от хлебного духа, лезет мордой в лицо.
- Да не дразни ты ее, Дошлый…
- Не дразню я, она хлеба просит.
- Сходи в столовку, принеси…
Дошлый уходит. Михаил треплет Дашку по короткой шее, оглаживая крутой, как бочонок, бок. От Дашки исходит тепло, домовитость и тревога. Давно уж, Михаил и не помнит, когда в последний раз так близко стоял около лошади. Михаил потянул с Дашки шлею, по ее крупу прошла дрожь. Он снял шлею, обмел Дашке еще раз спину, и под рукавицей проступила светло-серая шерсть. Кобыла приложила уши, оскалила крепкие, широкие, как штыковая лопата, зубы.
- Вот тебе и на. Не угодил? Чем? - Михаил снял с Дашки узду. Но она и не думала уходить, только и переступала с ноги на ногу. - Ах ты! Да еще и на высоких каблуках. Как это Шавров проглядел?
Михаил нагнулся, взял Дашку за щетку, потянул:
- Ногу! - тихо, настойчиво попросил Михаил. - Дашка переместила свой вес, дала ногу.
- Мужики, - закричал Колька Пензев. - Вот чудеса. Кобыла Мишке ногу дает… Чудеса в решете, и только…
- Вот росомаха, - выдохнул Дошлый. Он только подошел с булками под мышкой. Кобыла на Дошлого ощерилась, норовя куснуть. - Гля! Черта тебе, а не хлебушка. Как ты, так и я…
- Смотрите, - протянул Михаил, - понабилось снегу-то. Как она, милая, дошла-то?
Из-под щетки копыто блестело как новенький резиновый ботик.
- Дошлый, принеси-ка зубило, - попросил Мишка.
- Зачем тебе? - поинтересовался Ушаков. - Ляжку отрубать, что ли?
- Копыта тебе на пирог…
- Еще чего не хватало. Хоть бы в зубы тебе как следует дала… котлет захотел, - огрызнулся Ушаков и, положив буханки на снег, сходил за зубилом.
Михаил взял зубило и ударил по донышку копыта.
- Ты что, сдурел? - завопил Дошлый, как будто Михаил саданул его по глазу. - Ты брось. Логинов, наводить здесь свои порядки…
Михаил вырубил из-под копыта спрессовавшийся в лед снег, опустил ногу.
- Ну! - Дашка подняла вторую.
- Вот и гляди, росомаха бессловесная, а понимает, - восхищался Пронька, оглаживая Дашке морду. Он скармливал ей хлеб и все ее спрашивал: - Не больно, не больно, а? - и косился на Логинова, как бы тот чего с Дашкиной ногой не сделал. Михаил окантовывает "чашечку", старается "пяткой" подсечь лед.
- Копыта - это тебе не рога, без рогов живут. Отпиливают, вон у оленей какие кусты снимают, - не унимается Дошлый.
На крыльцо вышел Шавров. Увидел, что оба слесаря колготятся около Дашки, хотел окрикнуть, а подошел и обругал себя: "Вот, вахлак, просмотрел каблуки у Дашки…"
- Ладно, ступайте домой, - протянул Шавров руку за зубилом. - Я сам займусь Дашкой.
- Доверим? - глянув на Дошлого, спросил Михаил.
- Пусть. Григорий Григорьевич не то что ты, Логинов, он не кровожадный.
Глава пятая
Парни ввалились на кухню заиндевевшие.
- Ну, давайте, мужики, раздевайтесь. Каждому литровую банку на шею и кружку на руки. - Михаилу Женя налила воды в тазик, полотенце чистое приготовила. Михаил даже заозирался: увидят парни, на смех поднимут.
- Не бойся, - сказала Женя.
Михаил смутился и, стараясь как-то сгладить неловкость, рассказал, как Шаврову попало от Бакенщикова.
- Григорию Григорьевичу? - поддержала разговор Женя.
- И все из-за нас…
- Не может такого быть. Они с начальником стройки кореша, водой их не разольешь, - начала было рассказывать Женя.
- С какой это стороны? - засомневался Михаил.
- А с той и есть. Они уже лет тридцать вместе по стройкам. Бакенщиков еще у Григория Григорьевича начинал мастером. Шавров и тогда был старшим прорабом. Власть переменилась. Бакенщиков в начальники вышел, а когда был мастером, пособирал гайки.
- Вон откуда это! - присвистнул Мишка.
- Ну что ты? Они настоящие друзья. Бакенщиков Шаврову управление давал, сама слышала, как он его однажды "сватал". Не согласился. А так они все время вместе - на охоту, на рыбалку. Шавров и зовет его, правда не на людях, Женькой, как и меня. Да мы здесь все стали свои, все у нас запросто.
Михаил и сам заметил, что в Заполярном иначе люди друг к другу относятся, чем на материке.
Когда Михаила звеньевым ставили, он было заартачился:
- На разряд выше, а это на круг сотня рублей, довесок к зарплате. Что вы, ребята, мне еще у вас надо учиться, есть парни и работают давно, и соображают получше меня.
- Ты, Логинов, не ерепенься. Раз доверяем, оправдывай!
Дядя Коля еще встал и сказал:
- Учиться никогда не поздно. Вот такая бутафория.
Михаил не сказал бы, что он от должности открещивается, нет. Скорей, наоборот. Но тут не принято камни за пазухой держать. В два счета вылетишь. Как-то привез баллоны с кислородом Михаил, сгружал. Ну и себе баллончик лишний прихватил.
Тут же дядя Коля при всей бригаде на Михаила поволок, да так, что жарко стало.
- Ты что же, Логинов, лучше всех, умнее, где это тебя хапужничеству обучали?
- Да ты что, дядя Коля, что я, для себя? - весь залился краской Логинов. - Пусть забирают, не надо мне.
- Смотри, Михаил, в оба. Выравнивай дело…
Дошлый и тот выговорил;
- Ты тогда меня обелил перед бугром, думаешь, мне это надо? Ты, слесарь, не заложи душу Мидасу…
Логинов мог бы подумать, это к нему так, как к новичку. Но вот сегодня Комарова "продрали", звеньевого из третьей бригады. Если бы Михаил не оказался свидетелем, ни за что не поверил бы. Забежал он за электродами к соседям, а там Комарова "прорабатывают". Михаил постоял в дверях, послушал. Оказалось, что мужика послали в Ленск, на центральный склад, теплые вещи на участок получать. Поехал Комаров, привез валенки, а после ребята узнали: выписаны были унты меховые.
- Мы проходили бы и в валенках, - сказал бригадир Серега-керамзитчик, - если бы ты честно признался сам. А так вот тебе бог, вот тебе порог.
Комаров - к Шаврову.
- Не знаю, - говорит Шавров, - откуда ты взялся такой? Доплати в контору разницу между унтами, которые ты заиграл, и валенками, да чтобы духу твоего не было…
Логинов еще спросил:
- Так сразу и выбрасывают из коллектива?
- Не выбрасывают, смотря к кому как, - пояснил керамзитчик. - Вот Беспалова, ты, правда, его не застал, выгнали, он на звеньевого наклепал, будто бы звеньевой заложил своего бригадира за аккордный наряд, работа не выполнялась, а гроши получили. Проверили. Факты не совпали. Хорошо, что убежал и расчета не взял, скорее в порт и на самолет…
- А было и так, - вдохновился Серега-керамзитчик, - запил Костя Сеченов. Собралась бригада, пригласили Шаврова, обсудили. Послали дядю Колю сопровождать Костю на материк. Дядя Коля взял за свой счет отпуск, вернулись через две недели. Работает Сеченов. Шавров его опекает. Кого только цыган не опекает… Человек Шавров мягкий. Иногда кажется, что даже пользуются его уступчивостью. Но это только с налету так кажется, а поживешь, поработаешь - поймешь.