- Вот, кстати, товарищ Озерцова, - сказал Костылев, - я вам не успел показать, здесь у нас полуфабрикат хранится. А это вот контролер-приемщик Сысоев. Работать будете - детали сдавать ему придется, вот так. - И обернулся к Сысоеву: - Ну, значит, договорились, так? - Не дожидаясь ответа, он вышел.
Таня протянула Сысоеву руку.
- Будем знакомы.
Светлые глаза Сысоева, да и само лицо чем-то напомнили Тане лицо Ильи Тимофеевича. На вид Сысоеву было лет сорок. Халат его и надвинутая на лоб кепка были обильно припудрены древесной пылью.
Сысоев показал Тане свои владения. В несколько рядов стояли здесь трехъярусные стеллажи. На полках стопками лежали мебельные детали: бруски, стульные ножки, стенки шкафов, оклеенные фанерой, дверки буфетов…
- Лепим, лепим… Никак из брака выпутаться не можем - валят и валят, разбираться не поспеваешь. До чего дошло, в газете про нас пишут. Не читали? - Он достал с полки газету.
- Читала…
- Тогда загляните сюда, вам полезно, ежели всерьез мастером собираетесь работать у нас.
Он повел Таню в конец помещения и толчком отворил невысокую дверь. Все за нею было завалено испорченными деталями, которые обросли уже толстым слоем древесной пыли.
- Это все брак?! - воскликнула Таня.
- Стопроцентный! Списывать надо. В дрова. Лесоводы, те по сосенке в землю сажают, словно ребятишек берегут, - а мы? Э, да что там говорить!
"Ой, как трудно будет! - думала Таня, возвращаясь с фабрики. - Даже приниматься страшно!"
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Утро выдалось пасмурное и холодное: Таня продрогла, еще не успев дойти до фабрики.
Дул северный ветер. Над кронами тополей мчались низкие всклокоченные тучи, похожие на серую вату И казалось, не тучи, а тополя стремительно куда-то плывут. Они шумели тревожно и зябко, совсем по-осеннему. Наглухо закрытые окна домов блестели то черными, то серыми, как небо, стеклами и тоже напоминали об осени. От этого делалось еще холоднее. Таня ускорила шаг.
Шел последний час ночной смены. Таня долго ходила между гудящими станками. У одного она остановились. Лицо фрезеровщика показалось знакомым: черные, немного раскосые глаза, насупленные брови, волосы ежиком. Она узнала парня, который подрался вчера из-за стульных ножек. "Кажется, его фамилия Новиков", - вспомнила она.
Ей показалось, что парень посмотрел на нее злобно и недоверчиво.
В цеховой конторке мастер Любченко, высокий, узкоплечий, с бескровным лицом, в коротком, не по росту халате, ссутулясь стоял у стола и щелкал на счетах.
- Костылев не ходит в такую рань, - сказал он, узнав, зачем пришла Таня. Он сбросил косточки на счетах, полистал пачку нарядов, отодвинул ее.
- Вы, товарищ Озерцова, меня извините, может, не в свое дело вмешиваюсь, только зря вы мастером согласились. Шли бы лучше технологом. Тут ведь замаетесь, И так дел по уши, а тут еще контроль хотят навалить. В общем, будь здоров - поворачивайся!
- Костылев обещал помочь, если трудно будет, - ответила Таня.
- Костылев? Помочь? - Любченко пожал плечами…
Костылев пришел ровно в восемь. Он приветливо поздоровался с Таней и даже спросил, как спалось ей на новом месте.
- Первые дни сообща будем работать, привыкайте! - сказал он, а вот месяц закончу, закрою наряды, и с первого августа - самостоятельно! Договорились? Вот так.
Вначале работалось легко. Таня даже начала немного скучать от недостатка дела. Выполняла она пока отдельные поручения Костылева, принимала работу у станочников, подсчитывала наряды, сдавала на промежуточный склад мебельные узлы и детали. Костылев был очень любезен, даже предупредителен.
"Не знаю, почему Любченко пугал меня? - думала Таня. - Ничего страшного как будто…"
Однако, едва Таня приняла смену от Костылева, все переменилось. В первый же день она запуталась в сменном задании. Оно было слишком обширным. Каких только не было в нем деталей! И для шкафов, и для стульев, и для буфетов, и для каких-то неведомых "укупорочных" ящиков, - чуть не двадцать названий, и всего понемногу. Таня долго не могла распределить работу. Рабочие нервничали, ходили за ней по пятам, требовали дела. Таня волновалась и от этого путала и ошибалась даже в пустяках, Она едва успевала распределить одно, а с нее уже требовали новую работу и кончали ее прежде, чем она поспевала сообразить, что именно и на какой станок давать.
- Николай Иванович, - сказала Таня Костылеву, - мне стыдно признаться, но… задание такое большое, и я просто не успеваю…
- Заело, значит? - сочувственно закивал Костылев. - Ну что ж, бывает. Работа напряженная. Привычка нужна, опыт.:. Учености тут, знаете ли, маловато.
- Дело не в учености и не в опыте, а просто в задании много новых деталей, рабочие путают размеры, а я теряюсь и не успеваю.
- А вы не тушуйтесь, Татьяна Григорьевна, распределяйте пока вот эти детали, - он подчеркнул в бланке несколько строчек, - а я через десяток минут подойду и помогу разобраться в остальных, вот так…
Однако, когда подошло время "разобраться в остальных", Костылев не появился. Пришлось распоряжаться самой. Вернулся он, когда все было уже сделано.
- Ну что, управились? Вот и хорошо! А я, знаете ли, задержался. - Усики его дернулись…
Так с тех пор и повелось. Таня обращалась за чем-нибудь к Костылеву. Он сочувственно выслушивал, обещал сию же минуту помочь и… исчезал.
Наконец ее вызвал главный инженер.
- Что у вас происходит, товарищ Озерцова? - развел он руками. - Люди приходят жаловаться, говорят, работы нет, не загружены, сборщики простаивают из-за вашей смены. Трудно, не справляетесь? Скажите прямо, и мы переведем вас на более легкий участок.
Тане хотелось сказать, что все это оттого, что дел ее смене наваливают выше всяких возможностей, но подумала: "Ведь Костылев же как-то справлялся? Да и сама я просила участок потруднее". И ничего не сказала.
От Гречаника она ушла с мучительным сомнением: "Неужели я в самом деле не умею работать?"
Неприятностей в этот день прибавилось: к концу смены Сысоев забраковал и вернул с промежуточного склада почти три сотни деталей.
- Изрядно же вы, Татьяна Григорьевна, брачку наковыряли, - говорил Костылев, перебирая испорченные бруски. - Как это вам помогло, милейшая, а?
Бруски были на одиннадцать миллиметров короче, чем нужно.
- Я размеры по спецификации давала, - оправдывалась Таня, чувствуя, как лицо ее делается горячим.
- Путаете, уважаемая…
- Но я принесу ее вам.
Таня убежала в цеховую конторку. Там в рабочем столе Костылева хранились все технические документы. Она вернулась растерянная и обескураженная.
- Николай Иванович! Это… не та спецификация. На той уголок был залит чернилами, а эта… Она составлена совсем недавно.
- Спецификация на этот шкаф у меня одна, - невозмутимо заявил Костылев, - другой никогда не было. - Он улыбнулся.
Таня опустила руки и села на свободный стеллаж возле станка. Она ничего не понимала. По той спецификации она работала уже несколько дней. Неужели ее подменили? Но зачем?..
- Не может быть! - сказала Таня после минутного раздумья. - Я найду ту, другую.
- Зря волнуетесь, - успокоительно журчал Костылев. - Ну, ошиблись. Ну, с кем не бывает? А спецификации другой нет, это точно. Да вот Шпульников на смену пришел. Кирилл Митрофаныч! - позвал он. - Ну-ка, подойди к нам.
Шпульников подошел. По обыкновению почесывая небритую щеку, скосился на спецификацию, потом на Костылева, улыбнулся понимающе и еще энергичнее заскоблил щеку.
- Другой у нас не бывало…
- Что я вам говорил? - Костылев удовлетворенно потер руки.
Вечером Таню вызвал Токарев.
Таня вошла к нему и по его лицу сразу поняла, что разговор будет о браке. Она стояла перед столом и молчала, ждала, поглядывая на Ярцева, который сидел тут же, в сторонке.
- Вам не кажется, товарищ Озерцова, - начал директор, - что участок потруднее вы просили напрасно?
- Мне нечем оправдываться, - тихо сказала Таня, - но… я не виновата.
- Кто же, по-вашему, виноват?
- Обстановка.
- Ну да, трудна, не по силам?
- Непонятна!
- Чем же?
- Михаил Сергеевич, я сейчас ничего вам не могу объяснить, - чистосердечно призналась Таня, - я просто запуталась и… еще не знаю, как разобраться во всем.
- Вот это заявление! - усмехнулся Токарев. - Кто ж будет разбираться?
- Я разберусь, даю слово.
- Мне нужны не слова, а четкая работа смены, которую вы заваливаете. Пока разбираетесь, еще браку наделаете? Запомните, от вас я жду настоящей, инженерной организации дела. И скидок не будет! Вы поняли меня?
- Да.
- Кстати, как вам помогает Костылев?
Таня ответила не сразу. Ей очень хотелось рассказать о странном поведении Костылева, о сменных заданиях, о загадочном исчезновении спецификации, но она промолчала, решив, что жаловаться рано, что во многом, возможно, виновата сама. Да и будет ли легче оттого, что пожалуется?
- Я мало обращаюсь к Костылеву, - ответила Таня. - Он все время занят…
Когда она ушла, Токарев снял трубку телефона, вызвал станочный цех.
- Алло? Разыщите Костылева и пошлите ко мне. - Положив трубку, он сказал Ярцеву:
- Говоря между нами, Мирон, мне кажется, из нее будет толк, из этой девушки. Есть в ней что-то деловое…
Появился Костылев. Он подошел к директорскому столу, чуть склонив голову и метнув короткий настороженный взгляд в сторону Ярцева.
- Николай Иванович, Озерцова за помощью к вам обращается? - спросил Токарев.
- А как же! И довольно часто, - ответил Костылев. - А что?
- И вы помогаете?