- Что ж, с удовольствием помогу вам, милейшие. Это забавно - быть начальником тыла несуществующей армии.
- Дай срок, - проворчал Булатов, - будет и армия.
- Подай бог!
Выпили еще. Потом уже у двери хозяин, запахивая полы роскошного халата, спросил:
- Этот скуластый… Антонов или как там его… Что за фигура?
- Прет на рожон и давно бы споткнулся, если бы мы его не придерживали.
Он распрощался и вышел, и тьма поглотила его.
…Утром большевики с возмущением заявили исполкому губсовдепа, что ночью разгромлен артиллерийский склад, а со двора городской управы неизвестно кто увез большое количество винтовок. На собраниях и заседаниях шла горячая перепалка, противники не стеснялись в выражениях, партийные фракции назначали комиссию за комиссией.
В комиссию, назначенную городской управой, вошли Булатов, Антонов и представитель большевиков. Заседала она три дня, опрашивала сторожей, железнодорожников, милиционеров. Исчезло оружие, словно в воду кануло!
Через неделю Антонов уехал в Кирсанов. Город по-прежнему молчал, по улицам носился ветер, бродили вооруженные патрули.
5
К маю восемнадцатого года советская власть прочно укрепилась в Тамбове.
Булатов и многочисленные его сообщники из областного комитета эсеров исчезли. Это было на следующий день после закрытия второго губернского съезда Советов: на нем присутствовали делегаты уездных Советов и представители организаций большевистских и левоэсеровских. Съезд покончил с неразберихой и хаосом, царившими на Тамбовщине.
Тамбовская деревня полыхала революционным пожаром. С фронта возвращались солдаты, вырывали власть из рук эсеров, ставили свою, советскую.
Тем временем борьба на фронтах обострялась и принимала угрожающий оборот. Немцы занимали Украину; подняли головы белые, кадеты, эсеры; в огне контрреволюционных восстаний горели Сибирь и окраины Руси, на север и Дальний Восток вторглись интервенты, сгущались тучи на западе, на юге собирались белогвардейские силы. Грозное кольцо замыкалось вокруг красной Москвы и пролетарского Питера. Казалось, нет у большевиков никаких надежд, чтобы удержаться.
То были дни, как писал Ленин, "необъятных трудностей".
Но "мы привыкли, - гремел ленинский голос на всю взбаламученную Россию, - к необъятным трудностям… За что-нибудь прозвали нас враги наши "твердокаменными"".
Только твердая и целеустремленная ленинская политика спасла революцию.
И снова громовым раскатом прозвучали слова Ленина:
- В крестовый поход за хлебом, крестовый поход против спекулянтов, против кулаков… Здесь перед нами такой бой за социализм, за который стоит отдать все силы и поставить все на карту, потому что это бой за социализм.
И в губернии, где был хлеб, пришли рабочие Питера, Москвы, Иваново-Вознесенска, Урала; пришли с оружием. Закрома тамбовских кулаков были полны хлеба, но отдавать его они не хотели. Они мечтали задушить голодом советскую власть, нашептывали соседям всякое про "коммуну", спускали зерно и муку за бесценок "своим", подкупали бедноту - только не отдавать их городу, рабочим, большевикам…
И началась еще одна война - война за хлеб, против кулаков…
Глава вторая
1
Жизнь в Кирсанове не идет - плетется. Город, каких сотни, особых происшествий сто лет не было, и власть сменилась без шума.
Тиха и спокойна жизнь уездной милиции: грязь в комнатах, на столах чернильницы без чернил, в шкафах - мусор, старые газеты, в камере - пьяненький несет какую-то ахинею.
Антонов прижился в Кирсанове: новая власть его не тронула, умел подладиться. Да и осторожен был. Помощниками у него сидели Токмаков и Ишин. Токмаков еще больше высох, череп совсем оголился, блестит, точно отполированный. В секретной части веселый краснощекий Иван Егорович Ишин - хоть и пьяница, а секреты умеет держать! Много секретов носит в своей удалой голове Иван Егорович!
Пустячок-секрет: куда делось оружие, что отобрали у чехословацкого эшелона, проходившего через Кирсанов? Отбирал у чехов оружие и обмундирование начальник уездной милиции Антонов вместе с большевиками. А увозили оружие из Кирсанова в лес по Вороне и Хопру люди, которых знал только Ишин.
Другой секрет: куда исчезали вагоны, что приходили из Москвы в Кирсанов со всяким добром для армии: фуфайками, сапогами, седлами, кожей?
Антонов всю уездную милицию на ноги ставил, сам неделями носился по уезду - искал украденное. Словно сгинуло!
Один Ишин знал тайные места в лесах и камышах, где хранилось пропавшее добро.
В начале июня восемнадцатого года в Кирсанов съехались волостные милиционеры. Вызвал их Антонов на совещание: уголовные банды нагло громили продовольственные отряды, нападали на комбедчиков. Утром делегаты разговаривали о бандах, а вечером, в тайных местах, - об эсеровских партийных делах. Утром сборище милиционеров называлось совещанием, вечером - уездной конференцией партии эсеров.
Конференция работала четыре дня, делегатов подбирал Петр Токмаков. Он и в Кирсанове не сидел, колесил по уезду, по деревням, искал надежных людей.
Антонов с каждым делегатом говорил наедине, присматривался к ним, советовал дружить с мужиками, запасать оружие, патроны.
- Ждать осталось недолго, - говорил он, - готовьтесь.
И загадочно усмехался.
2
Июнь был тревожным.
Между Кирсановом и Тамбовом носились секретные курьеры и эмиссары подпольного комитета эсеров, оставленного в городе теми, кто предпочел удрать. Ночами они пробирались в дом Федорова-Горского или на одну из многочисленных конспиративных квартир, устроенных им, и вели тайные переговоры с офицерами.
И шли в Тамбов подводы, груженные сеном и дровами, а в сене и дровах лежали густо смазанные винтовки - Ишин выгребал свои склады.
Все это распределялось по надежным пунктам Федоровым-Горским. Антонов не скупился в расчетах с агентом центрального комитета эсеров.
Шестнадцатого июня вспыхнул мятеж среди вновь мобилизованных в Козлове. Семнадцатого утром восстали мобилизованные запасные в Тамбове. Они пришли из неурожайных и всегда нищих деревень севера губернии, где голод в том году свирепствовал, кося людей направо и налево, где отчаяние начинало овладевать человеческими душами. Голодные и раздраженные явились запасные в Тамбов, и здесь все было сделано, чтобы их раздражение превратить в возмущение: призванным в армию не приготовили помещений, "забыли" их накормить.
Злые на все и на вся толпами бродили они по городу в поисках пристанища и куска хлеба… В уездном военкомате сидел начальником безусый мальчишка, окруженный сворой притаившихся эсеров, кадетов и царских офицеров, среди которых было немало открытых контриков.
А тем только того и надо было: вызвать возмущение у сотен людей, снова оторванных от домашних очагов, к которым они только что вернулись.
Среди разбушевавшихся толп немедленно появились те, кто частенько бывал в доме Федорова-Горского.
И вот склады оружия разбиты, оружие в руках восставших, они осаждают епархиальное училище, где сидят пленные немцы и венгры, объявившие себя защитниками советской власти.
Через десять минут их сопротивление сломлено, убитые и раненые насчитываются десятками, кровь бросается в головы мятежников.
Разгромлены военкоматы, осажден губернский исполком. Первый советский полк с боем отступает через Цну к лесу.
Проходит час-другой… Все кончено!
Генерал Богданович назначает сам себя начальником гарнизона "освобожденного от тиранов" Тамбова. Его помощник - поручик Кочаровский, один из эсеровских лидеров, оставленный в подполье. Вытаскивают бывшего губернского комиссара Временного правительства Шатова и ставят его во главе "гражданской власти".
Появляется прокламация "Комитета спасения родины и революции":
"Переворот повсюду. Большевики в Москве и в других городах свергнуты!"
Колокола кафедрального собора звонят во всю мочь, архиепископ Кирилл служит благодарственный молебен. Обыватели ликуют. Профсоюзы, где главенствуют меньшевики, призывают население к осторожности.
Утром гражданская и военная власти начинают думать, как из мобилизованной толпы организовать "армию спасения". Но тут начинают поступать сообщения одно невероятнее другого: запасные посылают к такой-то матери эсеровских и кадетских говорунов и преспокойно расходятся по селам и деревням с винтовками и пулеметами. "Армия спасения" их вовсе не прельщает.
Генерал Богданович и Кочаровский не верят своим ушам. Увы, в Тамбове зловещая тишина. Не звонят колокола, не служат молебнов, а обыватели, почуяв, откуда ветер дует, забираются в свои берлоги.
Генерал вооружает гимназистов и кого попало. Ищут коммунистов, бьют тех, кого уже нашли. Солнечные лучи сверкают на золотых погонах - господа офицеры не вытерпели и приоделись с утра. Они еще на что-то надеются.
Посылают курьеров в Козлов, но… но и там тихо - проходивший на фронт отряд латышей подавил мятеж.
В середине дня командиры, оставшиеся без армии, слышат выстрелы со стороны реки и в самом городе. Переполох, никто не знает, кто и почему стреляет.
Наступал первый Советский полк. За ночь коммунисты привели его в боевой порядок, поставили во главе рот и батальонов надежных людей, разработали план ликвидации мятежа. Ночью же к полку примкнул боевой отряд сорок третьего завода; пробирались и из Тамбова наспех сколоченные группы вооруженных рабочих, подоспели из уездов небольшие красноармейские отряды, беднота вливалась в полк, чтобы спасти советскую власть.
Этим силам помогли в городе. Во дворе духовного училища двадцать красноармейцев бросаются на своих стражей, отнимают у них пулемет и винтовки и начинают очищать город.