Уже садясь за стол, Славка обреченно понимает, что попал как кур в ощип. "Дернуло меня сюда…"
- Да я на минутку ведь! Жену еще не видел.
- Ну ты эт-т! В гостях воля не своя, - добродушно шутит отец и деловито крутит горло бутылке.
Потом идут медлительные отцовские расспросы про то да се. Славка изъерзался, словно в стуле острием сидит гвоздь, а мать с отцом все ахают, смеются. Никакого серьезного разговора вроде и не предвидится. Но Николаю ведь не приснилось. Когда начали пить чай, Славка не выдержал:
- Мама, я тут Колю Полунина сегодня встретил…
Родители сразу как-то поникли. Отец обхватил ладонями локти, замолчал.
Мать посмотрела на сына и как-то робко сказала:
- Непорядок у тебя дома, как нам кажется…
- Какой еще непорядок? - вытаращил глаза Славка.
- В общем, - матери было трудно это говорить, - Инна к тебе нечестно относится.
- Мама, ты представляешь, что ты говоришь?
- Да, Славик. Видели ее с одним офицером. Не один раз уж.
- Вы сами видели?
- Да нет, не мы. Говорят всё разные люди. Родни-то и знакомых - полгорода. Катает того офицера на твоем "жигулёнке"… А нам стыдно, Славик, слышать такое.
"..Вот брехня! - думал Славка по дороге к дому. - "Нам кажется!" "Люди говорят!" Мало ли что кому показаться может! Да ну что там говорить, Инна прямо бы написала. Она всегда все говорит прямо. Кажется им! Мать, в общем-то, можно понять. Как невзлюбила Инну с самого начала, так теперь ей и кажется…"
Заскочил на рынок, купил цветы… "Ерунда, конечно, но праздник подпорчен. Ну, "дед", сбрось печаль, влети в ворота семейные соколом!"
Лифт, как и до рейса, испорчен, стоит внизу с разинутой пастью-дверьми и умоляет о ремонте. "А мы этот факт проигнорируем. Что нам, молодым, шестой этаж! Тьфу!"
У своей двери - фуражку на предплечье левой, букет в правой, на кнопке звонка отстукал "SOS", затянул "парольную", традиционную:
Да ты, любимая, да ты дождись меня,
И я приду-у…
- Кто там? - Голос Инны.
"Как это кто? Что это ты, жена? Ведь все признаки налицо…"
Я приду и тебя обойму…
Дверь открылась. На пороге стояла Инна и улыбалась.
А в глазах растерянность и… страх.
- Ой, Славик пришел! - А сама не к нему, а назад куда-то пятится.
Только теперь Слава увидел, что за ее спиной стоит высокий красивый мужчина в пижаме с серьезным и даже торжественным лицом.
- Ну, я на кухню. Сейчас чай пить, будем, - говорит Инна таким тоном, каким всегда принимает гостей, и убегает.
Славка стоит в дурацкой позе с фуражкой и букетом в руках и бледнеет.
- Проходите, Вячеслав, пожалуйста, проходите, - вежливо и спокойно приглашает красивый мужчина, так, как будто профессор зовет к сдаче экзамена студента. Славка входит, ничего не видя, топчется в прихожей, вешает куда-то фуражку, снимает туфли… Тапок не найти. Ему мешает букет, Славка не знает, куда его сунуть… Тапок нет… Ага, тапки, его тапки на ногах мужчины. Это Славку бесит, и он снова напяливает туфли.
В этот момент из детской выскакивает Ксения:
- Папка приехал! Ура, папка приехал!
Подросла как! Скоро в школу уже…
Ксения прижимается к его животу, и у Славки начинает кружиться голова. Он сует букет дочери. Та обертывает его ручонками и утыкается в цветы лицом. Все смеется и чего-то рассказывает. Славка машинально, будто во сне, проходит в гостиную, плюхается в кресло, зачем-то перед телевизором. "Красавчик" как тень идет следом.
- Давно хотел с вами познакомиться и поговорить.
- Я тоже давно, - говорит Славка сдавленно, - всю жизнь мечтал. С босоногого детства.
- Вот вы шутите, а у нас с Инной все серьезно. Надо что-то решать. Сообща.
- Тапки заведите свои сначала! - кричит он, сам понимая, что кричит глупость. Смятенный, взъерошенный, плохо соображающий, Славка вскакивает и кидается к выходу. Хлопает дверью.
На улице бежит куда-то… Потом, когда выскочил на набережную, оперся на парапет и огляделся.
Вечер опускал на реку серые сумерки. Буксир, пыхтя трубой, тянул вниз по течению тяжелый плот и, наверно, торопился успеть засветло к своему лесозаводу.
Куда теперь идти? Вот как это бывает…
У трапа "Моряка Севера" стояли два матроса и над чем-то-дружно ржали. Один из них - вахтенный Володя Володин - спросил:
- Ты чего это, "дед", ты же дома сегодня?
- Вы мне не "тыкайте"! - заорал на него Славка и прошел в свою каюту.
- Чего это с ним? - изумился Володин.
- Недопив, - заключил напарник.
Глава пятая
Проводник по жизни
Инна всегда считала свою мать человеком без предрассудков. Давно уже завидовала ей в этом и стремилась стать такой же. Главное ее преимущество перед всеми заключалось в том, что она всегда знала, чего хочет от жизни, и неизменно добивалась своего. У Инны долго это не получалось, только в последние годы дает плоды материнское воспитание.
Вначале она училась во "французской" школе, и дела, в общем, шли неплохо, но в восьмом классе мать как-то раз усадила дочь против себя и серьезно с ней поговорила.
- Пора подумать о будущем, доченька. Иностранный язык, конечно, очень пригодится для женщины, и знать тебе его не помешает, но для этого есть курсы, с твоей базой ты легко его освоишь. Если потребуется. Но где можно применить язык в нашем городе?
- Ну, например, в таможне, в порту.
- Это не женская работа.
- Тогда преподавателем в школе.
- Ты, Инночка, рассуждаешь так потому, что еще наивна. Преподавать в школе еще тяжелее. Нет, французский - это только на черный день. Музыка - вот занятие и женское и женственное, которое не оставит без куска хлеба. А слухом бог тебя не обидел. Ну, там большого и не требуется…
После восьмилетки Инна поступила в музыкальное училище и никогда потом об этом не пожалела. Школы, детсады, Дома и Дворцы культуры, Дома офицеров - всюду нужны специалисты. А сколько чадолюбивых мам и бабушек жаждет обучить умению фортепианной игры своих балбесов в домашних условиях? Много. И все это весьма неплохо оплачивается.
Мать всегда восхищалась способностями дочери, выявившимися у нее довольно рано. Инна задолго до школы научилась читать, уже в первом классе по вечерам самостоятельно осилила "Робинзона Крузо", сама перечитала сказки Перро, Гофмана, братьев Гримм… У нее была прекрасная память, неплохой музыкальный слух, тяга к рисованию. В начальных классах она была круглой отличницей и откровенно скучала на уроках.
Настоящих друзей и подруг у нее никогда не было, сверстники ей тоже были скучны и смешны своим непониманием некоторых жизненных тонкостей, которые она узнала для себя страшно давно. По крайней мере, ей так казалось. Одноклассники и сами ее почему-то избегали, хотя Инна никогда не позволяла себе открыто посмеяться или позлословить над товарищем, проявить подлинное к нему отношение. Мать знала об этом, тревожилась и советовала:
- Вся беда в том, Инночка, что ты слишком умна. Но я полагаю, ты не права, демонстрируя это направо и налево. Кроме ума должна быть и хитрость, и надо уметь пользоваться и тем и другим.
Когда дочь подросла и пошли первые мальчики, мать забеспокоилась еще больше:
- Как будущая женщина ты должна знать, что мужчины - большие эгоисты и не терпят чересчур разумных женщин. Тут должка быть четкая дозировка. Когда он открывает рот, ты должна превращаться в беспросветную дуру, тогда счастье семьи обеспечено, спокойствие и свобода тоже…
Приходил из моря отец Инны - капитан первого ранга Злотников - и иногда пытался внести свои поправки в процесс воспитания дочери, кричал на мать, скандалил даже:
- Я командую крейсером и знаю, что такое коллектив! Ты же растишь эгоистку!
- Я воспитываю будущую женщину, - уточняла жена.
Отец пытался найти порой поддержку у самой Инны, но не находил и от этого злился еще больше. Перед отставкой он начал опускаться (так решила про себя Инна): чаще и чаще ругался с матерью, путался с какими-то женщинами… Потом, уже на пенсии, уехал в деревню и почти не показывался в городе. Мать сказала по этому поводу:
- Ну и хорошо. Зачем он нам теперь?..
Действительно хорошо. Отца Инна в последнее время не любила за его мрачность, и постоянные поиски какой-то житейской правды. Смешно. Это в пятьдесят-то с лишним лет. Даже она знала, что такой правды вовсе не существует.
Настоящее беспокойство матери Инна доставила, когда влюбилась в студента-выпускника Лесотехнического института Сережу Назарова. Теперь без улыбки этого не вспомнишь, но тогда Инна худела и не спала по ночам, были излияния, вздохи до утра в белые ночи, стихи, поцелуи… В тот период мать, очень взволнованная, нервничая, прочитала дочери несколько неплохо подготовленных нравоучений, которые Инна усвоила и отложила кирпичиками в фундамент своего характера. Мать говорила, что женщин губит их чувствительность, которая превалирует над разумом, что только та женщина может в подлинном смысле стать счастливой, которая победит и сломает это в себе.
- Кто он сейчас? - устало спрашивала мать Инну и сама отвечала - Студент. Кто он в недалеком будущем? Выпускник Лесотехнического института - работник леса. Куда тебе придется поехать с ним! В лес! Перспектива, нечего сказать! - Мать только качала головой и куталась в плед. - Моя дочь, блестящий талант, и будет жить в лесу!