Сибхат судорожно перебирала письма, посланные солдатами с фронта более тридцати лет назад, - их было восемь, восемь писем, не дошедших к родным. На некоторых темнели штемпели: "Проверено военной цензурой". Кто-то из ребят хотел раскрыть одно из писем, но Сибхат схватила его за руку:
- Нет, не надо! Дайте их мне.
- Зачем? Разве они теперь нужны кому-нибудь? - проговорил парень и осекся.
- Я доставлю их по адресам, - сказала Сибхат Карчига. - Ведь родные ждут.
"Как я жду, - хотела она сказать. - Ох, если бы среди них было хоть одно ко мне, хоть от одного моего сына", - думала Сибхат, прижимая письма к груди.
Восемь писем, восемь жизней, подавших голоса спустя тридцать с лишним лет, восемь бумажных треугольников унесла с собою Сибхат Карчига из Буртау-Шурми для того, чтобы отдать тем, кто их ждет до сих пор…
Глава первая
Мазгаров Алибек. Погиб в селе Замошье, на Смоленщине, в неравной схватке с карателями, защищая партизанский обоз.
1
Жаркий выдался сегодня день. Сидит старый Хасай в тени под навесом и выжигает на деревянном боку люльки замысловатый узор - инструментом для этого ему служит игрушечный паяльник, который он греет на углях. Ловко и умело вплетает он в узор изображения птиц и зверей. Старается старик, ведь сегодня троюродная сестра Ашура из аула Ибхне-Шири обещала явиться за люлькой для своего внука. А Мана печет во дворе лаваши в самодельной печи, запах хлеба приятно щекочет ноздри мастера. Наконец он откладывает работу, Мана выносит из погреба кувшин с ягуртом - кислым молоком. Оба усаживаются, едят, по очереди отхлебывая ягурт из крынки.
- Думаю, успею закончить.
- Постарайся, она ведь очень просила. Ради внука нa что только не пойдет бабушка?.. Да еще такая добрая женщина.
- А правда, что о ней говорят?
- А что о ней говорят?
- Что это вовсе не ее дети.
Мана звонко смеется.
- Хи-хи! - недовольно передразнивает старик, потом долго пережевывает горячий лаваш. - Не слыхал я, чтоб у нее была - свадьба. Меня она, например, не приглашала.
- В войну, - сердится Мана, - на свадьбу не звали, в барабан не били- ты что, забыл?! Какой там барабан и зурна, когда шли в аулы похоронки! Злые языки все могут сказать… А откуда четыре дочери и сын, а?! С луны, что ли, свалились? Я видела, как она встречала старшую дочь с внучатами, ту, которая на лето к ней приезжает. Дети, как зайчата, кинулись к Ашуре: "Бабуля, бабуля родная!.." Что, может, их тоже обманули? Не-ет, детей не обманешь.
- Муж ее, говорят, на войне погиб… - миролюбиво бормочет старик, потому что доводы у старухи веские.
- Да сохранится он в памяти. У многих мужья погибли на войне… И Ашуру ты не обижай своими сплетнями. Она хорошая.
- А я не говорю, что она плохая… Хочешь грецкий орех?
- Ешь сам, для ореха у меня зубов нет. Ты давай заканчивай. А я схожу немного травы соберу, корове на зиму.
Взяла старуха серп и веревку, пошла не торопясь к лесной опушке, а старик Хасай съел еше два-три грецких ореха, потом принялся за люльку. Работал, поглядывая в голубое чистое небо с редкими хлопьями туч и вспоминая слова старой песни: "Эй, кто там на крыльце? Не ищи ключа от открытой двери…"
2
Без ветра, говорят, камыш не шумит, а без молнии гром не гремит. То, что слышал Хасай от разных людей странные истории про Ашуру, - не удивительно. Ведь об этой женщине писали когда-то даже в республиканской газете. Но подробности теперь мало кто помнит…
Ашура выросла без отца, ее воспитывала слепая мать. Из болезненной, костлявой девчонки, бегавшей босиком в магазин за хлебом и к роднику за водой, выросла стройная девушка с длинными косами. В предвоенный год перешла Ашура в десятый класс - первый десятый класс в школе аула Ибхне-Шири. Ашуре было девятнадцать лет, она поздно поступила в школу…
Из тринадцати девушек, которые учились в седьмом классе, до десятого дошли только три. Остальные разбрелись: одни подались с родными на дальние пастбища, другие, что повзрослее, выскочили замуж. Три подруги, три десятиклассницы - Ашура, Зулейха и Асмы - гордость школы и районо. Учителям было наказано быть к ним поснисходительнее.
Три подруги - и такие все разные. Зулейха, избалованная многочисленной родней и братьями, живущими в городе, одевается ярко, она самая заметная из подруг и самая языкастая. Асмы - из другого аула, и два раза в день - утром и после занятий - проделывает по семь километров.
Асмы не такая болтунья, как Зулейха, но она смелая: это Асмы могла взять в руки лягушку или змею, это она однажды зимой повстречалась с волками, приняла их за собак и стала преследовать, размахивая палкой, а потом уже, когда вернулась домой, узнала, что у соседей волки зарезали теленка, и только тогда испугалась. С того дня ее провожал и встречал муж Мустафа. Да, Асмы была замужем, и многим это казалось странным: как это так - мужняя жена и ходит в школу. Осуждали люди не ее, а мужа, считали его чуть ли не сумасшедшим.
К Зулейхе тоже в последнее время сватались многие - и двоюродные и троюродные братья, но всех вежливо выпроваживали родители, они хотели дать дочери образование. Правда, сама Зулейха готова была бросить учебу и выйти за любого из них, хоть за самого дьявола. Она вгоняла в краску замужнюю Асмы своими расспросами. Ашура таких разговоров избегала.
Однажды Зулейха устроила коварное испытание Асмы. Она заперла ее на ночь в своей комнате - мол, я проверю, как тебя любит муж… И за полночь Зулейха услышала топот конских копыт и лай разбуженных собак. Это были Мустафа и братья Асмы. Шутка Зулейхи оказалась жестокой - с тех пор Асмы больше ве видели в школе.
Если Зулейха не знала, куда деть свое время, то у Ашуры было много забот, ей времени не хватало, не успевала она все делать по дому - слепая мать нуждалась в помощи и заботе. Утром и вечером доила Ашура корову, ходила по воду, готовила еду, запасала корм на зиму, стирала, мыла, штопала. Все хозяйство держалось на ней. Мать была довольна дочерью и молилась, чтобы она не заболела, чтобы ей достался хороший муж и чтобы жизнь ее была счастливой.
Ашура с матерью жили по соседству с многодетной семьей хромого Хамзата из рода Мазгар. Старший, от первой жены, сын соседа, Алибек, учился в городе в военном училище; от второй, тоже умершей недавно жены, у Хамзата осталось пятеро детей мал мала меньше - самому маленькому был год и несколько месяцев. Ашура по своей доброте помогала этой семье. Хамзат за добро платил добром - заготовлял соседке па зиму дрова, делился кормом для скота.
Весна сорок первого года в горах была необычайно пышной и яркой, об этом и поныне вспоминают люди. Именно весной приехал на побывку из Махачкалы курсант пограничного училища, сын хромого Хамзата. Был он парень высокий и крепкий, ему очень шла красноармейская форма и длинная шинель, которая делала его похожим на прославленных командиров. Так думала Ашура, встретив его случайно у ворот, когда шла попросить у соседей спички.
- Да будет добрым твое возвращение, - сказала Ашура, смущенно склонив голову; из-под опущенных век она смотрела на его шинель, на блестящие носки хромовых сапог.
- Спасибо, соседка. Да тебя и не узнать, Ашура!.. - искренне удивился Алибек. - Смотрите, какая девушка выросла из маленькой сопливой девчонки. А как поживает мама?
- Всё так же, Алибек, всё так же. - Она подняла ва него огромные иссиня-черные глаза и тут же опустила.
- Передай ей мои добрые пожелания, - растерянно проговорил курсант.
- Обязательно, Алибек. А ты надолго в аул?
- На целый месяц.
- Но разве это много? - вырвалось у Ашуры. Застеснявшись своих слов, она повернулась и ушла, позабыв про спички.
В школе Зулейха прожужжала ей все уши, рассказывая, как на окраине аула она встретила Алибека.
- А я сначала и не узнала его, когда он вышел из машины, такой серьезный стал. И усы отпустил черные, как крылья у стрижа, наверное, колючие. А как он на меня посмотрел! Сразу узнал, кинулся обнимать и целовать, как это у них в городе делается, но я не далась. Какие они все бессовестные, эти городские… И все же он лучше всех! Знаешь, Ашура, после уроков я к вам зайду, он с тобой по соседству живет - ты разве не видела его? Хотя тебя он увидит и не заметит…
Обидно было слышать такое Ашуре, но она, как всегда, обиды своей не высказала, только подумала; "Конечно, зачем Алибеку меня замечать, когда есть такие красавицы, как Зулейха". Но где-то в глубине души у нее светилась искорка надежды. Таким бывает огонек в горах, который мерцает вдали, то пропадая, то появляясь…
- А как ты думаешь, Ашура, если я накину уздечку на Алибека? - глядя в зеркальце, будто подзадоривала подругу Зулейха.
Ашура сказала тихо:
- У него столько братьев и сестер маленьких…
- А при чем здесь они? - не поняла ее Зулейха.
- Кто же будет ухаживать за ними, воспитывать? - удивилась Ашура.
- Да ты что? Пусть женится этот хромой сам!.. - рассмеялась Зулейха. - Да и какие они сестры и братья Алибеку? У них другая мать. К тому же военный он, жить в ауле не будет, я с ним уеду в город, - объявила Зулейха.
Да, подруга ее уже все рассчитала, все продумала. Ну и смелая Зулейха!.. И бесстыжая…
- А ты что? - Зулейха схватила подругу за руку, повернула к себе лицом. - Ты что? Неужто влюбилась в него? - Она захлопала в ладоши. - Неужели? Вот не думала… Да ты что возомнила о себе?.. Подумать только… Ты - и Алибек!
Ашура убежала от нее подальше, чего доброго сейчас раскудахчется на всю школу и опозорит перед всеми.
А вечером, когда они с матерью мыли в тазу на веранде младших детей соседа, явилась Зулейха, наряженная, будто собралась на сватовство.