- Сопляк! - зашипел Тауринь, оставшись с ним наедине в охотничьей комнате. - Такова твоя благодарность за то, что вытащил тебя из грязи? Кем бы ты был сегодня, если бы я не принял тебя в свою семью? Голью, отбросом и обузой общества! И ему еще не стыдно разыгрывать из себя обиженного.
С перекошенным лицом, сжатыми кулаками он стал наступать на юношу и вдруг размахнулся, намереваясь закатить Айвару оплеуху. Юноша отступил и выпрямился. Глаза его угрожающе сверкнули и голос дрожал от волнения, когда он сказал Тауриню:
- Если я для тебя стал отбросом и обузой, могу уйти… освободить тебя от надоевшего бремени, И если ты меня ударишь, я действительно уйду.
От изумления рот Тауриня так и остался открытым, но угроза Айвара подействовала отрезвляюще. Поднятая для удара рука вяло опустилась, лицо судорожно передернулось.
- Ладно, не будем ссориться… - сказал он. - Но эти безумные мысли надо выбросить из головы. С такими мыслями в этом доме жить нельзя. Зачем ты ломаешь голову над всякими глупостями? Если тебе что-либо непонятно в жизни, смотри на меня. Я для тебя образен на всю жизнь. Постарайся подражать мне, и ты всегда будешь на правильном пути. Что тебе еще нужно? Разве этого недостаточно?
"Нет, мне этого недостаточно!" - хотел крикнуть Айвар этому жестокому, самоуверенному человеку, который старался навязать свою волю всем, кто от него зависел. Зависел от него и Айвар, поэтому он молчал.
Глава шестая
1
Новое распоряжение правительства Ульманиса об увеличении срока обучения в средних школах на один год поставило Ильзу и Артура в крайне затруднительное положение: это означало, что Артуру надо учиться еще два года и что старой, поношенной формы не хватит до окончания школы.
Вернувшись в середине лета из усадьбы Урги, Артур оставшееся время каникул проработал на лесопилке, а по воскресеньям ходил с матерью собирать ягоды и грибы. К осени им с большим трудом удалось сколотить средства, чтобы заплатить за учение Артура и купить школьную форму. Понимая, что им дорог каждый сантим, Ян Лидум в письмах из тюрьмы просил Ильзу реже привозить ему передачи, а больше заботиться о сыне, ведь Артур обязательно должен окончить среднюю школу. Но как Ильза могла послушать Яна? Она сократила хозяйственные расходы до последней возможности, себе не покупала ничего, по ночам вязала и вышивала для жен местных богачей скатерти и коврики, так что могла, как и раньше, два раза в месяц ездить в Ригу и носить передачи Яну.
Следующее лето Артур работал на лесосплаве, а осенью снова вернулся в школу. Учебная программа в последнем классе была очень велика, приходилось заниматься целые ночи напролет, подпольная работа тоже требовала с каждым днем все больше и больше времени. Артур руководил теперь одной из самых больших комсомольских групп в округе, и прошлой зимой его выдвинули членом окружного комитета. Учитель Пилаг проработал в городке только два года, затем его перевели в какую-то отдаленную волость учителем начальной школы. Но Артур и за этот короткий срок достаточно вырос и мог самостоятельно вести подпольную работу. Как член окружного комитета, он был связан с представителями партии и указания получал от прикрепленного к его группе опытного партийного товарища.
С каждым днем нарастал террор ульманисовцев; охранка не спускала глаз ни с одного политически неблагонадежного человека. Во всех предприятиях и учреждениях были осведомители, в каждую подпольную организацию старались подослать провокатора, поэтому партия и комсомол еще больше укрепили дисциплину и бдительность. Ответом на террор реакции был новый прилив революционных кадров в подпольные организации. Наперекор всем угрозам и провокациям доморощенных фашистов, рабочий Латвии упорно копил силы для непримиримого сопротивления; батрак гнул спину, но не склонял головы перед угнетателями; трудовая интеллигенция, задыхавшаяся в чаду мракобесия, находила свое место в великой семье борцов.
Мрачное и трудное это было время.
…Стояла поздняя осень.
Артур Лидум готовил отчет окружному комитету комсомола, когда к нему явился нежданный гость - Айвар Тауринь. Последний учебный год в сельскохозяйственном училище он не пользовался летними каникулами: выпускники проходили усиленную практику. И теперь, окончив училище и возвращаясь домой, Айвар остановился в уездном городке, чтобы объяснить Артуру неприятное недоразумение. Адрес Лидума он узнал в его школе.
Бывший сезонный батрак Тауриня встретил Айвара сдержанно, ничуть не скрывая, что это посещение ему неприятно.
- Что вам нужно? - спросил Артур, холодно поздоровавшись с гостем и подождав, пока тот не сел.
Айвар попросил разрешения закурить и протянул папиросы Артуру. Когда тот отказался, закурил сам и в несколько затяжек выкурил половину папиросы. Успокоившись немного, Айвар заговорил:
- Я знаю, вы больше не захотите мне довериться… как в тот раз у реки. Достаточно, если вы согласитесь меня выслушать.
Артур сел по другую сторону стола, смотрел, как мелкий дождь барабанил в окно.
"Что ему еще нужно? Оправдываться или шпионить? - думал он, стараясь сохранить хладнокровие. - Если он пришел оправдываться, значит чувствует себя виноватым. А если пришел выведать мои политические взгляды - второй раз я на его удочку не попадусь".
- Что вам нужно? - повторил Артур.
- Вы убеждены, что вам по моей вине пришлось так внезапно покинуть Урги, - сказал Айвар. - Но это не так. О нашем разговоре я до сих пор не сказал отцу ни слова. И другим ничего не говорил… и не скажу. Можете мне верить, можете не верить, это ваше дело, но слово я свое не нарушил и никогда не нарушу.
- Тогда выходит, ваш отец ясновидец, - мрачно усмехнулся Артур. - Или вы думаете, что я рассказал ему про наш разговор?
- Вы имеете право насмехаться, - продолжал Айвар. - Но я не желаю, чтобы меня без всякой причины считали подлецом. В вашем увольнении я все же косвенно повинен. Встретив отца на станции, я задал ему несколько необдуманных вопросов, а он решил, что меня кто-то подучил так спрашивать. После я мог молчать сколько угодно, отцу достаточно было поговорить с батраками, и нашу прогулку скрыть было невозможно. Значит, я все-таки виновен, но, поверьте, я не хотел вам повредить.
- И это все, что вы хотели мне сказать? - спросил Артур.
- Если вам когда-нибудь будет нужна помощь, какая-нибудь услуга, - ответил Айвар, - я готов сделать все, чтобы искупить свою вину и показать… что я не враг вам.
- Надеюсь, мне не понадобятся ваши услуги, - ответил Артур. - А если бы и случилось так, из ваших рук я ничего не приму. Вы знаете почему.
- Потому что… я хозяйский сын? - спросил Айвар, поднимаясь.
- Но ведь это так и есть! - воскликнул Артур. - Скоро вы, образованный сельский хозяин, станете в Ургах рядом с отцом. Вместо одного погонщика ваши батраки будут иметь двоих. Или я ошибаюсь?
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Артур усмехался. Айвар нервно кусал губы.
- Понимайте это, как хотите, - заговорил наконец Айвар. - Я сказал то, что должен был вам сказать. С меня довольно, что вы это знаете. Будьте здоровы.
- Будьте здоровы… - ответил Артур. Они расстались, не пожав друг другу руки. Взволнованный и угнетенный вышел Айвар из комнаты. Артур подошел к окну и посмотрел, как он, не оглядываясь, шагал по улице. Артур еще раз презрительно усмехнулся, когда представил, что сегодня вечером два человека - Тауринь и его сын, - сидя за богато накрытым столом, будут обсуждать планы на будущее: как выжать побольше доходов из своего хозяйства, из батраков и батрачек.
"Между нами возможна только борьба", - подумал Артур, отходя от окна.
2
Наступило утро, когда Ильза Лидум в последний раз проводила сына в школу. Она не позволила Артуру уйти, пока не сняла с его одежды последнюю пушинку и не осмотрела его с головы до ног. Мать осталась довольна осмотром. У других лучше одежда, новее обувь, но навряд ли кто-нибудь сможет сравниться с ее сыном в стройности, в знаниях, смелости, силе духа.
Когда Артур ушел, Ильза впервые за всю жизнь улыбнулась гордо и уверенно, как победительница.
В честь знаменательного дня она не пошла на работу. Убрала комнату, словно к празднику, расставила полевые цветы в кружках и приготовила обед, какого много лет не готовила: сварила куриный бульон, напекла блинов и сбила земляничный крем. Когда все было готово, Ильза накрыла стол чистой скатертью, придвинула к нему стулья - один для себя, другой для Артура. И хотя еще рано было ждать сына, она села к окну и, не отрываясь, глядела на улицу.
Выпускной акт в средней школе начался проповедью пастора и традиционной молитвой "Отче наш". Потом стал говорить директор школы. Его речь была пересыпана цитатами из Аристотеля, Платона и Канта; он сетовал на лжеучения, которые смущают легковерных и подстрекают членов человеческого общества друг против друга, вызывая взаимное недоверие, вражду и борьбу.