Глава вторая
Илья стоял, опираясь на лом, и разглядывал своего напарника. Тот спрашивал:
- Тебя звать Полтора Ивана?
- Коровин. Илья. Слыхал такое имя?
- Слыхал, - отмахнулся напарник. - Неинтересное имя, какое-то дореволюционное. Штаны пятьдесят четвертый размер носишь?
- Пятьдесят второй.
- Ого, малыш! А я, понимаешь, сорок шестой. Не удался ростом… Есть еще песенка: "Я в жизни много потерял, все оттого, что очень мал…" Знаешь такую? Ну вот, это про меня.
"Чудак какой-то", - решил Илья.
Их поставили рыть ямы: круглые, глубиной в три лопаты. Двадцать шесть ям под столбы. Здесь, среди голого поля, будет выстроена временная арматурная мастерская - простой навес с длинными столами внутри. Першина, бригадир, объяснила, что это очень важно - как можно скорее выстроить новую мастерскую, и Илья взял лом, а напарник, пряча плутоватые глаза, вооружился лопатой.
- А тебя как зовут? - спросил Илья.
- Меня?.. Вот тоже, - засмеялся напарник. - Как будто в самом деле хочешь знать, как меня зовут.
Илья удивленно посмотрел на него: дурачит или вообще такой, а тот задумался, глядя на бульдозер, вышедший корчевать кустарник. Мощная машина подползла к кусту, и началась яростная борьба: куст пружинил, подгибался, но, даже изувеченный, ободранный, опять вставал из-под гусениц. Бульдозер неуклюже разворачивался и снова с угрюмой решимостью шел на него, корежа землю.
- Вот так везде, - с легкой грустью сказал напарник. - Сюда мы ходили за брусникой. А дальше, говорят, стоял сосновый лес. Вырубили в войну…
Он встряхнул головой, как бы избавляясь от воспоминаний, и снова усмешка заиграла на его лице.
- Зовут меня Генкой. Генка Забелин, сын собственных родителей. Отец в мои годы ходил искать счастья с двугривенным в кармане. Так и родственникам в записке написал: "Ухожу искать счастья с двугривенным в кармане. Не волнуйтесь: найду - вернусь". Вернулся без двугривенного и без счастья… Не нашел. - Генка подумал немножко и добавил: - Я по его примеру сбежал из дома - попал в трудовую колонию. Жизнь нынче не та, не годится для путешествий. Живо поймали. Теперь вот завербовался в землекопы - больше никуда не берут. Ты не искал счастья?
- Начал.
- Да ну! Это на стройке-то? Интересно-о!
- А куда было поступать? Подскажи, если ты такой умный. На завод еще и не на каждый возьмут. Хотел в Сибирь махнуть, а секретарь райкома говорит: "Брось ерунду пороть, здесь рабочие нужнее". И устроился.
- В институт почему не пошел? Испугался, что ли, приемных экзаменов? Или теперь вообще не принимают, пока не поработаешь?
Илья замешкался с ответом, и Генка продолжал:
- Вообще-то правильно. А то вас, оболтусов, десять лет учат, а вы на экзаменах все равно ни "бе", ни "ме". Долби теперь землю.
- Точно. Долби теперь землю, - повторил Илья. - Отработал, выспался и опять долби. Говорят, мужество человека в том и заключается, что он каждый день умеет делать одно и то же.
- У нас кладовщиком работает Гога Соловьев, тоже из десятилетки, - сказал Генка. - Дубина несусветная…
- Спасибо, - сказал Илья, приняв замечание на свой счет.
Внешность у Генки приметная: выгоревшая кепочка с козырьком с воробьиное крылышко, косая челка, спадающая на лоб, и белый шелковый шарф, концы которого выбились из-под пиджака и мешают работать. Генка бережно ловит их на ладонь и закидывает за спину. Лопату он держит на вытянутых руках, словно боится запачкать ботинки.
- Все у вас так работают?
- У нас-то? - Генка сощурился в сторону прорабской будки - длинного тесового барака метрах в пятистах от них. - У нас все так. Как же еще? У вас, разве, по-другому?
- Все же побыстрее можешь? - спросил Илья.
Ему самому хочется бросить лом - с непривычки болят плечи, руки становятся непослушными, - да ведь никто за него рыть не будет. Завалиться бы на траву да вздремнуть или пойти к котловану, взглянуть, как там Галя. По-хорошему улыбнулся, вспомнив ее.
- Быстрей я могу, - словно издалека доносится до него голос Генки Забелина. - Только зачем? Одну яму вырыли - двадцать пять осталось, все выроем - новую работу дадут. Начальство у нас бдительное, скучать не даст.
- Зато завод быстрее построим, - без охоты возразил Илья. - Для чего пришли сюда?
- Ладно, построим завод, - согласился Генка. - А дальше? Землекопы больше не потребуются.
- На новое место поедем. Теперь куда хочешь поезжай, кругом стройки.
- Снова торопиться поедем? - в прищуренных Генкиных глазах уже знакомые Илье насмешливые огоньки. - Этак и жизни не увидишь. Нет уж, дудки! Пусть начальство торопится.
Бульдозер надрывно ревел. Подцепив куст, он всей своей мощью старался вывернуть его, гусеницы проворачивались, зарывались в землю.
Словно очнувшись от оцепенения, Илья с силой вонзил лом в землю. Мелкий камешек, сверкнув искоркой, вылетел из-под лома, попал в Генку.
- Осторожнее, Полтора Ивана. Без глаз оставишь.
- Я бы хотел без тебя остаться! Надоел! Зачем представляешься!
Генка озадаченно потер ухо и спросил:
- А ты что представляешься? Думаешь, поверю, что доволен? "Завод быстрее построим, на другое место поедем". Поедешь ты, дожидайся. Получишь трудовую книжку - и фю-и-ить, поминай, как звали. Нагляделись мы на таких, которые хорошими словами шпарят. Вроде горы ворочают, а на деле - смехота одна.
Генка отшвырнул лопату, закинул концы белого шарфа за спину и уселся в сторонке на траву. Не спеша вынул из кармана помятую тонкую папироску длиной с добрый карандаш, прикурил и похвастался:
- Километр курим, два бросаем.
Илья не обращал на него внимания. Ворошил ломом землю, выгребал лопатой. У одного получалось даже спорее.
Обидно, что Генка причислил его к тем, для которых важен трудовой стаж, и только. Год назад Илья мог бы поступить в технологический институт - институт только что открыли, выпускники из других городов еще и не знали об этом, конкурс был небольшой. Многие его товарищи, не задумываясь, так и сделали. А он решил, что надо бы прежде выяснить, к чему его тянет. В школе об этом как-то не думалось: "Вот окончу десятый, тогда…"
Раз стоял у открытой двери фотоателье, разглядывал на витрине портреты городских красавиц и случайно услышал, как фотограф говорил кому-то: "Надо, наконец, взять помощника, какого-нибудь паренька…" - "Так возьмите меня", - просунув голову в дверь, предложил Илья. В тот же день его приняли на работу, которая поначалу показалась очень интересной. Но уже через полгода Илья понял, что это не то, чего ему хотелось бы. К фотографии он остался равнодушен. Он уже подумывал уйти, но однажды ему заявили, что он может завтра не выходить на работу - попал под сокращение. Это было кстати. Илья с легким сердцем забрал документы, получил двухнедельное пособие и заявил матери, что хочет уехать в Сибирь… А теперь - на стройке крупнейшего завода. Разнорабочим он, конечно, и не собирается долго быть, выберет себе специальность по душе. Какую - еще не ясно, это он решит, когда немного освоится.
- Работа дураков любит…
Снова Генка. Курит и беседует сам с собой.
- Тут вкалываешь, а другие сидят.
- Сиди, - беззлобно отозвался Илья. - Все равно от тебя толку мало.
Генка, к его удивлению, рассердился.
- Что ты ворчишь на меня? Первый день, понимаешь, и ворчит. Уж не думаешь ли, что ты всех дельнее, что с твоим приходом завод зараз выстроится?
- Наверное, думаю, - усмехнулся Илья. - Зачем же тогда приходить сюда.
- А я ведь вовсе не о тебе говорил: "Вкалываешь, а другие сидят", - пояснил Генка. - Першина разогнала бригаду на десять объектов. Тут спину гнешь, а там, может, поплевывают в небо. Денежки поровну. Я знаю, что говорю… У нас раз было: месяц все вместе работали - в день дай бог приходилось, потому что все на виду, все видно, кто и как. А потом вот так же поразбросали кого куда, пришло время закрыть наряды - а выработки-то и нету, хитрили все потому что. Раз бригада, пусть все вместе работают.
Генка потянулся и застыл: неподалеку от них в сторону прорабской будки шла группа людей с геодезическими приборами.
- Неужели обед? Здорово! С тобой как в театре: не замечаешь, куда время идет.
Один из геодезистов повернул к ребятам. Генка пристально смотрел на него.
- Мальчик-люкс зачем-то к нам, - сказал он. - Гога Соловьев его так зовет. А фамилия у него обыкновенная - Виталий Кобяков.
- Люкс? - переспросил Илья, с удивлением узнавая красивого парня в синем берете, который ехал на подножке самосвала и кричал шоферу: "Мы еще встретимся!" Да, это был он.
- Привет квалифицированному рабочему классу! - еще издалека крикнул Кобяков, усмехнулся, показав белые зубы.
- Ладно, - без обиды сказал ему Генка. - Не всем быть бездельниками.
- Что, неправда? - спросил Кобяков, присаживаясь рядом с Генкой и прикуривая от его папиросы. - Рабочий класс - основа основ, как в книжках пишут. Двигатель истории. - Только что-то вы не в ладу с историей. Плохо поддается, а?
- Все наше, - сказал Илья.
Кобяков покосился в его сторону, затягиваясь дымом, спросил:
- По-моему, это вы стояли утром у котлованов? С девушкой, светленькой такой и хорошенькой, как цветок?
- Может быть, - неохотно ответил Илья и нахмурился.