Гошка с Никиткой посмотрели ему вслед.
Странный и непонятный был этот "дядя Митяй", так звали в деревне младшего Кузяева за его рост, широкие плечи и увесистые кулаки.
Насмешливый, упрямый, он смотрел на всех с недоверчивым прищуром, разговаривал с ухмылкой и почти никогда ни в чем не соглашался с ребятами.
Придумает Гошка с товарищами какую-нибудь хитроумную военную игру - бой за высоту Безымянную или форсирование реки с полной боевой выкладкой, как Митяй тут же высмеет его:
"Это песчаный-то бугор за фермой - высота? Да туда все, кому не лень, по нужде бегают. А реку, - чего ж ее вплавь форсировать, когда можно на плоту переехать!"
А то соберутся мальчишки поиграть в футбол за околицей, а Митяй твердит свое:
"В такую-то жару да мяч гонять! Лучше уж в тенечке полежать или в малинник к кому забраться".
В пионерском отряде Митяя считали бирюком, единоличником. На сборы звена он ходил редко, да и то всегда с какой-нибудь поделкой: то плел корзину из прутьев, то вырезал на палке какие-то замысловатые фигуры и так мусорил в классе, что потом сторожиха жаловалась учителям на все звено.
Не любил Митяй ни дальних экскурсий, ни коллективных походов в кино, ни лыжных вылазок, ни субботников по сбору металлолома и удобрений.
"Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, - обычно отговаривался он. - А в кино я побольше вашего бываю. Я механику коробки с пленкой помогаю таскать, так меня без всякого билета пропускают".
Когда же Митяя начинали упрекать за отрыв от товарищей, он только усмехался, а на следующий день привозил на школьный двор полную тележку золы или прикатывал тяжелое чугунное колесо.
"Ну что, хватит или еще раздобыть?" - спрашивал он, а потом выяснялось, что золу Митяй отобрал у малышей, а чугунное колесо укатил из колхозной мастерской.
На сборах пионеры частенько заводили разговоры о помощи колхозникам на фермах, в саду, в поле.
"Вы тут решайте, а я пошел, - поднимаясь, говорил он. - У меня поважнее дела есть".
Что это за "дела поважнее", ребята узнавали, когда видели в лесу обломанные ветки черемухи, ободранные стволы лип и дубов, выкошенные участки травы на колхозном лугу.
...В этот день Гошка с Никиткой объехали на лыжах все заречные луга, осмотрели лесные поляны, побывали на Малой Гриве, но ни одного стога сена так и не обнаружили.
- Зря посылала нас мамка, - вздохнул Гошка. - Значит, вывезли все сено...
К сумеркам приунывшие мальчишки вернулись в Клинцы и столкнулись у правления колхоза с Митяем. Тот похвалился, что ему повезло: он нашел на Малой Гриве стог сена.
- И мы там были, - удивился Гошка.
- Были, да ничего не нашли, - усмехнулся Митяй. - Значит, искать не умеете. Глаза разувать нужно... - И он снисходительно похлопал ребят по плечу. - Ладно, не кисните. Завтра со мной сено возить будете - вот и отличитесь!
На другой день, получив на конюшне подводу, мальчишки поехали на Малую Гриву. Лошадь с трудом пробиралась заснеженным лесом и к стогу с сеном подойти не смогла: мешала глубокая канава. Пришлось мальчишкам таскать к саням сено охапками. Вернее сказать, увязая по колено в снегу, сено таскали Гошка с Никиткой, а Митяй укладывал его в сани, все к чему-то прислушивался, поглядывал по сторонам и поторапливал своих помощников:
- Жми, команда хрю-хрю, показывай свою прыть!..
Сена набралось три воза. Два из них мальчишки привезли и свалили около свинофермы еще засветло, а последний, третий воз навьючивали в сумерки.
В Клинцы они въехали, когда уже совсем стемнело.
- Ой, мне же домой надо! - вдруг спохватился Никитка. - Наверное, мамка ищет...
- Иди-иди, - кивнул ему Митяй. - Управимся и без тебя.
Пошатываясь от усталости, Никитка побрел к своему дому, а Митяй, проехав еще немного по улице, вдруг потянул за правую вожжу и повернул лошадь к избе Шараповых.
- Ты куда заворачиваешь? - удивился Гошка. - На ферму же прямо надо.
- Да к вам еду, к вам, - пояснил Митька. - Вам же сено для коровы нужно.
- Ну и что? - не понял Гошка.
- А то... Сейчас половину воза у вас во дворе свалим, остальное я к себе домой отвезу.
- Да ты в уме?! - вскрикнул пораженный Гошка и с силой потянул за левую вожжу. - Сено же для поросят!
- Вот недотепа, - фыркнул Митька, дергая за правую вожжу. - Этот же воз нам с тобой вроде как премия за усердие... Куда хотим, туда и везем.
- Поворачивай, говорю, к ферме!
- Голова с дыркой... вам же добра желают.
- Не надо нам такого "добра"!
Лошадь, не зная, какой вожжи ей слушаться, замотала головой, потом остановилась и затопталась на месте.
Мальчишки, привстав на колени, толкали друг друга плечами и продолжали дергать за вожжи - один за правую, другой за левую.
Митька, наконец, пересилил, и лошадь вновь побрела к дому Шараповых. Тогда Гошка спрыгнул с воза, взял лошадь под уздцы и завернул ее на дорогу, ведущую к ферме.
- Ах, ты вот как! - Разъяренный Митяй сполз с воза и бросился к Гошке.
- Не подходи! - предупредил его Гошка. - Кричать буду. Людей позову!
Митька оглянулся. По дороге от колодца с ведрами на коромыслах шли две колхозницы.
- Балда, лоб чугунный!.. - сплюнув, выругался Митька. - Ну и кормите корову соломой, сидите без молока. - И он зашагал к дому.
Гошка перевел дыхание и, держа лошадь под уздцы, повел ее к ферме.
ЧУЖОЕ СЕНО
Через два дня Митяй после школы позвал Гошку к себе домой.
- Сейчас заправимся, щец похлебаем и опять в разведку.
- Что, опять сено искать? - спросил Гошка.
- Ага... Батя очень доволен нами. Вы, говорит, настоящие ищейки, вам премия положена.
- Какие "ищейки"? - насторожился Гошка.
- Ну, значит, доискиваемся до всего. Из-под земли выроем, из ноги выломим, а чего надо - всегда найдем.
Гошка поежился и сослался было на то, что ему пора домой; время уже кормить поросят да и уроками надо заняться, но Митька почти силой потащил его к своему дому.
Большой, пятистенный, обитый тесом и крытый оцинкованным железом дом Кузяевых стоял на высоких кирпичных столбах. В окна с земли просто так не заглянешь, надо приставить лесенку или забраться к кому-нибудь на плечи.
В просторной комнате, разделенной перегородкой, было много вещей. Славянский шкаф с зеркалом, кровать с блестящими шарами, гнутые венские стулья, ламповый приемник, патефон - все, что Гошка видел в сельпо, казалось, перекочевало в дом Кузяевых.
За столом сидел незнакомый Гошке человек - плечистый, с крупным лицом, с густой шевелюрой.
- Это Казаринов, директор совхоза, - шепнул Митяй Гошке. - Дружок батькин. Они с ним на охоту вместе ходят.
Из-за перегородки вышла Митькина мачеха, еще молодая полная женщина с высоким пучком на голове, продавщица сельпо - "Полина из магазина", как звали ее в Клинцах.
Она поставила на стол откупоренную бутылку с красным вином, закуску и, сев рядом с гостем, с игривым смешком наполнила стаканы.
- За ваше здоровье, Петр Силыч! Что-то редко вы нас навещаете?
Митяй поздоровался с Казариновым и попросил у мачехи есть.
Полина, недовольная тем, что ее оторвали от беседы с гостем, молча поставила перед ребятами по тарелке щей и вновь села рядом с Казариновым.
- Угощайтесь, Петр Силыч... Доброе винцо, культурное, "Харданахи" прозывается. Это я по знакомству достала...
- Не ко времени, Полина, угощение. - Казаринов прикрыл стакан ладонью. - Я к Ефиму Степановичу по делу заехал. Не будет ли у него сена взаймы. Я ведь в прошлом году выручал его ферму...
- Не по-хозяйски живете, Петр Силыч, - усмехнулась Полина. - Без расчета.
- Шут его знает, как оно получилось. Все считал - есть сено в запасе, есть. Еще с прошлого лета стог сена в лесу оставил. А вчера поехал посмотреть - пусто, нет сена.
- Скажи на милость! - сочувственно покачала головой Полина. - Вот же народ пошел! А где у вас сено-то было?
- Да в лесу, за увалом. Как оно, это место, по-вашему называется - Малая Грива, что ли?
- Малая Грива? - воскликнул Гошка и, поперхнувшись щами, вдруг закашлялся.
- Да ты не жадничай, ешь по-людски. - Полина с досадой покосилась на мальчика и обратилась к Казаринову: - Не иначе как единоличник какой-нибудь вашим сенцом поживился. Есть еще у нас такие ловкачи. А вам урок, Петр Силыч, - не оставляйте добро без охраны.
- Урок что надо, - вздохнул Казаринов и поднялся из-за стола. - Пойду Ефима Степановича поищу... Где он сейчас?
- На ферме, пожалуй, - сказала Полина. - И я с вами пойду. Магазин пора открывать.
Они ушли.
Гошка, наконец, откашлялся и, отложив ложку, пристально поглядел на Митяя. Но тот как ни в чем не бывало продолжал хлебать щи.
- Слушай, - вполголоса заговорил Гошка, - а я теперь знаю, кто эти ловкачи.
- Какие ловкачи? - небрежно спросил Митька, облизывая ложку.
- А вот, кто чужое сено с Малой Гривы увез. Это ведь мы с тобой? И Никитка еще.
- Что ты, Шарапчик?
- Так ведь мы сено с Малой Гривы увезли. А оно же не наше, оказывается, а совхозное. - Гошка вылез из-за стола. - Ты знал и молчал. Ну, зачем ты это сделал, зачем?..
- Дурной ты, - ухмыльнулся Митяй. - Какой же грех в том? Мы не для себя сено-то увезли, на общую пользу. А за совхоз не болей. Ему ничто. Казна еще денег подвалит.
- Ах, вот как! Так ты сельпо не постыдишься обобрать и почту.
- Ну-ну, ты потише, - покраснел Митька. - А пусть они там в совхозе не ротозейничают!
- Ты хоть отцу-то сказал, чье сено мы увезли? - допытывался Гошка.
Митька замялся: