В Исполком с ней пошли бабушка и жена водопроводчика. Получив ордер на квартиру, они в тот же вечер явились к хозяину дома - тучному торговцу скобяными изделиями. Взглянув на ордер, домовладелец наотрез отказался выдать ключ.
- Для меня ваш Исполком не указ, - сказал он, - Ишь, чего вздумали: в самую дорогую квартиру! А кто за вас платить будет? Исполком, что ли? Даже если и заплатите, не пущу. Вы за неделю квартиру изгадите.
- Лучше добровольно впустите, а то сами откроем, - предупредила тетя Феня.
- Попробуйте только! За разбой - я вас в суд, - пригрозил домовладелец.
Его решительность напугала женщин. Катина мать сразу пошла на попятную.
- Ну его, брюхатого, к лешему, - сказала она. - С ним лучше не связываться. Он нам потом и в подвале не даст жить.
- Может, попросим комнатенку наверху? - предложила жена водопроводчика. - Нам бы только ребят в сухое место, а сами мы и тут как-нибудь. Все равно стирать придется, не с голоду же подыхать.
- Эх вы, рабское племя! - обозлилась на них тетя Феня. - Привыкли пресмыкаться перед толстосумом. Я бы нарочно в лучшей квартире жила. Не обеднеет он от этого. Сколько ваших родичей на него работало? Пусть теперь расплачивается.
Но женщины все же не решились наперекор хозяину переехать в пустую квартиру.
Первомайский день выдался сухим, ясным и солнечным, а в подвале вода не убывала.
Катя попросила открыть форточку и лежа прислушивалась к тому, что творится на улице. Когда издалека стали доноситься песни, неясный гомон большой толпы и музыка, девушка попыталась встать. Но от резкого движения в глазах у нее потемнело и от слабости подкосились ноги. Пришлось опять лечь и укрыться одеялом.
Под вечер в окно кто-то постучал. По голосам Катя узнала путиловцев и Наташу. Она позвала мать и попросила:
- Скажи им: ко мне нельзя... болезнь заразная.
Девушке не хотелось, чтобы Вася увидел ее такой беспомощной в этой полутемной нищенской комнате, залитой водой. Но молодых людей разговоры о заразной болезни не запугали; они вошли в комнату, положили на табуретку у изголовья три красных цветка и кулек яблок.
- Ух, какая тут сырость! - заметила Наташа. - В этой холодине ты никогда не поправишься. Надо обязательно переменить комнату.
- Я бы рада, да вот наши боятся.
И Катя рассказала о полученном ордере.
- Если твои родичи не желают переезжать, - сказала Наташа, - так мы без них тебя переселим. Правда, ребята?
- Переселим, - ответили парни.
Они попросили собрать все старые ключи, какие были в доме, взяли из ящика водопроводчика молоток, долото, напильник и пошли с малолетней Ксюшей на второй этаж.
У дверей приставской квартиры путиловцы стали примерять принесенные ключи. Один из них им показался подходящим. Они слегка подпилили его бородку, вставили в замочную скважину… и ключ легко повернулся.
- Хо! И взламывать не надо, - обрадовался Кокорев. - Сбегай, Ксюша, за своими.
На второй этаж пришли бабушка, дворничиха и Наташа. Включив электрический свет, они начали осматривать комнаты.
Квартира была большой и богато обставленной. В приставском кабинете на стене висел ковер, увешанный охотничьими ружьями и кинжалами. На полу у оттоманки лежала лохматая медвежья шкура, а на столе стоял бронзовый рыцарь, державший в руке высоко поднятую лампу.
- Вот бы нам с тобой такую комнату! - сказал Дема Васе. - Никакой хозяин отсюда бы не выгнал. Жаль только, что далеко на работу ходить.
- А мы давай на какой-нибудь ближний завод поступим, - в шутку предложил Кокорев.
В спальне стояли две широкие кровати, застланные кружевными покрывалами. На полу лежали цветистые коврики и виднелись ночные туфли, обшитые белым мехом. Туалетный столик с большим круглым зеркалом почти весь был уставлен флаконами, пудреницами.
- Отсюда надо одну кровать убрать и поселить Катю, - сказала Наташа.
- Зачем? - возразил Кокорев. - В той комнате, где ружья висят, ей будет лучше. А этот столик мы перенесем туда со всеми флакончиками и баночками.
- Нет уж, - замахала руками бабушка, - никаких вещей не трогайте. И Кате скажу, чтоб не касалась.
Боясь запачкать натертый воском паркетный пол, она ходила по комнатам в одних шерстяных носках.
Увидев в столовой картины в позолоченных рамах и буфет, наполненный посудой, хрустальными бокалами и графинами, бабушка определила:
- Вот сюда надо сносить всю мебель и дверь гвоздем заколотить. А то, не дай бог, ребятишки что-нибудь разобьют, не откупишься тогда. Я бы поселилась только в кухне да в первой комнате. Тут и прихожая сухая, два топчана поставить можно…
- Зачем же вам жаться? - стала возражать Наташа. - Вы же разрешение имеете на все комнаты.
- Иметь-то имеем, а все же боязно. Да и не привыкли мы жить в таких хоромах.
В приставской квартире было довольно холодно.
- Надо хоть печку затопить, - сказала Наташа. - Идите, ребята, дрова искать, а мы пока начнем переселение.
Дворничиха повела парней в сарай пристава. Там они нарубили дров и принесли на второй этаж две большие охапки. Вскоре в плите и в печке запылал огонь. В разгар переселения появилась тетя Феня.
- Хвалю молодежь за решительность, - сказала она. - А то с этими старыми поломойками да дворничихами каши не сваришь. Легче царя свергнуть, чем рабство вытряхнуть из их души. А вот хлам свой зря вы сюда перетаскиваете. Все равно ответ один - пользуйтесь тем, что осталось. А свое барахло в подвале оставьте.
Наташа застелила оттоманку в кабинете и уложила на нее поднявшуюся наверх Катю. Ребятишки уселись вокруг печки у весело потрескивающего огня. Тетя Феня, исследуя квартиру, обнаружила в кладовой запасы муки, круп, картофеля, яиц, масла, сахара и. консервов.
- Приставу все это даром досталось, - сказала она. - Ему спекулянты натаскали. Давайте устроим праздник по случаю Первого мая и новоселья.
И тетя Феня начала распоряжаться. Она заставила женщин начистить картошку, испечь драчену и разогреть мясные консервы.
Наташа пошла за посудой в столовую; в буфете она нашла красное вино и настойки в графинах. Женщины хотели ужинать на кухне, но молодежь запротестовала: "Гулять так гулять!" Ребята с Наташей перенесли в кабинет стол, стулья, чтобы не было скучно Кате, и устроили пир. Даже больная выпила с ними большую рюмку вина и раскраснелась.
****
В эти же дни и Аверкин переехал на новую квартиру. Не успел он расположиться, как к нему явился старший дворник. Раскрыв на столе толстую домовую книгу, он взял перо, подвинул чернила и начал заполнять графу за графой.
Виталий знал, на какие вопросы надо отвечать при прописке. Ему, конечно, не трудно будет выдумать профессию и объяснить, что он живет на проценты с капитала. Но как быть с годом рождения? В паспорте четко написано: "1894 год". Да и по лицу видно, что ты призывного возраста. Пришлось признаться:
- От военной службы освобожден.
- По какой причине?
Попробуй скажи теперь кому-нибудь, что ты служил в царской охранке, - мигом донесет.
- По болезни, - ответил Виталий.
- А что у вас? - поинтересовался старший дворник, с явным подозрением оглядывая долговязого жильца.
- С глазами неладно, - солгал Виталий, - плохо вижу.
- А у других-то глаза вострые, - с хитроватой ухмылкой сказал дворник. - Их не обманешь, все разглядят. Дотошный пошел народ.
Он явно подозревал Виталия в дезертирстве.
Сунув дворнику пятирублевую бумажку и видя, что тот, взяв ее, избегает встретиться взглядом, Аверкин встревожился: "Предаст, донесет, гадина".
Несмотря на запрет, он поехал к брату. Всеволод встретил его упреком:
- Мы же договорились: без вызова не приходить.
- Я бы не приехал, но так получилось, что меня
могут заподозрить в дезертирстве.
Рассказав о приходе старшего дворника, Виталий спросил:
- Как мне быть? Не скажу же, что работал в охранке…
- Подожди, - перебил его брат. - Дай сообразить. Садись сюда. Всеволод с расстроенным видом заходил по комнате, теребя мочку правого уха.
- Сделаем так, - наконец сказал он. - Я попытаюсь устроить тебя в контрразведку. Пойдешь?
- Что ж поделаешь, придется, - с унылым видом ответил Виталий.
- Не бойся, на фронт не пошлют. У меня теперь солидные связи. К самому министру - Александру Федоровичу Керенскому - могу обратиться, - не без бахвальства сказал Всеволод. - Я ему оказывал кой-какие услуги. Александр Федорович ведь был юрисконсультом торгового дома "К. Шпан и сыновья". А эту фирму не зря подозревали в шпионаже и аферах. В прошлом году Шпаны попались. Я лишь намекнул Керенскому о грозящей ему опасности, и он понял меня с полуслова. Ловчайшего ума человек! Почти сухим выскочил из очень неприятной истории. К счастью, он не забывчив. Мне прочат пост товарища прокурора либо советника по особо важным делам.
Всеволод, оказалось, не хвастался: через два дня Виталия нарочным вызвали в контрразведку, зачислили в агенты и оставили в Петрограде до особых распоряжений. Теперь он мог разгуливать в военной форме и без опасений показываться всюду.
"Надо хоть оставшиеся дни повеселиться, а то ведь скоро загоняют, - размышлял Виталий, выйдя на Невский. - Но с кем?"
Он знал, что Алешина больна. Неделю назад он заглянул в подвальное окно и решил: "Пока заходить не стоит, пусть нужда покрепче прижмет ее". А теперь время прошло и не мешало бы закинуть крючочек с приманкой. Алешина, конечно, голодает. Откуда у работницы деньги на болезнь? Надо только все сделать благородней. Мол, от неизвестного благодетеля.