* * *
Лежали трое суток. Тесленко, в немытых бязевых подштанниках, небу показывал пузырчатый ком мерзлой крови, торчащей изо рта, разрубленного до ушей. У Бодягина по голой груди безбоязненно прыгали чубатые степные птички; из распоротого живота и порожних глазных впадин не торопясь поклевывали черноусый ячмень.
Комментарии
Исаак Эммануилович Бабель (1894–1941?)
(Комментарий составила Н. И. Дужина)
Печататься начал до революции. Два рассказа И. Бабеля - "Илья Исаакович" и "Мама, Римма и Алла" - были опубликованы в 1916 г. в журнале "Летопись", основанном М. Горьким.
В 20-е годы выходит несколько сборников рассказов И. Бабеля: Рассказы. М., 1925: Любка Казак. М., 1925; Рассказы. М.; Л., 1925; История моей голубятни. М.; Л., 1926. В 1926 г. впервые было осуществлено издание цикла под общим названием "Конармия" (Конармия. М.; Л.). Первоначально "Конармия" состояла из 34 новелл. В сборник 1933 г. писатель включил еще одну - "Аргамак". В некоторых посмертных изданиях произведений И. Бабеля к "Конармии" относят также рассказ "Поцелуй", впервые опубликованный в журнале "Красная новь" (1937, № 7) и тематически связанный с этим циклом.
Появление первых новелл И. Бабеля сразу стало значительным событием литературной жизни 20-х годов и было замечено критикой. Во второй половине 20-х годов его творчество становится предметом научного исследования; выходит сборник: И. Бабель. Статьи и материалы. М.; Л., 1928.
Несомненное признание получает и само новеллистическое искусство И. Бабеля (см., напр.: Степанов Н. Л. Новелла Бабеля//И. Бабель. Статьи и материалы). Внимание критиков привлекает своеобразие художественной речи писателя. Анализируя эту сторону творчества И. Бабеля, говорят о влиянии на него французской литературы: "У Бабеля явственно слышится мелодия французской фразы, торжественной и красочной фразы Флобера" (Лежнев А. И. Бабель//Лежнев А. Литературные будни. М., 1929. С. 266).
Но, по мнению критика, французская литература только один из источников стиля писателя. Своеобразие же языка И. Бабеля в целом создается именно "комбинацией […] русского народного сказа с одесским жаргоном и красочной пышностью флоберовской фразы" (там же). Многие критики указывали на контраст между предметом изображения и повествовательным стилем в новеллах И. Бабеля, где "жестокому факту противопоставлена декоративная пышность описания" (Лежнев А. И. Бабель//Там же. С. 267). Примечательно в этой связи замечание В. Б. Шкловского: Бабель "одним голосом говорит и о звездах, и о триппере" (Шкловский В. И. Бабель (Критический романс) //ЛЕФ, 1924. № 2. С. 154).
Среди произведений писателя 20-х годов особые споры вызвали новеллы цикла "Конармия". Поляризацию точек зрения отражает полемика С. М. Буденного, командующего Первой Конной армией, и М. Горького. Буденный увидел в этих рассказах сатирическое, сниженное изображение бойцов Первой Конной: "Гражданин Бабель рассказывает нам про Конную Армию бабьи сплетни, роется в бабьем барахле - белье […] обливает грязью лучших командиров-коммунистов, фантазирует и просто лжет" (Буденный С. Бабизм Бабеля из "Красной нови"// Октябрь. 1924. № 3. С. 196).
Горький, напротив, увидел в "конармейских" новеллах романтическое возвышение бойцов Первой Конной армии: "Сам товарищ Буденный любит извне украшать не только своих бойцов, но и лошадей. Бабель украсил бойцов его изнутри, на мой взгляд, лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев" (Горький М. О том, как я учился писать // Собр. соч. в 30-ти т. М., 1953. Т. 24. С. 473). По мнению М. Горького, книга И. Бабеля должна вызывать уважение к бесстрашным бойцам. (По поводу спора С. Буденного и М. Горького см. также: Буденный С. Открытое письмо М. Горькому//Правда, 1928. 26 ноября; М. Горький. Ответ Буденному//Правда. 1928. 27 ноября.)
О противоречивости критических оценок новелл "Конармии" - от признания их истинно революционным произведением до обвинения писателя в клевете на революцию - писал А. Лежнев (Лежнев А. Литературные заметки//Печать и революция. 1925. № 4).
По-разному интерпретировали критики сам предмет бабелевской книги. Я. Бенни видел в ней рассказ писателя о себе, "о своем союзе с революцией, с большевистской Россией" (Бенни Я. И. Бабель//Печать и революция. 1924. № 3); А. Воронский - изображение крестьянской стихии, пробудившейся под влиянием революции (Воронский А. И. Бабель//Красная новь. 1924. № 5).
В связи с реальным противоречием между общей положительной оценкой в "Конармии" похода Первой Конной и обилием гнетущих натуралистических подробностей возникли утверждения, что И. Бабель - поэт контрастов, что в героях и событиях для него и важно само сочетание противоположных свойств, проявление парадоксальности бытия (Горбачев Г. О творчестве Бабеля и по поводу него// Звезда. 1925. № 4). Некоторые критики делали попытку объяснить это противоречие: так, А. Воронский называет героев "Конармии" правдоискателями, а их "странное" поведение на одном из основных фронтов гражданской войны (мародерство; и т. п.) критик объясняет социально-исторической ограниченностью крестьянского представления о жизненной правде (Воронский А. И. Бабель// Там же). А. Лежнев в жестоком поведении ряда героев увидел проявление неврозов, порожденных гражданской войной (Лежнев А. И. Бабель. [Заметки к выходу "Конармии"] // Печать и революция. 1926. № 6).
Споры о "Конармии" вновь вспыхнули после публикации в 1957 г. первого посмертного сборника писателя. Это издание открывалось предисловием И. Эренбурга, в котором И. Бабель характеризовался как реалист. С возражением И. Эренбургу выступил А. Макаров, считавший, что показ революции через восприятие такого героя, каким является Лютов ("отодвинутый на задворки интеллигент"), "обрекал писателя на то, что самая действительность предстала в искаженном виде" (Макаров А. Разговор по поводу… // Знамя. 1958. № 4, С. 199).
Обращаясь к спорам о предмете изображения и об авторской позиции в "Конармии", современный исследователь Н. Великая замечает: "Спор о том, кого изображал Бабель, - Конармию, себя или Лютова-повествователя, - упирается […] в проблему повествовательной структуры произведения. […] По характеру повествования новеллы можно разделить на два основных типа: "лютовские", собственно повествовательные, в которых события воспринимаются Лютовым, интеллигентом, "кандидатом прав", и сказовые, с ярко стилизованной речью, с выявлением рассказчика-конармейца, ведущего устный или письменный рассказ. […] Многоголосие […] создавало объемность изображения, многоплановость подачи жизненного материала, пересеченность различных точек зрения. […] Позиция автора не имеет в "Конармии" прямых речевых форм выражения, и восприятие ее осложняется тем, что она вырисовывается в соотношении голосов, определяется на пересечении "чужих сознаний", не совпадающих полностью с авторским. Поэтому особая художественная ответственность возлагается на динамику стиля и на композицию новелл, на связь и последовательность составляющих элементов, на межновеллистические связи, организующие "симфонию" голосов и проясняющие позицию писателя" (Великая Н. Формирование художественного сознания в советской прозе 20-х годов. Владивосток, 1975. С. 90–91, 92).
Соль
Впервые - Литературно-художественное приложение к газете. "Известия Одесского губисполкома, губкома КП(б)У и губпросвета", 1923, 25 ноября, под шапкой "Из книги "Конармия"; вторично - ЛЕФ, 1923, № 4; вошло в сб.: Рассказы. М.; Л., 1925.
Печатается по изд.: Бабель И. Рассказы. М., 1936.
У современников И. Бабеля новелла получила единодушную оценку как произведение подлинно революционного искусства. Анализ новеллы дан в статье Г. Горбачева "О творчестве Бабеля и по поводу него" (Звезда. 1925. № 4). Критик пишет о показе "с исчерпывающей полнотой и убедительностью" мышления рядового Балмашева. В книге современного исследователя Ф. Левина "Бабель. Очерк творчества" (М., 1972) сделан акцент на сказовой форме новеллы, на анализе ее языка. Язык "Соли", с точки зрения Ф. Левина, представляет собой сплав народной речи, книжных, газетных выражений, что производит комическое действие и одновременно "волнует высоким революционным пафосом". Смысл новеллы исследователь видит в создании образа бойца первых лет революции, готового погибнуть за коммунизм.
Другой критик, П. Громов, пишет о влиянии на мысли и поступки героя "Соли" старых социальных отношений и нового чувства революционного долга. По мнению критика, контраст между представлениями героя придает повествованию подлинную трагедийность, "сообщает ситуации самосуда над спекулянткой историческую величавость, высоту" (Громов П. М. Зощенко. Очерк творчества//Зощенко Мих. Избранные произведения в 2-х т. Л., 1968. Т. 1. С. 8–9).